Поэзия Рождества и Нового года Антология 2 часть

 Вальтер Скотт (Англия, Шотландия)

Рождество

Кадила сеют сладость и сиянье;
Нарядные одежды, величанье;
Cмиряет в душах доброта гордыню,
Одарит искренняя милость ныне
С улыбкой друга всех, и даже тот,
Кто злой скупец,
Смягчившись, наконец,
Быть щедрым принужден. И приношенье
К престолу милосердья, - подтвержденье:
Cвят этот день.
Вот так же наши предки-христиане
Год уходящий провожали в славе,
Когда он Рождество им возвращал,
И воз веселий зимних обещал.
Обычай дома, храма - непреложный:
Приветствовать Святую ночь, как должно.
В Cочельник звоны радостно звонили,
В Сочельник службу радости служили.
В ту ночь, что всех ночей для мира краше,
Священник поднимал святую чашу.
Девицы в лучшее все наряжались,
Жилища хвоею все украшались.
Слуга, и данник, и любой прохожий
В господский замок становился вхожим.
И власть тогда приказывать стыдилась,
Собою пышность боле не гордилась.
И всяк, как мог, - хоть пел он, хоть кричал, -
Святую ночь хвалил и прославлял:
Для пастухов и для царей равна,
Спасенья радость нам возвещена.

Перевод: Валентина ?

Филипп Барч (Германия)

Завтра что-то будет, дети,

завтра ликованье ждёт!

Ах, восторг в минуты эти,

радость в каждый дом придёт!

Вот проснёмся мы едва,

встретит нас день Рождества!
1809
Перевод : Светлана Валикова

Джеймс Монтгомери (Англия)

Ангелы, с высот небесных
Поспешите нам помочь;
День творенья вам известен,
Всем скажите в эту ночь.

Поспешите поклониться
Господу Царю Христу.

Пастухи в полях широких,
Стерегущие стада,
Бог открыл вам благ потоки,
Хочет с нами жить всегда.

Мудрецы, от многих знаний
Поднимите к небу взор,
В мир сошёл давно желанный,
Милость Он и к вам простер.

Люди верные, в смиренье
Ждали вы, что Бог даст Сам,
К вам теперь пришло спасенье,
Он пришёл внезапно в храм.
1816

Иоганн Даниэль Фалька (Германия)

Полный радости

Полный благости, полный радости
Благодатный день Рождества!
Мир грехом томился, вот Христос родился,
Верующим всем – день торжества!

Полный благости, полный радости,
Благодатный день Рождества!
Силы небесные, песни чудесные,
Возвещают всем день торжества!

Полный благости, полный радости,
Благодатный день Рождества!
Людям дан Спаситель, с Богом Примиритель,
Радуйтесь настал день торжества!
1816

Йозеф Моор (Австрия)

Тихая ночь

Тихая ночь, славная ночь!
   Всё вокруг мирно спит.
   Паре светлой, святой эта ночь
   Даст покой и от бед оградит.
   Спи, Дитя, сладко спи!
   Спи, Дитя, сладко спи!

Тихая ночь, славная ночь!
   Лишь одним пастухам
   Ангел Божий сказал в эту ночь,
   Кто пришёл, Кто явился к нам:
   В мир Спаситель пришёл!
   В мир Спаситель пришёл!

Тихая ночь, славная ночь!
   Божий Сын мирно спит.
   И улыбка Его в эту ночь
   Людям счастье и радость сулит.
   Аллилуйя, Христос!
   Аллилуйя, Христос!
1816
Перевод Леонида Михелева

Перевод английского текста Джона Фримена Янга(США), 1859 (Сергей Коваль)
Ночь тиха, ночь светла,
Весть она принесла:
Чистая Матерь, рядом с Ней Сын –
Спит Младенец при свете лучин.
В нём божественный мир,
В нём божественный мир.

Ночь тиха, ночь светла,
Пастухов привела –
Слава здесь небесная вся,
Гимн летит ввысь: «АллилуйЯ!»
В мир Спаситель пришёл,
В мир Спаситель пришёл!

Ночь тиха… нам явил
Божий Сын свет любви,
Тёплый свет лица Своего,
Вечную благодать Свою…
Бог рождён в этот мир,
Бог рождён в этот мир.

Ночь тиха, ночь светла,
Весть она принесла:
Чистая Матерь, рядом с Ней Сын –
Спит Младенец при свете лучин.
В нём божественный мир,
В нём божественный мир.

Стихи на мемориальной доске на здании школы в селе Арнсдорф(земля Зальцбург), где 24 декабря 1818 года стихи помощника пастора Моора стали песней на музыку учителя  Франца Грубера:

Тихая ночь, дивная ночь,
Песню ту кто создал?
Моор словами ее одарил,
Грубер на музыку их положил.
Сколько друзей ты нашла!

Эрнст Аншютц, Йоахим Август Царнак (Германия)

Ах, ёлочка, ах, ёлочка,
Мы на тебя дивимся!
Не только летом ты пышна –
Зимой, под снегом зелена.
Ах, ёлочка, ах, ёлочка,
Мы на тебя дивимся!

Ах, ёлочка, ах, ёлочка,
Приносишь нам ты радость!
Ведь твой наряд на Рождество
Великолепнее всего.
Ах, ёлочка, ах, ёлочка,
Приносишь нам ты радость!

Ах, ёлочка, ах, ёлочка,
Как твой наряд сияет!
Зажги надежду, веру в нас,
Утешь, укрась нам каждый час!
Ах, ёлочка, ах, ёлочка,
Наряд твой нам сияет!

1820, 1824

Пер. составителя


Вильгельм Кюхельбекер (Россия)
Рождество

Сей малый мир пред оными мирами,
Которые бесчисленной толпой
Парят и блещут в тверди голубой,
Одна пылинка; мы же - что мы сами?
Но солнцев сонм, катящихся над нами,
Вовеки на весах любви святой
Не взвесит ни одной души живой;
Не весит вечный нашими весами.
Ничто вселенна пред ее творцом;
Вещал же так творец и царь вселенной:
"Сынов Адама буду я отцом;
Избавлю род их, смертью уловленный, -
Он не погибнет пред моим лицом!" -
И Бог от девы родился смиренной.
1832

Юхан Себастьян Вельхавен (Норвегия)

Рассвет над Норвегией

ВСТУПЛЕНИЕ
 
Пока в кольчуге из ледовой стали               
 
Норвегия нам стужей дышит в лица
И мы спешим мехами утеплиться,
Чтоб соки в нас бежать не перестали;

Пока вся радость в свечек чадном сале
И выряженной к Рождеству елице,
И наших чувств простая пятерица
И в четверть силы служит нам едва ли, -

Все только ищут, чем бы возбудиться:
Там варят пунш, куря и балагуря,
Там предложенье сердца шлют девице –

Меж тем, как я решил в сугроб зарыться
(Сей Адрианов вал в миниатюре)
И в колкостях словесных изощриться.

1834

Перевод Аллы Шараповой

Фридрих Штольце (Германия)

Время Рождества

В какие страны, города,
Ты б ни уехал,- боже мой!-
На Рождество тебя всегда
Влечёт домой, домой, домой!
И соловей... -- сколь сладко он
Ни пел бы -- сладостней вдали
Певучий колокольный звон
Твоей родной земли.

Ты видишь праздничную ель,
Вязь чародейных детских грёз;
Игрушки, сласти, карусель --
Всё вспоминается до слёз.
И запах фрутов и хвои',
И городских курантов бой,
И будто близкие твои --
Они опять с тобой.

Пусть людям, кем ты был согрет,
С кем жил, судьбу свою деля,
Кого, увы, на свете нет,-
Пусть будет им как пух земля.
За присных, кто тебя любил,
Чью ты запомнил доброту,
За всех, кому ты предан был --
Поставь свечу Христу.

А если ты покинул дом
В разладе,- ты скорбишь вдвойне.
Кого поздравить с Рождеством
В иноплеменной стороне?
Кругом едва знакомый люд,
Особый лад, особый крой,
Никто тебя не знает тут,
И всем ты здесь чужой.

Вот почему, мой друг, куда
Ты б ни уехал,- боже мой!-
На Рождество тебя всегда
Влечёт домой, домой, домой!
И соловей... -- сколь сладко он
Ни пел бы -- сладостней вдали
Певучий колокольный звон
Твоей родной земли!
1836
Перевод Левдо

Фридрих Критцингер (Германия)

Звон колокольный так сладок
Только в канун Рождества.
Словно с небес зазвучали
Ангельской песни слова.
Как он прекрасен в священную ночь,
Как он прекрасен в священную ночь.
Звон колокольный летит,
Радость и мир возвестит.

Звон колокольный священный
Слушал младенец Христос,
Как он с небес разливаясь,
Благословение нёс.
Славен младенец, и мать, и отец,
Славен младенец, и мать, и отец.
Колокол чисто звенит,
Звук над землёю летит.

Колоколов переливы
Вдаль над морями летят.
В ночь Рождества стать счастливей
Звуки с небес нам сулят.
Пенье, восторг, ликованье и смех,
Пенье, восторг, ликованье и смех.
Звон колокольный летит,
Радость и мир возвестит.
1836
Перевод Натальи Краубнер

Альфред, Лорд ТЕННИСОН (Англия)
ГОЛОС в ТУМАНЕ

И вновь рождение ХРИСТА,
Безлунна ночь, лишь в тишине
Бубенчик слышен вдалеке,
Ответ в туман летит с холма
Окрест - четыре деревеньки,
И здесь, и там, на луг из трав,
Нахлынет отзвук, пожурчав,
Исчезнет, вдруг, в небесной келье
И хоры четырёх селений
Ветрами слиты воедино,
Мир и Любовь - неразделимы,
Добра всем, блага и терпенья.

Йозеф фон Эйхендорф (Германия)
Рождество

Пусты, гулки переулки,
В каждом доме тихий свет.
Вижу в медленной прогулке
Сотни праздничных примет.

Дом украсили хозяйки,
Как ведётся, пестротой,
И глядят ребячьи стайки
С изумлённой немотой.

Ухожу я вдаль, за стены,
На простор полей пустых.
Трепет радости священной!
О, как мир широк и тих!

Звёздный хоровод смеётся,
В одиночестве снегов
Словно пенье раздаётся.
Надо всем любви покров.

1837

Пер. А.Парина

Йохан Людвиг Рунеберг (Финляндия)

Рождественский вечер

Луна высвечивала путь,
Голодная пищала рысь,
В деревне где-то выли псы,
Шел путник поздний сквозь кусты,
Ему до дома далеко,
А вечер был под Рождество.
Усталый шел он в тишине,
По снегу шел и по тропе,
Он торопился к очагу,
Хлеб белый нес в свою семью,
Где все привыкли есть кору.
Дал барин хлеба бедняку.
Вокруг темно и ни души,
Вдруг видит — отрок впереди,
Сидит безмолвный на снегу,
В ладони дышит на ветру,
И будто каменный молчит,
Свет лунный зримо холодит.
Пойдем, несчастное дитя,
Со мной, согрею я тебя, —
Страдальца юного берет,
На хутор дальний с ним идет,
И с хлебом, к празднику вдвоем,
Вошли они в желанный дом.
Жена сидела у печи,
Держа ребенка на груди:
Ты задержался, милый мой,
Входи скорей к себе домой,
И гостя пригласи, — сама
Спокойно отрока ввела.
Казалось от ее любви,
Огонь теплее стал в печи,
Она забыла про нужду,
И стол готовит к ужину,
Хлеб радостно она взяла,
И молоко, что припасла.
Соломой крыт холодный пол,
Рождественский сегодня стол,
Уже садится детвора,
Остался отрок у огня,
Его хозяйка позвала,
И посадила у стола.
Молилась дружно вся семья,
Жена хлеб резать начала;
Благословен будь нищих дар:
Гость юный с места так сказал,
Слеза в глазах его была,
Когда ломоть взяла рука.
Хозяйка делит каравай,
Но тот в руках не убывал,
Была она изумлена,
На гостя взгляд перевела,
Но перед ней не тот, кто был,
А словно облик изменил.
Глаза, как будто две звезды,
Лицо светилось изнутри,
Лохмотья пали с плеч долой,
Как след туманный над горой,
Гость превратился в ангела,
Прекрасного, как небеса.
Избу свет дивный озарил,
Сердцам надежду подарил,
Свершилось чудо здесь в глуши
Для праведных людей в ночи,
И нет прекрасней Рождества,
Посланец среди них Творца.
С тех пор прошло немало зим,
Я как-то дом тот посетил,
Пришел туда под Рождество,
У очага, за тем столом,
С седеющею головой,
Сидел хозяйский внук с семьей.
С ним рядом чуткая жена,
Детей веселая гурьба,
И радостно всем в доме том,
Они молились за столом,
И было видно, как они
В святыню верят во все дни.
А под единственной свечой,
За той смиренной трапезой,
Стояла кружка с молоком,
И рядом белый хлеб ломтем,
Спросил я: для кого еда,
В ответ: для ангела Творца.

1838

Пер. В. Дорофеева

Генрих Гейне (Германия)

Божья елка

http://www.supertosty.ru/images/stihi_ven.png

Ярко звездными лучами

Блещет неба синева.

– Отчего, скажи мне, мама,

Ярче в небе звезд сиянье

В ночь святую Рождества?

