Продавец тухлой рыбы

(из проэзии)

Когда я был молод и зол, я пел оды подошвам своих кроссовок и влюбчивости своих варёных джинсов ко всепогодной прилипчивой грязи необыкновенных людей.

Ходасевич так внятно обвинял невнятную безграмотность державинских од, что за всею их видимой и слышимой курьёзностью так и не заметил одомашненной сокровенности родной державинской Званки, где всё та же его "пленира" до сих пор печёт пироги в несуществующем мире неосуществлённого.

Оды подошвам кроссовок и влюбчивости джинсов к солнцезащитной хляби небес спасли и до сих пор спасают меня от базара житейской суеты, где все прилавки занял и обиходил продавец тухлой рыбы.

Рыбой однажды кто-то очень добрый, одинокий и несчастный уже попытался накормить всё человечество. Но на ступеньках небесно-земной были тогда сидел лишь набоковский бледный блюющий библиотекарь. Сидел, блевал и раздавал всем страждущим "Приглашение на казнь", всё что-то записывая и записывая в пергаменты своего бесконечного гроссбуха...

Как он был похож тогда на библиотекаря-Ходасевича, увозившего с собой в никуда несколько синих томиков Пушкина. Как он был похож тогда на юного лицеиста Дельвига, услышавшего из уст Бога русской поэзии Державина: "Прости, братец! А где тут у вас нужник?"

...
Когда я был молод и зол, я пел оды подошвам своих кроссовок и влюбчивости своих варёных джинсов ко всепогодной прилипчивой грязи необыкновенных людей.

Необыкновенные люди, к счастью, со временем превращаются в книги, автографы и мои воспоминания, где всё тот же, что и в юности, продавец тухлой рыбы до сих пор всё спорит о чём-то со мной, безнадёжно торгуясь с бессуффиксальными претеритами несбыточного...


22 декабря 2017