Чипсеты

девочка, стоящая в терновой мгле,
в инее, в три рога перекошенном,
спрашивает:
будто в тесте Роршаха -
что ты видишь во мне?
я тебе деточка? Неточка? нечего?
посмотри на металл моих ручек,
мне в глаза из проволоки колючей
чуть несдержанно, опрометчиво
она спрашивает, а череп
из железа коррозией кроется,
она спрашивает
зачем-то,
а по влагостойкой переносице
каплет масляная водица
из зрительного из анализатора
неужели придётся проститься
неужели учиться жить заново
без Него в образАх, есть у крыльев размах,
у церквей есть запрет, а для чувств его нет.
есть у функций предел, металлических тел;
для сердец - нет его, коль сердца заодно.
заодно ты со мной, мой мальчик?
я давно вся покрыта карбоном
мне должно быть не больно, но больно
тоже быть должно. как мне дальше
земля поднимается в серый лоб
что скажешь ты, точку ставить чтоб?
а он говорит: я тебе не гроб,
только есть уже в лоне груди моей плод,
в колыбели меня лежит чадо одной,
у неё земляничные пальцы и персиком стан,
она тёплая, как молоко, у неё человеческий крой,
но пусть в ней лазуритные дали и лазурные чудеса,
отпущу я за ветром по маю
эту мякоть бегущей волной.
не плачь, я буду с тобой.
помолчим, ведь я всё понимаю.

это не сон?
она думает
это не сон?

сон

но и в снах всё так странно подчас
и стоят они, а точнее и полностью:
он стоит, обнимая за плечи каркас,
пополам отсечённый по поясу
если это война - любить, во Вьетконге
стуки-гуки отняли у ней ноги-дороги
стоит он, так тихо, что гибельно громко
так мало, что это дольше чем долго
вдруг говорит
ошибся
миг соблазна
утешить. но не вправе ведь, любя я.
любовь, похожая на сон - это любая,
а сны порой ужасны и бессвязны
твои глаза сейчас как мутный шабаш,
от добра твоего - он столь злой,
поплачь, всё уйдёт со слезой
я надеюсь, ты всё понимаешь

половинка от девочки на камне лежит
вблизи грохота моря у водной межи
ноги были у гуков авансом
хоть во сне-то быть с ним могли мы!
а теперь если будут танцы
только на своей же могиле
над пропастью людей в безлюдной ржи
половинка от девочки на камне дрожит,
оболочка уже ржаво-рыжая,
ни в кого она больше не верит,
все картинки в зрачке её выжжены
все чипсеты
от влаги сгорели