Словно елка в горном мире

В эту полночь зажжена

И алмазными огнями,

И сияньем звезд лучистых

Вся украшена она?

– Правда, сын мой, в Божьем небе

Ночью нынешней святой

Зажжена для мира елка

И полна даров чудесных

Для семьи она людской.

Посмотри, как ярко звезды

Светят миру там, вдали:

Светят в них дары святые –

Для людей – благоволенье,

Мир и правда – для земли.

У рождественской ели...



Густав Германн Клетке (Германия)

Перевод: Валентина Траутвайн-Сердюк

Горят на ели ярко свечи,
Её наряд сияет весь,
Она как-будто в этот вечер,
Благой надежды дарит весть.

В глазах детей искрится радость,
И в сердце - смех, во взгляде - блеск,
О, веры сладостная благость,
Люд старый смотрит в высь небес.

Два ангела, слетев оттуда,
(Никто не зрит их светлый лик)
К столу идут, молитвы чудо
Творя над каждым в этот миг.

"Пусть Дух Святой пребудет с вами,
Благословен будь, стар и млад,
Седых и с тёмными власами
Всевышний одарить всех рад

Своей любовью! Он сегодня
Послал своих послов к вам - нас,
Цените щедрый дар  Господний,
И к вам вернёмся мы не раз!"

Никто не слышал глас чудесный,
Они взлетели в небо вновь,
В чертог Господний, в мир небесный,
Оставив здесь Его любовь!

1841

http://stihi.ru/2023/12/24/7887

Афанасий Фет (Россия)

Ночь тиха. По тверди зыбкой
Звёзды южные дрожат;
Очи матери с улыбкой
В ясли тихие глядят.

 Ни ушей, ни взоров лишних,
Вот пропели петухи,
И за ангелами в вышних
Славят Бога пастухи.

Ясли тихо светят взору,
Озарён Марии лик.
Звёздный хор к иному хору
Слухом трепетным приник.

 И над Ним горит высоко
Та звезда далёких стран:
С ней несут цари востока
Злато, смирну и ливан.

1842

Ее Величеству королеве эллинов

Звезда сияла на востоке,
И из степных далеких стран
Седые понесли пророки
В дань злато, смирну и ливан.
Изумлены ее красою,
Волхвы маститые пошли
За путеводною звездою
И пали до лица земли.
И предо мной, в степи безвестной,
Взошла звезда твоих щедрот:
Она свой луч в красе небесной
На поздний вечер мой прольет.
Но у меня для приношенья
Ни злата, ни ливана нет, -
Лишь с фимиамом песнопенья
Падет к стопам твоим поэт.

1887

Август Генрих Гофманн фон Фаллерслебен (Германия)

Славное Рождество кругом!

Славное Рождество кругом! —

звон благословенный всем знаком.

Каждый дом: торжества,

ёлки, запах Рождества.

Славное Рождество кругом! —

звон благословенный все знаком.
1843

Перевод Светланы Валиковой


Франц Грильпарцер (Австрия)
Рождество

Подаркам дети рады
под вечер в Рождество.
О, как приятны взгляду
лошадка и щегол!

И я, того не чая,
под вечер в Рождество,
подарки получаю
– и много в них чего…

Предобрые созданья
мне бескорыстно шлют
заботы и терзанья,
и горький тщетный труд.

Мне дали убедиться,
что некуда бежать,
и надо приучиться
в отчизне бедовать.

А средь зимы суровой
изгнали из гнезда,
чтоб я скитался снова
без цели и следа.

Утешусь, что в невзгодах
себе не изменил:
пусть я не стал, чем мог бы,
оставшись тем, чем был.

(1844)
Перевод: Лариса Кириллина

Пласид Каппо (Франция)

О святая ночь! Святая ночь! Сверкают ярко звезды.

В тиши ночной нам родился Христос.

Весь мир тонул в грехе и беззаконьи,

Но Божий Сын нам спасенье принес.

Надежда счастьем сердце наполняет,

Вдали горит грядущих дней заря.

О, человек! Внимай певцам из рая!

О, ночь, о ночь Христова Рождества!

О, ночь, о ночь Христова Рождества!

Небесный свет рассеял мрак печали,

С огнём в душе мы у яслей стоим.

Так мудрецы Царя царей искали,

Несли дары и склонились пред Ним.

Господь господ лежал в хлеву на сене,

Сочувствовать Он может нам во всем:

Он знает жизнь, Он испытал мученья.

Пади пред Ним, признай Его Царем!

Пади пред Ним, признай Его Царем!

Он нас учил все покрывать любовью.

Любви закон и Свой мир Он нам дал.

Наш долг — спасать несчастных и бездольных:

За всех людей наш Господь пострадал.

Пусть песни славы льются, словно реки.

Пусть каждый к Богу с радостью спешит.

Христос — Господь! Хвала Ему навеки!

Ему вся власть и честь принадлежит.

Ему вся власть и честь принадлежит.

1847

Карел Яромир Эрбен (Чехия)

Сочельник

I

Окна окованы тьмой и морозом,
в хате теплынь и уют;
бабка клюет перед печкою носом,
девушки пряжу прядут.
«Прялка, быстрей! Веселее жужжанье!
близок рождественский пост к окончанью,
скоро и святки придут!»

Любо работать девице красной
в зимние хмурые вечера;
знает – старанья ее не напрасны,
верит придет и ее пора.

Явится молодец за прилежной,
молвит: «Красавица, выйдь за меня!
 будешь супругой моею ты нежной,
верным супругом твоим буду я.

Я тебе мужем; ты мне женою,
брачный венец нас с тобою ждет!»
Та, что над пряжи клонилась волною, —
глядь — уж для свадьбы рубашки шьет.

«Прялка, быстрей! Веселее жужжанье!
близок рождественский пост к окончанью,
скоро сочельник придет!»

II

Ой, ты, щедрый вечер
святочных гаданий,
кому исполненье
принесешь желаний?

Хозяину — хлеба,
коровам — кормежку,
петух — чеснок любит,
курам — горсть горошку.

Плодовым деревьям —
со стола остатки;
детям — золотые
во сне поросятки.

А моя девичья
душа молодая
чего-то иного
желает, гадая.

У темного леса
над старой плотиной
столетние вербы
склонились с повинной.

Одна верба круто
над землей склонилась,
где синее озеро
подо льдом укрылось.

Тут, говорят, в полночь,
при лунном сияньи,
в проруби девице
суженый предстанет.

Не страшна мне полночь,
к ведьмам нету страху;
прорублю я прорубь
топором с размаху.

Погляжу я в прорубь
ровно к полуночи,
суженому тихо
загляну я в очи.

III

Мария с Ганной — двое подружек,
обе как розы весенней цвет:
какая краше, какая лучше,
сразу на это не дашь ответ.

Эта ли к молодцу обернется —
ради нее хоть в огонь готов!
Только вторая ему улыбнется,
нету у него для сравненья слов.

Полночь настала. В глуби небесной
вспыхнули звезды. Полночь тиха,
звезды вкруг месяца скучились тесно,
словно овечки вокруг пастуха.

Ночь наступила — мать над ночами,
ночь рождества, путеводной звезды;
снег вкруг деревни искрится лучами,
по снегу — к озеру видны следы.

Над полыньею одна в душегрее,
встала другая подле нее:
«Ганнушка, Ганна, скажи мне скорее,
что ты там видишь, сердце мое!?»

«Ах, там в тумане, — с открытою дверью
мнится мне Вацлава домика вид —
вот прояснело, вижу теперь я,
там на пороге парень стоит.

В темнозеленом кафтане он, молод,
шапка надвинута набекрень,
к ней мной дареный букетик приколот,
Господи! Это ж — Вацлава тень!»

Быстро вскочила в жарком порыве,
стала над низко склоненной другой:
«Ну, мое золотко, что там, Мария!
Что тебе видится под водой?»

«Ах, вижу я: вижу скрытые мглою,
в дымной завесе, мерцая в ряд,
словно бы свечи вокруг аналоя,
красные огонечки горят.

Черное что-то туман прикрывает,
вот уж из мглы проясняется той: —
боже! ведь это ж — подружки рыдают,
а между ними — покров гробовой!»

IV

Веет ветер ласковый
по полям, яругам,
цвет весенний стелется
полем, садом, лугом.
Загудела музыка от костела звоном,
а за ней, осыпана цветом благовонным,
едет свадьба цугом.

Молодой жених, красив
и лицом и станом,
шапку лихо заломил,
зелен цвет кафтана,
как предстал ей ночью той,
так ведет к себе домой
красавицу Ганну.

Пришла осень. На ветвях
ветер листья косит,
похоронный слышен звон, —
мертвую выносят;
в трауре подружки, свечи потухают,
клич и причитанья трубы возглашают,
заунывно воют:
вечному покою!

Чье венок обвил чело,
кто в гробу почиет?
белой лилиею чья
надломилась выя?
Отцвела, как бы затоплена росою,
умерла как бы подкошена косою, —
бедная Мария!

V

Окна окованы тьмой и морозом,
в хате теплынь и уют;
бабка клюет перед печкою носом,
девушки пряжу прядут.

«Прялка, живей! Веселее жужжанье!
близок рождественский пост к окончанью,
скоро и святки придут!

Ах, сочельник темный,
и звезда святая,
как тебя я вспомню, —
за сердце хватает!

Так же мы сидели
вкруг за челноками:
год промчался еле —
нет двоих меж нами!

Одна косу расплела,
волосы густые,
распашонки шьет она,
а другой — земля тесна,
бедная Мария!

Вот сидим мы, как вчера,
дружной стайкой тесной,
что же с каждой через год
станет? Неизвестно!

Громче жужжанье! Быстрее вращенье!
В мире все кружится, все в измененьи,
жизнь человеческая, как сон!
Лучше, коль завтрашний день им неведом,—
людям непрочной надеждою жить,
чем — обреченное бурям и бедам —
страшное будущее открыть!»

1848

 Перевод Ник. Асеева

Эдмунд Сирс (США)

Святая, радостная песнь
Лилась с небес ночных:
Играли ангелы хвалу
На арфах золотых.
Внимала тихо вся земля
Аккордам неземным,
Мерцали звёзды в вышине,
Дивясь словам святым.

Всем людям - мир и благодать,
Прощенье и покой:
Пришёл Сын Божий в грешный мир
Избавить род людской.
Летели ангелы в ночи,
И в волнах песни их
Тонули звуки всех забот
И всех тревог людских.

О вы, уставшие в пути
Под бременем невзгод,
Послушайте, как в этот час
Хор ангелов поёт.
Настал тот долгожданный час,
Склонились небеса -
Для всех страдальцев ныне Бог
Свершает чудеса!
1849
Пер. Н.Волкославской

Альфред Теннисон (Англия)

Из цикла «In Memoriam»

CIV

Подходит к Рождеству зима.
Ныряет в тучах лунный круг;
В тумане колокола звук
Доносится из-за холма.

Удар глухой во мгле ночной!
Но не пронзил он грудь насквозь,
Лишь вяло в ней отозвалось:
Здесь даже колокол другой.

Здесь все другое — лес, поля,
Душе — ни вехи, ни следа…
Пустыня, памяти чужда,
Неосвященная земля.
1850
Пер. Г.Кружкова

Теодор Шторм (Германия)

Рождественская ночь

Луна свечой над миром бренным
Скользит,молчаньем объята,
И открывая глубь вселенной,
На мир влюбленно и смиренно
Взирает кроткая звезда.
Душа тиха как в божьем храме,
Вокруг покойно и тепло,
И нежно льется над полями,
Чаруя радужными снами,
Хрустальный звон колоколов.
И я,в немом оцепененье,
Стою,дыханье затаив,
И как по воле провиденья,
Из тьмы далеких сновидений,
Мечты сбываются  мои.

Перевод Анатолия Юферева

Рождественский вечер

Я шёл по городу большому,
Заботясь о семье, что дома заждалась.
Повсюду Рождество и смех знакомый.
И радость с местной ярмарки неслась.
Подхваченный весёлой кутерьмою,
 Я шёл и, вдруг, услышал тихий голосок:
- Купите, господин, игрушку с боем!
Ручонка тощая держала погремок.
Ребёнка личико навстречу мне тянулось,
Худое, бледное, забыть едва смогу!
Ни девочка, ни мальчик, слепо жмурясь,
Сидел на свежевыпавшем снегу.
Толпа спешила мимо,
Я очнулся, держа в руках мой старый кошелёк.
Но голосок ребёнка робкий, милый
Затих во тьме, потерян и далёк.
Как долго я потом раздумывал в тревоге,
Стыдясь, скорбя и мучаясь душой,
А если бы на ледяном пороге
Сидел мой сын, ребёнок мой родной!
1852

Перевод Марины Рощиной

Бернхард Северин Ингеманн (Дания)

Шествие странников

В царствие Божие
 
Шествием странников
 
Покидаем Отчий наш край.
 
С чистой душою,
 
С ангельским терпением
 
Смиренно мы следуем с гимнами в Рай!
 
 
 
Время придет,
 
Времена меняются
 
Род за родом идет по земле.
 
Звуки прекрасные,
 
Звуки небесные
 
Нас призывают, Боже, к тебе!

 
 
Ангельским хором
 
Души просветляются,
 
Мира красой человек пробужден.
 
Мир над землею
 
Радует верующих.
 
Спаситель мира, Ты для нас рожден!
 1850

Перевод : Николай Суденко
 
 
Захариус Топпелиус (Финляндия)

Рождественская песнь Сильвии

На севере милом сейчас Рождество,

Но полны ли сердца Рождеством?

Там свечи горят и кругом торжество

за праздничным щедрым столом.

Но в доме одном там хранится еще

та клетка, куда был мой друг заточен.

Он песню в тюрьме не допел до конца.

Ты помнишь ли, сердце, страданья певца?


А здесь круглый год зеленеет весна

над моим одиноким гнездом,

и, в море играя, смеется волна

в сиянии дня золотом.

Здесь Этна искрится у края небес,

струит аромат кипарисовый лес,

и розы купаются в жарких лучах,

и сладкою негой здесь песни звучат.


Звезда Рождества, ты гори и сверкай,

для тебя эту песню пою:

по небу плыви в дальний северный край,

взгляни на отчизну мою!

Прекрасна земля, где златая весна,

но сердцу милее родная страна.

О ней буду петь до последнего дня,

пока бьется сердце в груди у меня.
1853

Воробышек рождественским утром

На земле белым-бело,

Снегом все укрыло.

Озеро прозрачное

до весны застыло.

Зябко воробышку –

в поле нет ни зернышка,

озеро прозрачное

до весны застыло.



На пороге домика

девочка просила:

«Прилетай за зернышком,

Воробьишко милый!

Пусть будет всем тепло –

в наш дом Рождество пришло,

прилетай за зернышком,

воробьишко милый!»



К ней пичужка серая

радостно слетела.

«Благодарствуй, девочка!» -

щебетала-пела.

«Бог наградит того,

кто кормит бедных в Рождество,

благодарствуй, девочка!» -

щебетала-пела.



«Я ведь не воробышек,

добрая малышка,

а весною умерший

твой меньшой братишка;

подала ты хлеба

ангелу на небе,

и тебя благословит

твой меньшой братишка».
1859

Перевод Э.Иоффе


Спустился вечер
(Перевод Э.Иоффе)

Спустился вечер,  и ветра шум среди долин затихает:
     Вечерний сумрак и бедный дом, и гордый замок скрывает.
     Но где же свет, о, где тот свет, что утешает?
Лишь звезды вечно сиянье шлют с небес на темную землю,
    Где свечи яркое пламя льют, где пенью ангелов внемлют.
    Приди же, свет, Господень свет, что светит всем нам.
И тьма светлеет перед Христом, пред тем, кто мир озаряет,
    И Ангел белым своим крылом всех страждущих осеняет.
    Наш бедный дом в святую ночь он навещает.

Карел Яромир Эрбен (Чехия)

С О Ч Е Л Ь Н И К
1
Окна окованы тьмой и морозом,
в хате теплынь и уют;
бабка клюет перед печкою носом,
девушки пряжу прядут.
«Прялка, быстрей! Веселее жужжанье!
близок рождественский пост к окончанью,
скоро и с нитки придут!
Любо работать девице красной
в зимние хмурые вечера;
знает - старанья ое не напрасны,
верит придет и ее пори.
Явится молодец за прилежной,
молвит: «Красавица, выйдь за меня!
будешь супругой моею ты нежной,
верным супругом твоим буду я.
Я тебе мужем; ты мне женою,
брачный венец нас с тобою ждет!»
Та, что над пряжи клонилась волною, —
глядь — уж для свадьбы рубашки шьет.
«Прялка, быстрей! Веселее жужжанье!
близок рождественский пост к окончанью,
скоро сочельник придет!»
II
Ой, ты, щедрый вечер
святочных гаданий,
кому исполненье
принесешь желаний?
Хозяину — хлеба,
коровам — кормежку,
петух — чеснок любит,
курам — горсть горошку.
Плодовым деревьям —
со стола остатки;
детям — золотые
во сне поросятки.
А моя девичья
душа молодая
чего-то иного
желает, гадая.
У томного леса
над старой плотиной
столетние вербы
склонились с повинной.
Одна верба круто
над землей склонилась,
где синее озеро
подо льдом укрылось.
Тут, говорят, в полночь,
при лунном сияньи,
в проруби девице
суженый предстанет.
Не страшна мне полночь,
к ведьмам нету страху;
прорублю я прорубь
топором с размаху.
Погляжу я в прорубь
ровно к полуночи,
суженому тихо
загляну я в очи.
III
Мария с Ганной — двое подружек,
обе как розы весенней цвет:
какая краше, какая лучше,
сразу на это не дашь ответ.
Эта ли к молодцу обернется —
ради нее хоть в огонь готов!
Только вторая ему улыбнется,
нету у него для сравненья слои.
Полночь настала. В глуби небесной
вспыхнули звезды. Полночь тиха,
звезды вкруг месяца скучились тесно,
словно овечки вокруг пастуха.
Ночь наступила — мать над ночами,
ночь рождества, путеводной звезды;
снег вкруг деревни искрится лучами,
по снегу — к озеру видны следы.
Над полыньею одна в душегрее,
встала другая подле нее:
«Ганнушка, Ганна, скажи мне скорее,
что ты там видишь, сердце мое!?»
«Ах, там в тумане, — с открытою дверью
мнится мне Вацлава домика вид —
вот прояснело, вижу теперь я,
там на пороге парень стоит.
В темнозеленом кафтане он, молод,
шапка надвинута набекрень,
к ней мной дареный букетик приколот,
Господи! Это ж — Вацлава тень!»
Быстро вскочила в жарком порыве,
стала над низко склоненной другой:
«Ну, мое золотко, что там, Мария!
Что тебе видится под водой?»
«Ах, вижу я: вижу скрытые мглою,
в дымной завесе, мерцая в ряд,
словно бы свечи вокруг аналоя,
красные огонечки горят.
Черное что-то туман прикрывает,
вот уж из мглы проясняется той: —
боже! ведь это ж — подружки рыдают,
а между ними — покров гроб о во й!»
IV
Веет ветер ласковый
по полям, яругам,
цвет весенний стелется
полем, садом, лугом.
Загудела музыка от костела звоном,
а за ней, осыпана цветом благовонным,
едет свадьба цугом.
Молодой жених, красив
и лицом и станом,
шапку лихо заломил,
зелен цвет кафтана,
как предстал ей ночью той,
так ведет к себе домой
красавицу Ганну.
Пришла осень. На ветвях
ветер листья косит,
похоронный слышен звон, —
мертвую выносят;
в трауре подружки, свечи потухают,
клич и причитанья трубы возглашают,
заунывно воют:
вечному покою!
Чье венок обвил чело,
кто в гробу почиет?
белой лилиею чья
надломилась выя?
Отцвела, как бы затоплена росою,
умерла как бы подкошена косою, —
бедная Мария!
V
Окна окованы тьмой и морозом,
в хате теплынь и уют;
бабка клюет перед печкою носом,
девушки пряжу прядут.
«Прялка, живей! Веселее жужжанье!
близок рождественский пост к окончанью,
скоро и святки придут!
Ах, сочельник темный,
и звезда святая,
как тебя я вспомню, —
за сердце хватает!
Так же мы сидели
вкруг за челноками:
год промчался еле —
нет двоих меж нами!
Одна косу расплела,
волосы густые,
распашонки шьет она,
а другой — земля тесна,
бедная Мария!
Вот сидим мы, как вчера,
дружной стайкой тесной,
что же с каждой через год
станет? Неизвестно!
Громче жужжанье! Быстрее вращенье!
В мире все кружится, все в изменены!,
жизнь человеческая, как сон!
Лучше, коль завтрашний день им неведом, —
людям непрочной надеждою жить,
чем — обреченное бурям и бедам —
страшное будущее открыть!»
1848
Перевёл Ник. Асеев

Циприан Камиль Норвид (Польша)

Сочельник

Jest w moim kraju zwyczaj, ;e w dzie; wigilijny,
przy wzej;ciu pierwszej gwiazdki wieczornej na niebie,
ludzie gniazda wsp;lnego ;ami; chleb biblijny,
najtkliwsze przekazuj;c uczucia w tym chlebie.
Ten bia;y kruchy op;atek, pszenna kruszyna chleba,
a symbol wielkich rzeczy, symbol pokoju i chleba.
Na ziemi; w noc wtulon;, B;g schodzi jak przed wiekami.
Bra;mi si; znowu poczy;my, przebaczmy krzywdy, gdy trzeba.
Podzielmy si; op;atkiem, chlebem pokoju i nieba.
Есть в моей стране обычай, что в Сочельник,
Как зажжется первая звезда на небе,
Люди преломляют хлеб библейский,
Чувства с хлебом тем передавая.
Бел и хрупок, тот кусочек хлеба -
Символ дел великих, мира знак и хлеба
В ночь, когда, как древле, Бог нисходит с неба.
Братья, мы простим сейчас друг другу все обиды
И разделим хлеб наш, мира знак и неба.
1848

Эдмунд Сирс (США)

Склонившись в полночь над землёй,

На арфах золотых

Играли ангелов войска

И пели этот стих:

 

«Да будет славим в вышних Бог,

Он мир даровал на земле

Всем тем, кому благоволит».

Так пели при луне.

 

Слава в вышних Богу,

На земле мир людям.

Слава в вышних Богу,

На земле мир людям.

 

Все те, кто тяжкий груз несут,
Согнувшись, на плечах,

И вверх взбираются с трудом,

Все заново начав,

Утешьтесь! Близок час златой,
На крыльях он летит.

Услышьте, как чудесный хор

С небес благовестит:

 

«Слава в вышних Богу,

На земле мир людям.

Слава в вышних Богу,

На земле мир людям».

1850

Перевод Дмитрия Шаталова

Бернхард Северин Ингеман (Дания)

Мир так прекрасен

Мир так прекрасен,
свет небес так ясен,
и чудесно странствие душ в дальний край -
через цветущие царства земные
идём мы с песней в светлый рай.

Время приходит, время проходит,
поколенье новым смениться спешит.
Но в небесах звучит не умолкая
напев паломницы-души.

Ангелы пели пастухам когда-то
эту весть отрадную для сердец:
— Слава в вышних Богу,
мир,благоволенье —
Спасителя нам дал Творец!
1850

Перевод Элеоноры Иоффе


Джон Мэйсон Нил (Англия)
Добрый король Венцеслав
(вольный перевод баллады "Князь Вацлав" чешского поэта Алоиза Свободы)

Венцеслав взглянул в окно               
На пиру Стефана –
Снег лежал, как полотно,
Ровный, хрусткий, пряный.
Разливала свет луна,
Хоть мёрз даже голос;
А из лесу шёл бедняк,
Собирая хворост.

"Паж, иди и встань со мной,
Молви, коли слышал:
Тот крестьянин – кто такой?
Где его жилище?"
"Сир, то у горы вдали,
На границе леса,
Там, где бьёт из-под земли
Ключ Святой Агнессы."

"Принеси мне хлеб с вином,
Дров сосновых тоже,
Ужин мы ему снесём,
В бедности поможем."
Вышли в ночь король и паж,
Вышли вместе споро,
Несмотря на ветра плач
И ужасный холод.

И шагал паж по следам
Что король оставил;
Снег же, где святой ступал,
До земли растаял.
Знайте ж, люди, кто богат
Родом иль деньгами,
Осчастливьте бедняка –
Счастье будет с вами.
1853



Кристина Россетти (Англия)

Канун Рождества

Ярче солнечного полдня сумрак Рождества.

Мир прекрасен, словно в сказке – где найти слова?

Теплотой июня задышала ночь,

А мороз и стужа улетели прочь.

Мир преобразился. Сумрак вдруг исчез.

Это к нам Спаситель снизошел с небес.

Колокольным перезвоном пусть Земля поет.

Ей, ликуя, птичьим хором вторит Небосвод.

Словно юная невеста выглядит Земля,

Белоснежною вуалью нарядив поля.

Ангельское пенье слышат речка, лес.

Это к нам Спаситель снизошел с небес!

Перевод: Т. Соколова

ХОЛОДНОЮ ЗИМОЮ. (Рождественское)

Зима была холодной, и ветер злой стонал,
Земля совсем промёрзла, и реки лёд сковал,
И всё покрыто снегом, и снег валит стеной,
Давным давно то было холодною зимой.

Пред Ним земля и небо не значат ничего,
Всё сущее бледнеет пред Царствием Его.
Холодною зимою в яслях в хлеву возлёг
Иисус Христос - Спаситель и Всемогущий Бог.

Явился в мир на сене, среди скота, в яслях,
Хоть служат херувимы Ему на Небесах,
Хоть на Него не смеют и ангелы взирать,
Но молоком кормила Его земная Мать.

Там херувим и ангел, архангел, серафим -
Все ангельские силы склонились перед Ним.
И нежно Матерь Божья - так девственно чиста
Поцеловала в яслях лежащего Христа.

Не знаю, чем могла бы Христу я угодить?   
Будь я пастух, могла бы ягнёнка подарить,   
Будь я мудрец, могла бы Ему служить я словом.   
А так - я только сердце Ему отдать готова.   
1872
Перевод: Надежда Радченко

ЛЮБОВЬ НА ВСЕХ НИСХОДИТ В РОЖДЕСТВО

Любовь на всех нисходит в Рождество,
Божественно прекрасная Любовь, именно так!
Рождение Любви случилось в Рождество,
Когда Звезда и Ангелы подали знак.

Мы славим Бога, Он -
Воплощение Любви, именно так!
Славим Иисуса, но
В чём же веры нашей сокровенный знак?

Любовь - наш символ веры, да!
Любовь в тебе, Любовь во мне, именно так!
К Богу любовь и ко всем людям,
Любовь к молитве, дару... это ли не знак?
1885

Перевод Дениса Говзича

Георг Кёллер (Швейцария)
Дерево свободы

Мы ёлку в Шварцвальде найдём,
Ей будет много лет,
С верхушкой в небе голубом,
Которой краше нет.

До глубины земли достал
Клубок её корней,
И даже полуночный шквал
Не совладает с ней.

Но будь ты низок иль высок –
Всему есть свой черёд,
И знает дерево свой срок
И скорой рубки ждёт.

Его украсят, нарядят,
Чтоб рейнскою волной
Оно вошло в столичный град
Берлин под звон шальной.

О, дерево свободы, стой,
Вздымаясь в высоту!
Извечный этот сон людской
Всегда, всегда в цвету!

1850-е годы

Пер. П.Карпа

Карл Энслин (Германия)

Звените, колокольчики

Динь, динь, динь-дилинь-дилинь,
Динь, динь - динь, динь.
Детки, отворите
И меня впустите.
К вам пришёл домой,-
Холодно зимой.
Динь, динь, динь-дилинь-дилинь,
Динь, динь - динь, динь.


Динь, динь, динь-дилинь-дилинь,
Динь, динь - динь, динь.
Дорогие детки,

Вам принёс конфетки,

В дом скорей впустите,

Двери отворите.

Динь, динь, динь-дилинь-дилинь,

Динь, динь - динь, динь.

Динь, динь, динь-дилинь-дилинь,
Динь, динь - динь, динь.

Ярко светят свечки,

Я стучусь в сердечки;

Вам тепло и радость,-

Каждому досталось!

Динь, динь, динь-дилинь-дилинь,

Динь, динь - динь, динь.

1854

Перевод Натальи Краубнер

Роберт Прютц (Германия)
Рождественская ночь

Ты в Сочельник при тЫсяче свечей
В храм восходишь на праздник ночей!
Это тАк к нам приходит в сердцА
Зарождающей жизни звезда!

По Земле и на Небе, смотри -
Засверкало сияние Любви!
Мир всему должен скоро настать,
И Любовь нам Царицею стать!

Перевод: Коля Баг

Владимир Бенедиктов (Россия)

ЁЛКА

24 декабря 1857

Елка, дикую красу
Схоронив глубоко,
Глухо выросла в лесу,
От людей далеко.
Ствол под жесткою корой,
Зелень - все иголки,
И смола слезой, слезой
Каплет с бедной елки.
Не растет под ней цветок,
Ягодка не спеет;
Только осенью грибок,
Мхом прикрыт - краснеет.
Вот сочельник рождества:
Елку подрубили
И в одежду торжества
Ярко нарядили.
Вот на елке - свечек ряд,
Леденец крученый,
В гроздьях сочный виноград,
Пряник золоченый
Вмиг плодами поросли
Сумрачные ветки;
Елку в комнату внесли:
Веселитесь, детки!
Вот игрушки вам. - А тут,
Отойдя в сторонку,
Жду я что - то мне дадут -
Старому ребенку?
Нет играть я не горазд:
Годы улетели.
Пусть же кто-нибудь подаст
Мне хоть ветку ели.
Буду я ее беречь, -
Страждущий проказник, -
До моих последних свеч,
На последний праздник.
К возрожденью я иду;
Уж настал сочельник:
Скоро на моем ходу
Нужен будет ельник.

Алексей Хомяков (Россия)

В ЭТУ НОЧЬ

  В эту ночь земля была в волненьи:
  Блеск большой диковинной звезды
  Ослепил вдруг горы и селенья,
  Города, пустыни и сады.
  А в пустыне наблюдали львицы,
  Как, дарами дивны и полны,
  Двигались бесшумно колесницы,
  Важно шли верблюды и слоны.
  И в челе большого каравана,
  Устремивши взоры в небосклон,
  Три царя в затейливых тюрбанах
  Ехали к кому-то на поклон.
  А в пещере, где всю ночь не гасли
  Факелы, мигая и чадя, -
  Там ягнята увидали в яслях
  Спящее прекрасное Дитя,
  В эту ночь вся тварь была в волненьи,
  Пели птицы в полуночной мгле,
  Возвещая всем благоволенье,
  Наступленье мира на Земле.

Конрад Фердинанд Мейер (Швейцария)

Рождество

О ночь, святая ночь,
Благословенье Бога,
Онo прогонит прочь
Все ссоры от порога, -

Застыли в небе звёзды,
Внизу им виден дом,
И ангел часом поздним
Летает там кругом.

Перевела с немецкого О. Мегель

Владислав Сырокомля-Кондратович (Польша, Беларусь)

Колядка

Перед вами сегодня
Мы в канун новогодний,
Как в старинные дни, поём песню.
Мы, лелея надежду,
Колядуем, как прежде,
Слушай нас в час чудесный!

Пусть рожденный Сын Божий
Вам всем сердцем поможет,
Чтоб вам жить небывало богато,
Пусть звезда над царями(волхвами)
Озаряет лучами
Ваши лица и хаты!

Ченстоховской Марии
Вы сегодня молитесь,
В добрый час её просьба коснется -
Пусть взрастают счастливо
Хлеб на вспаханной ниве
И с добром вам живётся!

Городам пусть и весям
Божий Дух будет вестник,
Снизойдут к вам дары благодати,
И в пиру, и в работе
Пусть года проживёте
Вы с любовью, как братья!

Провиденье пусть сможет
В каждый миг дать вам грошик,
Бог вам в помощь, панЫ и простые,
Деньги вы накопите,
Календарь вы купИте
Дни считать золотые!

Пер. составителя

Тарас Шевченко (Украина)

ВО ИУДЕЕ ВО ДНИ ОНЫ...
(Перевела с украинского Ирина Стырта)

Во Иудее во дни оны,;
Во время Ирода-царя,;
Возле Сиона, на Сионе;
Романцев пьяных легионы;
Паскудились. А у царя,;
У Ирода, в его чертоге,;
И во дворе, и на пороге, ;
Стояли ликторы, а царь -;
Самодержавный государь! -;
Лизал у ликтора халяву,;
Чтоб тот ему на то, на се...;
Дал в долг хотя б один динарий.;
И ликтор свой карман трясет;
И, вынув деньги не считая,;
Ему, как старцу, подает.;
И пьяный Ирод снова пьет!
;
Тогда ж, не прямо в Назарете, ;
А где-то средь овец в вертепе,;
Мария сына родила;
И с малым в Вифлеем пошла...;
Бежит гонец из Вифлеема,;
Кричит царю: Мол, так и так -;
Ракитник, куколь и будяк;
Растут в пшенице! Снова племя;
Давида клятое взошло!;
Руби, пока не подросло!;
"Так пусть же, - мовил Ирод пьяный, -
Детей всех малых перебьют;
По всей стране, не то смутьяны;
Доцарствовать нам не дадут." ;
Гонец, глотнувши из бутыли,;
Принес сенаторам приказ,;
Что б только в Вифлееме били;
Детей всех враз.
;
Спаси ты нас,;
Младенец праведный великий,;
От пьяного царя-владыки!;
Тебя ж от худшего спасла;
Твоя преправедная Мать.;
Но где же Мать нам ту искать?;
Мы сердцем голы догола!
Рабы с кокардою без воли!
Лакеи в золотом камзоле...
Лишь мусор, что метет метла
Его величества. Не боле.
1859

Мари Вексельсен (Норвегия)

Такое счастье – Рождество!

Такое счастье – Рождество,
Что каждый ангел пел
Так сладко, будто луч звезды
Зарёй в ночи горел!

Пришёл младенцем Царь с небес,
Нагим пришёл зимой.
Жалел Он Землю, не Себя;
Дворец оставил Свой.

Теперь Он снова там живёт,
Над нами высоко,
Но голос детский ввысь к Нему
С Земли летит легко.

Такая радость – Рождество,
Что всё поёт во мне:
Дворец открыл Христос в раю
Всем людям на Земле!

И как весь мир был озарён
Звездой давным-давно,
Свечами дома всё у нас
В ту ночь озарено.

Сказала мама, что звезды
Всё так же ярок свет,
И если я за ним иду,
Верней дороги нет.

Сказала мама, что поют
О мире на Земле
Всё так же сладко голоса
В небесной вышине.

И если буду так же петь
И славить Бога я,
Он скажет радостно с небес:
«Поёт моё дитя!»

Люблю я Господа Христа,
Люблю я Рождество!
Со мной всегда Он, как звезда.
Со мной любовь Его.
1859

Перевод Дмитрия Шаталова

Теофиль Готье (Франция)

http://stihi-classic.ru/images/25.gif

Рождество

В полях сугробы снеговые,
Но брось же, колокол, свой крик —
Родился Иисус; — Мария
Над ним склоняет милый лик.
Узорный полог не устроен
Дитя от холода хранить,
И только свесилась с устоев
Дрожащей паутины нить.
Дрожит под лёгким одеяньем
Ребёнок крохотный — Христос,
Осёл и бык, чтоб греть дыханьем,
К нему склонили тёплый нос.
На крыше снеговые горы,
Сквозь них не видно ничего…
И в белом ангельские хоры
Поют крестьянам: «Рождество!»
1860

Пер. Н.Гумилёва

Генри Лонгфелло (США)
Рождественские колокола

Кругом рождественская мгла,
Во мгле гудят колокола...
И с ними в лад
Слова звучат:
«Мир на земле и счастье всем!»

Я чувствовал, как в этот день,
Жизнь городов и деревень
Объединив,
Звучит призыв:
«Мир на земле и счастье всем!»

И шар земной сквозь толщу лет
Летит вперёд, из тьмы в рассвет.
В ряду веков
Нет выше слов:
«Мир на земле и счастье всем!»

Но вдруг на Юге золотом
Орудий чёрных грянул гром...
И вот едва Слышны слова:
«Мир на земле и счастье всем!»

Землетрясенья страшный гул
Весь материк перевернул,
Вмиг заглушив Святой призыв:
«Мир на земле и счастье всем!»

И я вздохнул в зловещей мгле:
«Нет больше мира на земле!»
Под игом Зла

Песнь замерла:
«Мир на земле и счастье всем!»

Но снова звон колоколов
Донёс мне звук заветных слов:
«Довольно бед! Придёт рассвет:
Мир на земле и счастье всем!»

1861

Томас Олифант (Шотландия)

Украсьте залы

Зал украшен остролистом,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
Этот праздник долго длится,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
Рождество всегда чудесно,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
Пойте с нами эти песни,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.

Посмотри, как звёзды ярки,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
Упакованы подарки,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
Мы поём и веселимся,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
И морозов не боимся,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.

Прочь уходит год прошедший,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
Встретим новый и безгрешный,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
Под луной на небосводе,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
Мы поём и в непогоде,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.

Алексис Киви (Финляндия)

Рождественский вечер

Туман в горах медленно тает.
Бегут облака, тяжелы.
В дыхании влага витает.
Замёрзшие сосен стволы
от ветра меня защищают.
Иду, улыбаясь легко,
как-будто на свадьбе гуляю.
Нелёгкая ночь в Рождество.

Вся комната блещет весельем,
препятствуя прочь уходить.
И год, плодотворный на деле,
даёт про труды позабыть.
Работа- высокая башня,
и дверь, что видна у неё,
выходит на белую пашню,
там гости заходят в жильё.

Пол светлой соломой устелен.
Все люди сидят за столом.
Всё в комнате ждёт своей цели.
Нет лишнего слова кругом.
Хоть здесь и не рай для подарков,
но все заслужили своё,
сидят они в зареве ярком...
А реки ревут, как зверьё.

Поют, кто в годах и кто молод.
Ребёнка пронзительный крик.
Сионского праздника поросль,
от чуда великого блик.
Герой из яслей Вифлеема.
В глазах слёзный блеск. Детский слух
внимает. Небесная тема
звучит, поднимая всем дух.

Затем яркий свет приглушают,
и гимны смолкают вокруг.
Ещё говорить продолжают,
где красного пламени круг.
Все долго сидят, размышляя.
Потом посетители все
на ложах соломенных лягут
и спят до утра в тишине.

Высокий торжественный праздник
как вечер чудесный прошёл.
На сердце тепло и отрадно.
Всем было у нас хорошо.
И кто это вдруг позабудет?
И в ком эхо песен заснёт?
И кто из грудных детей будет
лишён Вифлеемских щедрот?
1866

Перевод - Серж Конфон

Филлипс Брукс (США)

О, малый город Вифлеем!

О, малый город Вифлеем,
Ты спал спокойным сном,
Когда рождался новый день
В безмолвии ночном.
Внезапно тьму рассеял
Небесный, дивный свет;
Родился Тот, Кого народ
Ждал много, много лет.

Сошел Христос в долину слёз,
Чтоб в небо нас привесть,
И в царство зла с небес пришла
Евангельская весть.
О, звезды! Весть о Чудном
Несите вдаль и вширь
И пойте песнь Тому, Кто есть,
Кто всем дарует мир.

В тиши ночной дар неземной
Спустился к нам с высот.
Людским сердцам Господь всегда
Дары в тиши дает.
Неслышно и незримо,
средь шума, бурь и гроз
Готовым ждать Его принять
является Христос.

О, Божий Сын, нас не покинь,
Приди в любви Своей,
Грех изгони и в наши дни
Родись в сердцах людей.
Хор ангелов небесных
Поет о Боге сил.
Приди сейчас, вселися в нас
Иисус Эммануил.

1868

Перевод Д.Ясько

Льюис Кэролл (Англия)

 Рождественское поздравление (от Феи)

      Дитя, коль феи могут отложить
      На время шалости и игры в прятки,
      И хороводы бросить с эльфами водить,
      То только на Рождественские святки.

      Ведь послушным детям, мы-то знаем,
      Подвластно слышать глас небес.
      К детям мы особую любовь питаем,
      По детским голосам зимой тоскует лес.

      И каждый раз, как Святки наступают,
      Когда все звезды ярко так горят,
      Дети вслух небес послание читают:
      "Пусть доброта и мир везде царят!"

      Так пусть же сердце каждого, как у детей,
      Подобно небесам чистейшим будет,
      Тогда у всех жизнь станет веселей;
      Пусть Рождества душа не позабудет!

      Поэтому забыв и шутки, и игру
      На две минуты в это торжество,
      Тебе желаем радости в Новом году,
      И, конечно, веселья в Рождество!

      Рождество, 1867 г.

Пер. Б.Томашевского

Артюр Рембо (Франция)

Чудесен был рассвет, суливший им подарки!
А ночью были сны таинственны и ярки,
И каждый, что хотел, то и увидел в них:
Игрушки, сладости в обертках золотых;
И в танце это все кружилось и сверкало,
То появлялось вновь, то снова исчезало.
Как было весело, проснувшись в ранний час
И протерев глаза, почувствовать тотчас
Вкус лакомств на губах… Уж тут не до гребенки.
День праздничный пришел — и вот горят глазенки,
И можно босиком направиться к дверям
Родителей, вбежать в их комнату, а там
Уж поцелуи ждут, улыбки, поздравленья,
И ради праздника на шалость разрешенье.

Пер. M. Кудинова

Фран Левстик (Словения)

Рождественская песня

Окрестности Вифлеема
(Плоскогорье. Издалека виден небесный свет).

Пастухи:
Что светится там над горами?
Сейчас нет ведь солнца лучей,
Луна, золотая царица ночей,
Закрыта от нас облаками.

Один из пастухов:
Велик досточтимый наш Бог Иегова,
Явил благосклонность к рабам своим снова,
Знамение свыше он нам показал,
Спасителя мира к страдальцам послал.

Пастухи все вместе:
То луч не зари, не денницы
Пленяет нам взор, осеним наши лица!

Ангелы (издалека):
Адама сыны в кандалах прежде спали,
Бог проклял всю землю за грех.
Спасения дни вновь сейчас воссияли!

Один из ангелов:
Гордыни дух в прахе вскипел,
Его прародителем был Сатана,
Томились рабы твои тысячи лет;
Заря занялась, смерть сейчас в кандалах!
Песни веселые пусть прозвучат,
Зари приветствуют новый рассвет!
Духи лишь счастья людям хотят!

Все ангелы вместе:
Песни веселые пусть прозвучат,
Зари приветствуют новый рассвет!
Духи лишь счастья людям хотят!

Один из ангелов:
Страшатся уши услышать то,
Чего не слышали никогда;
Эта песня льется с небес.
И возвращается в небеса!

Все пастухи вместе:
То песня младенца, не девы глас слышится,
Иегова грядет, осеним наши лица!

Ангелы близко. Один из них:
Почтенные стражи младенца и пастбищ!
Проститесь навеки с боязнью и страхом!
Мессия был тронут Вашим несчастьем.
Минули дни, омраченные рабством.
Тот, кто царит на земле и в раю,
Ночью родился в нашем краю.
Он Израилеву кровь искупит.
К Вифлеему спешите,
В яслях его поищите,
Там младенец спокойно лежит!

Ангелы поднимаются в небеса:
Восславься, Господь наш, навек в небесах,
И мир тебе вечный, Адамова кровь!
Дева Миссию родила,
Геенны уменьшилась сила
И власть над рабами-людьми,
Мир вечный, Адамова кровь!

Один из пастухов:
Кто разъяснит нам чудные слова?

Все вместе:
Господь нам доверил охрану младенца,
В пещере рожденному там в Вифлееме,
Не медлите, братья, к нему побыстрее!

Вифлеемский хлев

Пастухи:
Младенец, на благо земли всей рожденный!
Восславься во веки, будь богопочтенный!

Один из пастухов:
Сплотивший евреев пророк Моисей
Желал лицезреть Твой Божественный лик,
Вели к патриархам труды его дней,
Он волю Господню в мученьях постиг.

Все вместе:
Явил пастухам милость Бог наш Отец,
Привел нас к тому, кто родился с небес,
Позволил в лицо нам Твое посмотреть;
Перед тобой мы в прахе,
Любви и страхе!
Сколько в лесу зеленых деревьев,
Сколько весной на деревьях листьев,
Сколько цветущих трав в лугах,
А в ясную ночь светил в небесах:
Столько бы мы языков имели,
И никогда бы Тебя в молитвах,
Достойных величия Твоего не воспели!
Ночью Ты сам нас к себе позвал,
Явил нам первым свое обличие,
Ты иудеям свободу дал;
Поэтому мы пред тобою в прахе,
Любви и страхе!

Хлев озаряется небесным светом. Песня ангелов слышна в небесах:

Восславься, Господь наш, навек в небесах,
И мир тебе вечный, Адамова кровь!
Дева Миссию родила,
Геенны уменьшилась сила
И власть над рабами-людьми,
Мир вечный, Адамова кровь!

Перевод: Елена Степанова

Хольгер Драхман (Дания)

Рождественский снег

Рождественскою ночью иду я в лес:
Там снег в пушистых хлопьях летит с небес.
Так тих, так бел его полёт,
Так мягко устилает лёд,
Он тает на руке, горя слезою,
Последний лист кружится над землёю.

Слеза блестит на руке моей,
И слышится будто рыданье:
В лесной глуши в блеске снежных лучей
Дней прошлых свежо обаянье.
Ужели зима всё с собой возьмёт,
Нам горе оставив, страданье?

Нет, снег рождественский верный наш друг,
Он свято хранит наши тайны.
Горячей слезой снежинка блестит,
Лучистым огнём, словно очи;
Не та ли слеза в моём сердце дрожит,
Ах! Нет конца этой ночи!
Как трудно бороться с ночной тоской
И времени тяжким дыханьем:
Пусть снег, растоплен унылой слезой,
Укроет былые страданья.

Рождественскою ночью иду я в лес:
Там снег в пушистых хлопьях летит с небес.
Летит и тает, как весной,
Блистает утренней росой,
И памяти родник собой питает,
Но льда, увы, струя не разбивает.

Перевод М.Слонова

Фердинанд фон Саар (Австрия)

Ночь Рождества

Снова на крыльях из звёзд златотканных,
Ночь Рождества, над землёй ты паришь;
всё, что в веках растворялось туманных,
в пышном сиянии верно хранишь.

Вырван  Спаситель от света был силой,
в мраке потерян, во тьму увлечён. –
но возвращается ночью красивой,
в мир возродясь благодатным лучом.

Верой блаженною детские души,
звёздным огнём напитаешь опять,
чтоб в ликованьи на празднике лучшем,
стали они Его светом сиять.
Перевод: Юрий Куимов

Карл Стилер (Германия)

В рождественскую ночь

О ночь в глухом бору зимой!
Ты веток глянцевое диво
Одела снежной бахромой,
Торжественна и молчалива.

Сверкает полная луна,
Лес на горах в морозном свете
Стоит, оцепенев от сна,-
И что развеет чары эти?

Вдруг птица с ветки сорвалась,
И вся под наст ушла криница,
Но жизнь, робея и страшась,
Горит желанием продлиться.

А из далекого села,
Распространяя звон всё шире,
Сквозь ночь несут колокола
Благую весть о вечном мире.

Перевод Левдо

Германн фон Лингг (Германия)

Рождественская роза

Когда дороги замело,
И весел бег саней,
Когда в тумане всё бело,
Год новый у дверей;
Лань ищет, к снегу наклонясь,
Траву и мох в морозы;
Цветёт, замёрзнуть не боясь,
Рождественская роза.

Перевела с немецкого О. Мегель

Франсуа Коппе (Франция)

ЗВЕЗДА
Сочельник. Уж полночь; толпами
Из церкви прошел весь народ.
Мороз все крепчает. Звездами
Усыпан, горит небосвод.
И двери, и ставни закрыты,
Все зябнут, согреться хотят,
Избушки в снегу ВСЕ зарыты
И, сгорбившись, грустно стоят.
Селенье пустынно, безмолвно,
Не видно огней, люди спят,
И только на землю любовно
Дрожавшие звезды глядят.
Но тише! Вот ангел слетает
С надзвездной лазури ночной:
В камин башмачки выставляют
В сочельник все дети с мольбой.
Блистая небесной красою,
Теперь, как всегда, -сотни лет,
Насыпал он щедрой рукою
Чрез трубы игрушек, конфет, -
И думал уже удалиться,-
Вдруг видит он, с краю села
Убогая хата ютится,
По крышу в сугроб вся ушла.
В тот миг ни одной он игрушки
В хитоне своем не имел
И мимо убогой лачужки
Направить полет свой хотел.

Вязаньем чулков добывая
Гроши лишь на хлеб, там жила
Со внучком старуха больная
И бодро невзгоды несла.

Кругом нищета... ни одежды,
Ни утвари... холод и мрак...
А все-таки, полон надежды,
Ребенок поставил башмак.
Ах, ангелы все, к сожаленью,
Не носят ведь денег с собой,
Но как отказать в утешеньи
Несчастным в невзгоде лихой?

О, этого Бог не желает!
С улыбкою ангел парит,
И звездочку с неба срывает
И с нею к лачужке летит.
Звезду он бесплотной рукою
В червонец тотчас превратил
И, тихо летя над трубою,
Монету в камин опустил.

Смутясь вдруг, в обители рая
Взлетел он на светлых крылах
И видит там Дева Святая
С младенцем-Христом на руках.
Младенец, его утешая,
Снял детской невинной рукой
Звезду, что, венец украшая,
Сияла на Деве Святой.

И с светлой улыбкой привета
Звезду Херувиму подал:
"Снеси вот ее до рассвета
на место!" - ему Он сказал.

И сонму ученых хотелось
Не раз объяснить, отчего
Вдруг ярче звезда загорелась,-
Но он не открыл ничего.



В РОЖДЕСТВЕНСКУЮ НОЧЬ

В пещере светильник мерцал,
Ягнята шуршали в углу,
Иосиф с дороги устал
И сено стелил на полу,
И запах засушенныых трав,
Осленка будил и вола,
Мария, Младенца прижав,
В сторонке смиренно ждала,
Иосиф затеплил очаг
И ясли подвинул к теплу,
И, спать положив Отроча,
Мария всмотрелась во мглу.
И там, за проемом двери,
Увидела странных гостей:
То были с Востока цари
И пастыри с ближних полей.
А дальше, за грудами скал, -
Иль это почудилось Ей? -
Плыл Ангел и землю ласкал
Нездешнею песней своей.
Но кто же привел их сюда,
В убогое это жилье?

На небе сияла звезда,
И тьма не коснулась ее.



***

Откроет Небо
Свои ладони,
На землю нежно
Младенца пустит,
Где Ирод снова
Грозит погоней,
Чтоб свято место
Оставить пусто.
Но тайна жизни
Опять вершится! -
И год за годом,
И век за веком
Сочельник чистой
Лежит страницей -
И Бог становится
Человеком.
Для самых сытых,
Для самых сирых,
Кто копит злато,
Кто просит хлеба,
На землю сходит
Спаситель мира,
А, Значит, грешных
Зовет на Небо.
Так верьте в каждом
Бессильном стоне,
Когда свечою
Надежда тает,
Что клонит Небо
К земле ладони,
И всех просящих
Господь спасает.




Алексей Плещеев (Россия)
Ёлка

В школе шумно; раздаётся
Беготня и шум детей...
Знать, они не для ученья
Собрались сегодня в ней?

Нет! рождественская ёлка
В ней сегодня зажжена;
Пестротой своей нарядной
Деток радует она.

Детский взор игрушки манят...
Здесь лошадка, там волчок,
Вот железная дорога,
Вот охотничий рожок.

А фонарики... а звёзды,
Что алмазами горят...
А орехи золотые,
А прозрачный виноград!

Будьте ж вы благословенны,
Вы, чья добрая рука
Убирала эту ёлку
Для малюток бедняка!

Редко, редко озаряет
Радость светлая их дни,
И весь год им будут сниться
Ёлки яркие огни!

1887

Константин Фофанов (Россия)

Нарядили ёлку в праздничное платье:
В пёстрые гирлянды, в яркие огни,
И стоит, сверкая, елка в пышном зале,
С грустью вспоминая про былые дни.
Снится елке вечер, месячный и звездный,
Снежная поляна, грустный плач волков
И соседи-сосны, в мантии морозной,
Все в алмазном блеске, в пухе из снегов.
И стоят соседи в сумрачной печали,
Грезят и роняют белый снег с ветвей...
Грезятся им ёлка в освещенном зале,
Хохот и рассказы радостных детей.

1887

Семён Надсон (Россия)
Легенда о ёлке

Весь вечер нарядная елка сияла

Десятками ярких свечей,

Весь вечер, шумя и смеясь, ликовала

Толпа беззаботных детей.

И дети устали... потушены свечи,—

Но жарче камин раскален;

[Загадки и хохот] веселые речи

Со всех раздаются сторон.

И дядя тут тоже: над всеми смеется

И всех до упаду смешит;

Откуда в нем только веселье берется,—

Серьезен и строг он на вид:

Очки, борода серебристо-седая,

В глубоких морщинах чело,—

И только глаза его, словно лаская,

Горят добродушно-светло...

«Постойте,— сказал он, и стихло в гостиной...—

Скажите, кто знает из вас,—

Откуда ведется обычай старинный

Рождественских елок у нас?

Никто?.. Так сидите же смирно и чинно,—

Я сам расскажу вам сейчас...

Есть страны, где люди от века не знают
Ни вьюг, ни сыпучих снегов;
Там только нетающим снегом сверкают
Вершины гранитных хребтов -
Цветы там душистее, звезды крупнее,
Светлей и нарядней весна,
И ярче там перья у птиц, и теплее
Там дышит морская волна -
В такой-то стране ароматною ночью,
При шепоте лавров и роз
Свершилось желанное чудо воочью:
Родился Младенец Христос;
Родился в убогой пещере, - чтоб знали…»

1882

Льюис Кэролл (Англия)

Рождественские поздравления

Леди, дорогая, если феи  отложили
Озорные шутки, прятки,
С волшебством уж не шалили,
Значит, наступили Святки.
Кроткие дети нам говорят-
Мы  их и любим, и слышим-
На Рождество, столетья назад,
Посланье пришло свыше.
Вот и сейчас, уж Святки наступили,
И, помня те счастливые слова,
Они опять, как эхо, повторили:
«Всем на Земле и Мира, и Добра!»
Должны сердца, где только пребывание
Гостей небесных, искренними быть,
Как у детей, в их  детском ликовании
Там Святки целый год царить.
И, всё же, Леди, дорогая,
На миг забудь про шутки, волшебство.
Мы все сейчас тебе желаем:
«Весь год веселья и со Счастливым Рождеством!»
1884

Перевод: Филиппова Елена

Ольга Беляевская

Ёлка

Ёлка зелёная, густоветвистая

В пышный народ убрана;

В пышном уборе роняет смолистые

Слёзы беззвучно она

Ноет в стволе её рана глубокая,

Сердце ей точит печаль:

Леса родимого, леса далёкого

Ёлке мучительно жаль.

Звёздного неба пространство безбрежное

Там возвышалось над ней;

Стлались под нею ковры белоснежные

С синим узором теней.

Ветер её пел свои песни свободные;

Сказки ей лес говорил;

Щедрый мороз её ночью холодною

В жемчуг, в алмазы рядил.

Думает ёлка с тоскою глубокою:

«Лес мой родной, не видать

Мне тебя больше. Прости! Одинокою

Здесь суждено умирать.

А для чего?!» Вкруг ёлки шумливою

Дети собрались толпой.

Дышат весельем их лица счастливые,

Радостью блещут живой.

Ёлка задумалась. Утро весеннее.

Лепет зелёных ветвей,

Птиц на заре щебетанье и пение

Дети напомнили ей.

Радость их горе смягчила тяжёлое.

Тайной отрадой полна,

Вспыхнула ярко огнями весёлыми

В грустной неволе она.

1890

Теодор Фонтане (Германия)

К 24 декабря 1890 г.

И вот еще раз Рождество.
Осталось жить совсем немного.
Какие планы у Него,
У Вседержителя, у Бога?

Я подвести готов итог,
Сложив всё то, что сделать смог:
Победы радость, пораженья,
Всю ложь мою и достиженья.
И в мешанине этой всей
Различных планов и затей
Я вижу, честно говоря,
Что жизнь моя прошла не зря.
И это суть всего того,
Что подарило Рождество.

Перевод: Борис Болотин


Роберт Льюис Стивенсон (Англия)

Рождество на море

Обледенели шкоты, калеча руки нам,
По палубам скользили мы словно по каткам.
Гоня нас на утёсы, норд-вест суровый дул,
Буруны были рядом, и страшен был их гул.

Всю ночь шумели волны, крутилась тьма, как дым,
Но лишь заря открыла, как скверно мы стоим.
Нас всех наверх позвали, в работу запрягли,
Поставили грот-марсель, на новый галс легли.
Весь день лавировали, все испытав пути,
Весь день тянули шкоты, но не могли уйти,
И ураган, холодный, как милостыня, гнал
Нас прямо на буруны, кружил нас возле скал.
Держать старались к югу, чтоб нас отлив унёс,
Но, сколько мы ни бились, несло нас на утёс.
Дома, дороги, скалы, и брызги у камней,
И стражника с биноклем я видел всё ясней.
Белее пены моря на крышах снег лежал,
И в каждой печке алый шальной огонь пылал,
Сияли окна, дымы летели к небесам,
Клянусь, я слышал запах всего, что ели там.
Отчётливо я слышал трезвон колоколов.
Ну, что ж, всю злую правду я вам сказать готов,
День наших бед был праздник и звался Рождеством
И дом в саду на горке был мой родимый дом.
Я словно видел комнат знакомых уголки,
И папины седины, и мамины очки,
И как огонь весёлый, пылающий в печах,
Бока румянит чашкам на полках и столах.
Я даже словно слышал их разговор о том,
Что сын уехал в море, тем опечалив дом,
И, ах, каким болваном я стал себя считать -
Промёрзлые верёвки в подобный день таскать!
Маяк на горке вспыхнул, и берег потемнел,
И вот поднять бом-брамсель нам капитан велел.
- Нас опрокинет! - Джексон, помощник, закричал,
- Теперь уж безразлично!- в ответ он услыхал.
Но снасти были новы, и ткань крепка была,
И шхуна, как живая, навстречу ветру шла.
И зимний день был кончен, и под покровом тьмы,
Оставив берег сзади, на волю вышли мы!
И был на шхуне каждый доволен в этот час,
Что море, только море, здесь окружает нас .
Лишь я с тоскою думал о том, что кинул дом,
О том, что папа с мамой стареют день за днем.
1891
Пер. Н.Чуковского

Йован Йованович-Змай (Сербия)

Предрождественская  Предбожићна

ПАдни, снЕже; пАдни, снЕже; / Снег, ты падай, снег, ты падай,
Без тебе је прАзна зима; / Без тебя зима мертва;
ПАдни, снЕже, бАрем сАда / Выпади ты, снег, хотя бы
О БОжићним прАзницима. / Накануне Рождества.

ПОкри свАку Црну пЕгу, / Ты покрой всю чернь, всю темень,
ЗАстри свАку нАшу Брљу, / Глупость, блажь похорони,
СУзби крИла врАнам’ нАашим’, / Воронам сложи ты крылья,
Уз пут стрЕси кОју Крљу. / Сухостой ты отряхни.

ПАдни, снЕже; пАдни, снЕже, / Снег, ты падай, снег, ты падай,
По грАдови и по сЕли, / В городах и на селе,
Нек’ се нашем сУзном оку, / Ослепительным и белым
Нек’ се БОжић бАрем бЕли. / Будет праздник на земле.

ПАдни, снЕже; пАдни, снЕже, / Снег, ты падай, снег, ты падай
И зАвеј нам стрАнпутице; / И засыпь наш блудный путь,
ПАдни, снЕже, нек’ занЕме / Падай, снег, и онемеют
ТелегрАфске сИтне жИце. / Телеграфа струны пусть.

ПАдни, снЕже; пАдни, снЕже, / Снег, ты падай, снег, ты падай,
Па рАсхлади плАмен жЕсти, / Охлади вражды ты пламя,
ПлАмен кОји нИје нИк; / Пламя, что мы раздуваем
Ни из Ума ни из свЕсти. / Без ума и без сознанья.

ПАдај, снЕже, два три дАна / Падай, снег, день, два и больше,
И зАстри нам трУлеж цео, / Гниль укрой прочней всего -
Нека нашем искушЕњу / Пусть в ответ на искушенья
Нек’ бар БОжић бУде бЕо! / Будет белым Рождество.

Ох, БОжић је прАзник мИра. / Рождество ведь — праздник мира,
ПАдај, снЕже, пАдај с нЕба: / Падай, падай, снег, с небес,
Сад нек нам се бАрем чИни / Чтобы мы сейчас казались
КАо да смо — кАкви треба. / Теми, что должны быть здесь.

Пер. составителя

Ян Неруда (Чехия)
Рождественская колыбельная

Спи, Христос, спи, святое дитя,
В яслях – в тесной постельке своей,
Бедный сын неимущих людей.
Сколько ты уже людям являлся,
Но Иудой всегда предавался.
Спи, Христос, спи, святое дитя.

Спи, Христос, спи, святое дитя,
Сладко спится на сене простом.
Мы в молчанье застыли кругом.
Нужно сил сыну правды набраться,
Чтоб под тяжким крестом не сгибаться.
Спи, Христос, спи, святое дитя.

Спи, Христос, спи, святое дитя, –
Не мешает тебе отдохнуть
Перед тем, как отправиться в путь,
В путь, ведущий всех смертных к спасенью,
За которых ты примешь мученья.
Спи, Христос, спи, святое дитя.

Спи, Христос, спи, святое дитя,
Будут руки и ноги в крови
У тебя за призывы к любви,
Лишь ценою страданий суровых
Человечество сбросит оковы.
Спи, Христос, спи, святое дитя.

1896

Пер. Б.Слуцкого

Эдуард Вейденбаум (Латвия)

<…>

Как ёлка празднично сверкает,
Как дивен свет её венца!
Как он живит, как наполняет
Небесной радостью сердца!

Как детские сияют лица,
Как хорошо, как славно тут!
Весь мир сегодня веселится,
И в небе ангелы поют:

«Явился миру избавитель,
Он призрит нас, он нас возьмёт
В свою небесную обитель,
Когда земной наш век прейдёт».

1890-е годы

Аспазия (Латвия)

Скрипнул сверчок за печкою,
Пел соловей за речкою.
Травы звенели при луне,
А может, это снилось мне?
Милый сверчок, ты мне скажи,
Что там упало в камыши?
Если блестящая звезда,
Где отыщу ее тогда?
За печкою поет сверчок.
Угомонись, не плачь, сынок,-
Вон за окном морозная
Светлая ночка звездная.
Ты спи, а я спою тебе,
Как хорошо там на небе,
Как нас с тобою серый кот
В санках на месяц увезет.
Будут орехи, сладости,
Будут забавы, радости,
Будут сапожки новые
И пряники медовые.
А коли нету хлебушка,
Глянь-ка на чисто небушко,
Видишь, какие звездочки,
Месяц плывет на лодочке.
Ну, отдохни хоть капельку,
Дам золотую сабельку,
Только усни скорей, сынок,
Неугомонный мой сверчок.

Пер. О.Петерсон

Ян Хендрик Леополд (Нидерланды)

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ПЕСЕНКА

Во дни темноты и стужи
сошло к нам дитя небес,
луна светила над лесом
и весь был в инее лес.

В простых деревянных яслях
младенец Исус лежал,
разглядывал ручки, и ясный
свет от него сиял.

Слаба и бледна, Мария,
подняв отворот пелен,
к младенцу склонялась нежно ,
и Иосиф был умилен.

А трое, что в лютый холод,
по снегу, почти как в брод,
так долго шли издалёка,
уже стоят у ворот.

Красны и щеки и уши
у них, и, сродни звезде,
сосулька в усах сверкает
и лед блестит в бороде.

Заходят в вертеп устало
святые волхвы в слезах,
и отблеск горнего света
дрожит в их мудрых глазах.

Они глядят в изумленье,
волнуясь, стирая пот,
а в ясных очах младенца
сознанье вот-вот взойдёт.
1893

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ПЕСЕНКА

Весь день устало брели они,
вздыхая, не чуя ног,

и вечером в Вифлеем вошли,
в крошечный городок.


И долго еще плутали там

по улицам в темноте,

стучались они в дома горожан,

но не отпирали те.


И вот в хлеву, на скотном дворе
устроились на ночлег,

пытаясь соорудить приют
среди бадей и телег.


Так, утлый кров,наконец, найдя,
легли, куда уж пришлось,

сперва укутав, укрыв дитя,

что здесь у них родилось.


Мария,
младенца прижав, спала,
светла,
обретя покой,

и старец рядом с ней задремал,
щеку подперев рукой.


И ангелы, крыльями шелестя,
слетелись к семье впотьмах,
и издалека явились волхвы
и остановились в дверях.
1897
Пер. И.Михайловой и А.Пурина

Эйно Лейно (Финляндия)

Зыбку качаю вечером поздно,
зыбку из ветхой дуги.
Спи-задремли, наглядевшись на звезды,
шума наслушавшись елей морозных,
под песню мою и пурги,
в зыбке из ветхой дуги!
Ясли щелясты, в прорехах попона,
инеем стены блестят.
Мамина ласка, нежность бессонная,
светлое грейте дитя!
Все твою маму и гонят, и судят —
ей ни ночлега, ни хлеба не будет.
Крут каменистый просящего путь!
Твой — будет легче хоть чуть?
Ясли щелясты, в прорехах попона,
смертно холодная ночь.
Вот мой сиротка, судьбина студеная,
сдуй, унеси его прочь!
Спи-засыпай, луговой мой птенчик,
баюшки-баю-баю.
Спи в пуховой перине метели
на милосердной белой постели —
знать, ледяной приготовила венчик
Смерть на головку твою?

Что же не спишь, мой цветочек — сыночек?
Плачешь — чай, холодно стало?
Бедный ты мой…
Чудо! Коснулось тепло твоих щечек,
инея как не бывало!
В яслях-то, в яслях — травой луговой
сено свежо задышало!
Глянь — что за свет засиял надо мною?
Глянь — что за луч заиграл за стеною?
В небе над хлевом — Звезда,
дня голубее, месяца ярче,
звезд остальных и яснее, и жарче, —
видно, Господь повелел ей сверкать,
дитятко светлое оберегать?

Тише качайся, дуга моя — зыбка,
баюшки-баю-баю!
Баиньки, спи-засыпай, моя рыбка,
мамина радость, Господня улыбка, —
знать, опустился легкий и зыбкий
Сон на головку твою?
1897
Перевод Э.Иоффе

Владимир Соловьёв (Россия)

НОЧЬ НА РОЖДЕСТВО

Посвящается В. Л. Величко

Пусть всё поругано веками преступлений,
Пусть незапятнанным ничто не сбереглось,
Но совести укор сильнее всех сомнений,
И не погаснет то, что раз в душе зажглось.

Великое не тщетно совершилось;
Недаром средь людей явился Бог;
К земле недаром небо приклонилось,
И распахнулся вечности чертог.

В незримой глубине сознанья мирового
Источник истины живет не заглушен,
И над руинами позора векового
Глагол ее звучит, как похоронный звон.

Родился в мире свет, и свет отвергнут тьмою,
Но светит он во тьме, где грань добра и зла.
Не властью внешнею, а правдою самою
Князь века осужден и все его дела.
24 декабря 1894

Константин Романов (Россия)

Рождество Христово
Благословен тот день и час,
Когда Господь наш воплотился,
Когда на землю Он явился,
Чтоб возвести на Небо нас.

Благословен тот день, когда
Отверзлись вновь врата Эдема;
Над тихой весью Вифлеема
Взошла чудесная звезда!

Когда над храминой убогой
В полночной звездной полумгле
Воспели «Слава в вышних Богу!» –
Провозвестили мир земле
И людям всем благоволенье!

Благословен тот день и час,
Когда в Христовом Воплощенье
Звезда спасения зажглась!..

Христианин, с Бесплотных Ликом
Мы в славословии великом
Сольем и наши голоса!

Та песнь проникнет в небеса.
Здесь воспеваемая долу
Песнь тихой радости души
Предстанет Божию Престолу!

Но ощущаешь ли, скажи,
Ты эту радость о спасеньи?
Вступил ли с Господом в общенье?
Скажи, возлюбленный мой брат,
Ты ныне так же счастлив, рад,
Как рад бывает заключенный
Своей свободе возвращенной?

Ты так же ль счастлив, как больной,
Томимый страхом и тоской,
Бывает счастлив в то мгновенье,
Когда получит исцеленье?

Мы были в ранах от грехов –
Уврачевал их наш Спаситель!
Мы в рабстве были – от оков
Освободил нас Искупитель!

Под тучей гнева были мы,
Под тяготением проклятья –
Христос рассеял ужас тьмы
Нам воссиявшей благодатью.

Приблизь же к сердцу своему
Ты эти истины святые,
И, может быть, еще впервые
Воскликнешь к Богу своему
Ты в чувстве радости спасенья!
Воздашь Ему благодаренье,
Благословишь тот день и час,
Когда родился Он для нас.
1894

Александр Фёдоров (Россия)

НОЧЬ В СОЧЕЛЬНИК

НОЧЬ БЛИЗКА, И РОБКО ЗВЁЗДЫ

ЗАЖИГАЮТ НЕБЕСА,

И ПОД СНЕГОМ, ПРИТАИВШИСЬ,

ДРЕМЛЮТ ТЁМНЫЕ ЛЕСА.

НЕ ВСТРЕЧАЕТ НОЧЬ, КАК ПРЕЖДЕ, –

СУМРАК ЛАСКОВОЙ ВЕСНЫ,

ШОРОХ ТРАВ И БЛЕСК ЗАРНИЦЫ,

ЛЕПЕТ ЛИСТЬЕВ И ВОЛНЫ.

ВСЁ МОЛЧИТ В ПУСТЫНЕ СНЕЖНОЙ.

НОЧЬ БЛЕСТЯЩАЯ МЕРТВА, -

И ПЛЫВЁТ В МЕРЦАНЬЕ НОЧИ –

СВЕТЛЫЙ ПРАЗДНИК РОЖДЕСТВА.

И КАК БУДТО ИЗДАЛЁКА.

В ЭТОТ РАДОСТНЫЙ КАНУН

СЛЫШНЫ ПЕСНИ СИЛ НЕБЕСНЫХ,

ТОЧНО ЗВУКИ РАЙСКИХ СТРУН.

И СУЛЯТ СВЯТЫЕ ЗВУКИ

МИР ОЗЛОБЛЕННЫМ СЕРДЦАМ,

И ЗЕМЛЕ БЛАГОСЛОВЕНЬЕ;

И СВЯТЫНЮ – НЕБЕСАМ!…

1895

Аполлон Коринфский (Россия)

Христославы

  Под покровом ночи звездной
  Дремлет русское село;
  Всю дорогу, все тропинки
  Белым снегом замело…
  Кое-где огни по окнам,
  Словно звездочки, горят.
  На огонь бежит сугробом
  Со звездой толпа ребят,
  Под оконцами стучатся,
  «Рождество Твое» поют.
  «Христославы! Христославы!»
  Раздается там и тут.
  И в нестройном детском хоре
  Так таинственна, чиста,
  Так отрадна весть святая
  О рождении Христа…

Эдуард Эбель(Германия)

Тихо падает снег

Тихо падает снег,
Лед сковал речки бег,
Блещет зимы волшебство,
Скоро придет Рождество.

Стихнут волненья и шум,
Сбросим мы груз тяжких дум,
Сердце надеждой живо,
Скоро придет Рождество.

Вот и Вечер Святой -
Ангелов хор золотой
Славит добра торжество,
Скоро придет Рождество.
1895
Перевод Марии Шутак

Людвиг Тома (Германия)

Святая ночь (Рождество)

Иисус родился' в вертепе.
Ночь была холодна зело.
Нищий мёрз и сидел на репе.
Богачам -- тем было тепло.

Люди были они простые --
Родители малыша,
И случилось -- в края чужие
Отправились без гроша.

Всякий гнал их в толчки из дома,
Нищебродами их сочтя.
Хорошо хоть нашлась солома,
Где могло бы уснуть дитя.

Дружно ангелы гимны пели,
Славой вспыхнули небеса.
Пастухи пришли к колыбели
Подивиться на чудеса.

Пастухов дитё умилило,
Стало радостно пастухам.
И всё это для бедных было,
А богатых не было там.

Перевод Левдо

Райнер Мария Рильке (Австрия)

Адвент

В лесу декабрьском ветер гонит
стада снежинок, как пастух, —
здесь ель свой чуткий слух приклонит,
стряхнув с ветвей белесый пух:
на ней зажгут святые свечи! —
она, предчувствием жива,
ветвями тянется навстречу
к прекрасной ночи Рождества.
1897

Перевод Юрия Куимова

Рождественские мысли

В иные дни молчит душа моя:
Дом Господа, ушли все прихожане.
Лишь ангел, простирая свои длани
Кадилу супротив, не перестанет
Восторг хранить, за грешников моля.

Мечтательных святых темнеет взгляд
В растерянно-тоскующем стремленьи
Услышанными быть, чтоб в воскресенье
Пришёл народ и пел в богослуженьи
Под тихое качание лампад.
-----
Душа ли это, что, робея так,
Стрекочет в вас? Достойные уделы,
Аплодисменты просит, как дурак,
И умирает бедной, как бедняк,
В дыму кадил готической капеллы, -
Душа ли это?

В ночь-синеглазку майский цвет снежит,
И в ней далёкий путь миров вершиться,
По мне: часть вечности, чей след сокрыт
В груди моей. И дрожь и крик навзрыд
И вырваться и с ними бы кружиться…
Душа вот - это.

1898

Перевод: Галина Бройер

Эмми Кёлер (Швеция)

Зажигаются тысячи свечей

На ёлках тысячи свечей
Над всей землёй горят,
И в ночи тёмной синеве
Сверкают и блестят.

И в городах, и в деревнях
Встречают Рождество -
Рожденье Господа Христа,
Приветствуя его.

О Вифлеемская звезда,
Пускай твой нежный свет
Несёт сегодня в каждый дом
Надежду и привет.

Из глуби сердца моего
Любовь я, как лучи,
Пошлю божественным огнём
В рождественской ночи.
1898
Перевод составителя (с исп. подстрочника)

Огням числа нет на Земле

Огням числа нет на Земле,
Мерцает шар в ночи.
А в бездне звёздам нет числа,
Сквозь тьму летят лучи.

Над весью и над городом
Летит благая весть:
Христос рождён, и мир спасён;
Пусть мир ликует весь!

От Вифлеема, звёздочка,
Продли свои лучи
Надежды, мира и любви
До всех домов Земли.

Во все сердца печальные,
Где полной стала тьма,
Пошли от Бога луч любви –
Сиянье Рождества.

Перевод Дмитрия Шаталова

Адольф Лангстед (Дания)

Рождественская колыбельная

На мягком ложе, мой малыш,
наследным принцем ты ле-жишь,
но знай: на свете мальчик был-
он на соломе в яслях стыл.

В тепле и в холе ты,родной,
Шатер кисейный над тобой;
А он приют в хлеву нашел,
И крошку грел дыханьем вол.

Да будут вечно дни твои
Светлее этой кисеи!
Но тот младенец (не забудь!)
Потом проделал скорбный путь.

Не знаешь ты ни бед,ни слез,
А он так много перенес...
В душе страдальца ты пригрей:
Пусть обретет он отдых в ней!

Перевод Э.Александровой

Альберта фон Путткамер (Германия)
Великая рождественская ель

Небо открылось. Из дали туманной -
Луна, как светящийся шар многогранный;
Казалось, что выросла ель до небес,
Гирляндами звёзд засверкала окрест.

Радостью сердце моё охватило,
Небо как будто со мной говорило:
"Ты не робей, и с открытой душой
К звёздам иди, к своей цели большой!"

Перевела с немецкого О. Мегель

Эмили Полин Джонсон (Канада)

Святки

Я в Вифлеем сегодня вечером, возможно, не пойду
Через созвездия единственной указанной дорогой,
Которой пастухи к Христу и миру шли со строгой
Надеждой божьих странников – на яркую звезду.
Возможно, не услышу ангельского Вестника я с песней,
В трезвоне сквозь восточные пространства не узнаю
Любовь библейскую небесного товарищества к раю,
И долгожданное явление Царя, что всех чудесней.
Я преклонять колени перед яслями не стану,
И примирение людей с их добрым Богом
Через святое, чистое дитя Марии видеть оком
Не в силах, человеческий Христос не лечит рану.
Не выношу, мне чужды ладан их и мирра,
Не восхищусь, и не молюсь ни одному Святому,
Для Сына Идеального нет золота за милость дому,
Я не поклонница всех этих королей людского мира.
И радость не моя, что Небо шлет причастным всем,
С тех пор, как Время заперло врата, прошли века,
Могу сама встать на колени я – звёзда горит пока,
Чтобы вести меня в священный Вифлеем.

Перевод Станислава Хромова

Олаву Билак (Бразилия)

Рождество

Иисус родился! Небеса — без края!

Лучатся счастьем звонкие напевы!

Забилось сердце, целый мир вбирая,

Бескрайний мир — под ветхой крышей хлева!

 

Ни шелк, ни бархат тени не набросят

На лик Младенца — спит он в нищете.

Но бедняки — дары свои приносят

Тому, кто примет муку на кресте.

 

С улыбкой спит Младенец на соломе,

Его, склонясь, ласкает взором Дева.

И никого нет с ними рядом, кроме

Животных, под убогой крышей хлева.

 

Не в золотом родился он чертоге,

Хоть в этом месте мир царит и лад,

Он видел пред собою хлев убогий,

На бедных обратив свой первый взгляд.

 

Цари земные, грешны и богаты,

Шли к ним, избегшим Иродова гнева,

Ему несли цветы и ароматы,

Рожденному под скромной крышей хлева.

 

И гимн любви, ликуя, расцветает

В бескрайнем небе. Люди, Рождество!

Вся слава мира в том хлеву взрастает —

Любовь и всепрощение Его.

 

О Рождество! Там, из небес глубоких,

Струится счастье! Радостны напевы!

И — слава Богу нищих и убогих,

Рожденному под нищей крышей хлева!

 Перевод Ирины Поляковой

Аута ди Соуза(Бразилия)

Рождество

Полночь... колокол звенит
В церквушке белоснежной.
О прошедшем возвестит,
О мечте мистичной, нежной.

О колокол благословенный,
Ты в радости и в горе с нами!
Я первую улыбку вспоминаю
Младенца Иисуса совершенну.

Когда я слушаю твой звон,
В душе моей - печальный стон
Как от ударов ледяных бичей.

Но ты радость возглашаешь,
Ночь святую вспоминаешь,
Прославленную средь ночей!

Перевод - Ана Шадрина-Перейра

Виктор Дейли (Австралия)

Christmas in Australia
Рождество в Австралии

O day, the crown and crest of all the year!
Thou comest not to us amid the snows,
But midmost of the reign of the red rose;
Our hearts have not yet lost the ancient cheer
That filled our fathers' simple hearts when sere
The leaves fell, and the winds of Winter froze
The waters wan, and carols at the close
Of yester-eve sang the Child Christ anear.
And so we hail thee with a greeting high,
And drain to thee a draught of our own wine,
Forgetful not beneath this bluer sky
Of that old mother-land beyond the brine,
Whose gray skies gladden as thou drawest nigh,
O day of God's good-will the seal and sign!

О день - ты как венец и гордость года!
Приходишь к нам ты не среди снегов,
А в срок, когда цвет роз даёт природа.
Но не утрачен радости в нас зов,
Которая вошла в сердца отцов,
Когда средь наготы лесов, средь непогоды 
Уж ветры зимние льдом сковывали воды,
Но пел вечерний хор про в мир приход Христов.
И мы приветствуем тебя, ликуя,
И осушаем чашу мы с вином,
В сиянии небесном голубом
Не забывая за морем родную
Страну, где среди мглы сердца ликуют так!
День - Божья благодать, печать и знак!

Пер. составителя

A Christmas Eve
Канун Рождества

Good fellows are laughing and drinking
(To-night no heart should grieve),
But I am of old days thinking,
Alone, on Christmas Eve.
Old memories fast are springing
To life again; old rhymes
Once more in my brain are ringing,
Ah, God be with old times!

There never was man so lonely
But ghosts walked him beside,
For Death our spirits can only
By veils of sense divide.
Numberless as the blades of
Grass in the fields that grow,
Around us hover the shades of
The dead of long ago.

Friends living a word estranges;
We smile, and we say "Adieu!"
But, whatsoever else changes,
Dead friends are faithful and true.
e tune, or a flower,
The simplest thing held dear
In bygone days has the power
Once more to bring them near.

And whether it be through thinking
Of memories sad and sweet,
Or hearing the cheery clinking
Of glasses across the street,
I know not; but this is certain
That, here in the dusk, I view
Like shadows seen through a curtain,
The shades of the friends I knew.

Methinks that I hear their laughter,
An echo of ghostly mirth,
As if in the dim Hereafter
They jest as they did on earth.
The fancy possibly droll is,
And yet it relieves my mind
To think the enfranchised soul is
So humorously inclined.

But hark! whose steps in the glancing
Moonbeams are these I hear,
That sound as if timed to dancing
Music of gallant cheer!
Half Galahad, half Don Juan,
His head full of wild romance;
'Twas thus that of old would Spruhan
Come lilting, "We met by chance."

Sure never a spirit lighter
At heart quaffed mountain dew;
Never was goblin brighter
That Oberon's kingdom knew.
hough at this season yearly
I miss the grasp of his hand,
I know that Spruhan has merely
Gone back to Fairyland.

. . . . .

The shades grow dimmer and dimmer,
And now they fade from view,
I see in the East the glimmer
Of dawn. Old friends, adieu!
Sitting here, lonely hearted,
Writing these random rhymes.
I drink to the days departed,
Ah, God be with old times!

Повсюду - застолье, веселье
(Сегодня нельзя горевать),
Но я думаю о старых днях,
Один, в канун Рождества.
Старые воспоминания быстро оживают,
И старые рифмы, и слог,
И снова в мозгу раздается звон.,
Былого - да будет с ним Бог!

Никогда ещё человек не был так одинок,
Но призраки шли рядом с ним
Ибо смерть может разделить наши души
Лишь завесой чувств
Бесчисленные, как травинки
Зеленью полных полей,
Вокруг нас витают тени
Давно умерших людей.

Друзья, живущие вдали друг от друга;
Мы улыбаемся и говорим: «Прощай!»
Но что бы ни изменилось,
Мёртвые друзья верны и преданны.
Мелодия или цветок,
Что было милым для нас
В былое время, способно
Снова сблизить сейчас.

Будь то из-за мыслей бессонных
О милых былых временах,
Иль из-за весёлого звона
Бокалов в соседних домах,
Не знаю; но знаю я точно:
Здесь, в сумерках, я испытал -
Я сквозь занавеску вижу
Тени друзей, что знал.

Я слышу их смех отдалённый,
Их шуток призрак былых,
За гробом, в краю потаённом,
Там праздник, как у живых.
Возможно, я выдумал это,
И всё же мне легче сейчас,
Когда я думаю, что освобождённая душа
Шутить настолько склонна.

Но чьи вдруг шаги в лунном свете?
Я слышу - это они,
Звучат так, словно танцуют
Галантно в те давние дни!
Наполовину Галахад, наполовину Дон Жуан,
в голове желанья и тайны;
В старину говорил Спруан,
Напевая: «Мы вместе случайно».

Конечно, никогда ещё дух не был так светел,
Когда горной росой напоён;
И эльф нигде так не ярок,
Как там, где царит Оберон.
Хоть в это время года
Тоскую я по нему,
Я знаю, что Спрухан просто
Вернулся в волшебства страну.

. . . . .

А тени - бледнее, бледнее,
И вот их не вижу уж я,
Заря в небесах пламенеет.
Прощайте, дней старых друзья!
С сердцем сижу я разбитым -
И пишутся рифмы строк.
За дни пью незабытые -
Храни вас Бог!

His Mate
Его приятель

It may have been a fragment of that higher
Truth dreams, at times, disclose;
It may have been to Fond Illusion nigher,
But thus the story goes:

A fierce sun glared upon a gaunt land, stricken
With barrenness and thirst,
Where Nature's pulse with joy of Spring would quicken
No more; a land accurst.

Gray salt-bush grimmer made the desolation,
Like mocking immortelles
Strewn on the graveyard of a perished nation
Whose name no record tells.

No faintest sign of distant water glimmered
The aching eye to bless;
The far horizon like a sword's edge shimmered,
Keen, gleaming, pitiless.

And all the long day through the hot air quivered
Beneath a burning sky,
In dazzling dance of heat that flashed and shivered:
It seemed as if hard by

The borders of this region, evil-favoured,
Life ended, Death began:
But no; upon the plain a shadow wavered,
The shadow of a man.

What man was this by Fate or Folly driven
To cross the dreadful plain?
A pilgrim poor? or Ishmael unforgiven?
The man was Andy Blane,

A stark old sinner, and a stout, as ever
Blue swag has carried through
That grim, wild land men name the Never-Never,
Beyond the far Barcoo.

His strength was failing now, but his unfailing
Strong spirit still upbore
And drove him on with courage yet unquailing,
In spite of weakness sore.

When, lo! beside a clump of salt-bush lying,
All suddenly he found
A stranger, who before his eyes seemed dying
Of thirst, without a sound.

Straightway beside that stranger on the sandy
Salt plain, a death-bed sad,
Down kneeling, 'Drink this water, mate!' said Andy,
It was the last he had.

Behold a miracle! for when that Other
Had drunk, he rose and cried,
'Let us pass on!' As brother might with brother


Until the fierce sun, like an eyeball bloody
Eclipsed in death, was seen
No more, and in the spacious West, still ruddy,
A star shone out serene.

As one, then, whom some memory beguiling
May gladden, yea, and grieve,
The stranger, pointing up, said, sadly smiling,
'The Star of Christmas Eve!'

Andy replied not. Unto him the sky was
All reeling stars; his breath
Came thick and fast; and life an empty lie was;
True one thing only, Death.

. . . . .

Beneath the moonlight, with the weird, wan glitter
Of salt-bush all around,
He lay; but by his side in that dark, bitter,
Last hour, a friend he found.

'Thank God!' he said. 'He's acted more than square, mate,
By me in this, and I'm
A Rip.. . . . He must have known I was, well, there, mate,
A White Man all the time.

'To-morrow's Christmas day: God knows where I'll be
By then, I don't; but you
Away from this Death's hole should many a mile be,
At Blake's, on the Barcoo.

'You take this cheque there, they will cash it, sonny. . . .
It meant my Christmas spree. . . .
And do just what you like best with the money,
In memory of me.'

The stranger, smiling, with a little leaven
Of irony, said, 'Yea,
But there it shall not be. With me in Heaven
You'll spend your Christmas Day.'

Then that gray heathen, that old back-block stager,
Half-jestingly replied,
And laughed, and laughed again, 'Mate, it's a wager!'
And, grimly laughing, died.

. . . . .

St. Peter stood at the Celestial Portal,
Gazing down gulfs of air,
When Andy Blane, no longer now a mortal,
Appeared before him there.

'What seek'st thou here?' the saint in tone ironic
Said. 'Surely the wrong gate
This is for thee.' Andy replied, laconic,
'I want to find my mate.'

The gates flew wide. The glory unbeholden
Of mortal eyes was there.
He gazed, this trembling sinner, at the golden
Thrones, terrible and fair,

And shuddered. Then down through the living splendour
Came One unto the gate
Who said, with outspread hands, in accents tender:
'Andy! I am your mate!'

Быть может, это истины виденье,
Что сны являют нам;
Иль, может быть, мечты моей паренье,
Но расскажу я вам:

Ярилось солнце над землёю измождённой,
Бесплодные поля,
Где всё цвело во дни весны зелёной -
Проклятия земля.

Здесь всё покрылось серою полынью,
Бессмертников оскал,
Как кладбище народа, что в помине
В истории пропал.

Нигде вода, что жажду утоляет,
Не радует здесь глаз;
Лишь дальний горизонт, как меч, мерцает,
Что остро жалит нас.

Весь долгий день дрожал горячий воздух
Под палящим небом,
И жар слепил, пропал от зноя роздых,
Казалось, что трудно

Найти границы этих мест, где словно
Закончен жизни век;
И вдруг метнулась тень вдали неровно,
И то был человек.

То ль рок, то ли его попутал
Здесь ад пересекать?
Иль пилигрим, иль Измаил был путник,
И Энди Блейном звать.

Суровый старый грешник, такой же крепкий, как и прежде
И с сумкой на боку
Шагал он через землю Неверленда,
К далёкому Барку.

Совсем в пути его иссякли силы,
Но был в нём сильный дух,
И шёл вперёд в юдоли он унылой,
Не глядя на недуг.

Вдруг он нежданно у кустов наткнулся
Среди солончака
На путника, что оземь растянулся,
От жажды смерть близка...

По ложу смертному песка с бутылкой
И на колени встал.
Сказал он : «Выпей вот воды, приятель!» -
Последнюю отдал.

И - чудо! выпил тот бутылку разом,
Воскликнул, встав с земли:
'Пойдём-ка дальше, друг!' И, как брат с братом
Они вдвоём пошли,

Покуда солнца глаз кровавый, ярый
Сокрылся без следа,
И в небесах зажгла на Западе багряном
Свет мирный свой звезда.

Как тот, кого манит воспоминанье,
Любовь и боль жива,
Сказал спасённый с грустью упованья:
«Звезда то Рождества!»

Но Энди не ответил. Сверху неба
Сияла в звёздах твердь...
Дыханье стало резким; жизнь - нелепа,
И истина лишь — Смерть.

. . . . .

И под луной, средь бледного сиянья
Солончаков вокруг
Лежал он, но в предельный час сознанья
Был рядом верный друг.

"Мой бог!' — сказал. 'Он поступил так честно -
В том разбираюсь я.
Должно быть, обо мне ему известно,
Бродягу знал, меня.

Назавтра Рождество: бог знает, где я буду,
Ты ж будешь, не солгу,
От этих мрачных мест за много миль отсюда,
У Блейка, на Барку.

Отдай там этот чек, сынок, получишь
Ты то, что должен я.
Трать эти деньги на любой ты случай,
И помяни меня".

Сказал попутчик, улыбнувшись, с прямотою:
"Я понимаю, но
Не будет этого. На небесах со мною
Ты встретишь Рождество».

Седой язычник, что по миру шлялся,
Полушутя сказал:
"Так то ж пари, приятель!" - рассмеялся
И тут концы отдал.

. . . . .

Стоял апостол Пётр у врат Небесных,
Глядел он в бездну, вниз,
И Энди Блейн тогда, уж бестелесный,
Явился перед ним.

'Что ты здесь ищешь?' — проворчал апостол.
"Не для тебя здесь вход".
Но Энди говорит святому просто:
'Меня приятель ждёт.'

Врата раскрылись, и узрел он кущи,
Что смертным не видны.
Он с дрожью грешника смотрел, как троны всемогущи
Небесной стороны.

И вздрогнул - кто-то шёл к нему неспешно -
То сам Творец святой! -
И руки протянув, сказал он нежно:
'О Энди! Друг я твой!'


Большая часть текстов помещена в публикации:
Аркадий Кузнецов. Поэзия Рождества и Нового года. Антология. Ч.1 "Библиотека в школе" 2008.№15. Ч.2. "Библиотека в школе" 2008. №16
Переводы с финского Э.Иоффе взяты из издания: Рождества благая весть: финские рождественские песни. СПб. 1999
Переводы с немецкого Н.Краубнер взяты с сайта: Наталья Краубнер