Как первые цветы весны

Как первые цветы весны,
Как юности сладчайшие виденья,
От них душа и разум вновь пьяны,
Они почти как детские творенья.
Как юношеский искренний восторг
В творенье стихотворное сплетался,
Так чувства и мечты опять росток
Под небо, прямо к солнцу прорывался.
И вот тогда я искренне творил
Свой монолог столь дерзкий, неприкрытый.
Я чувств поток вселенной вновь дарил
На стройке сидя на бетонных плитах.
Из детских лет я вырвался едва,
Все восхищало, все казалось новым,
От свежих сил кружилась голова,
Вперед я рвался, был на все готовый.
И слов не для чего я не жалел.
Пусть говорят, бросал я их на ветер,
Зато я жил, творил я, я горел,
Я был безумен, пламенен и весел.
И было мне по сути наплевать,
Что я кому-то приходился не по нраву.
Я вновь упрямо рвался создавать,
Я как творец имел такое право.
И пусть тогда еще писал стихи
Я столь наивно, робко, неумело,
Но они были дьявольски легки,
И без сомнений брался я за дело.
Мне было откровенно все равно,
Что слог мой был далек от совершенства.
Я все творил, в полете как хмельном
Испытывая дикое блаженство.
Я был от эйфории вне себя,
В душе моей легко слагались строки,
И я ваял, искусство полюбя,
Чтоб стих очередной родить в итоге.
Ребенка прыткий и упрямый нрав
Со взрослого уменьем сочетался,
И я ваял, все принципы поправ,
Парил, летел и радостно смеялся.
И пусть сейчас я как поэт мудрей,
Я больше знаю, больше я умею,
Но все равно ценней все и ценней
Стихи, что я давно уже взлелеял.
В них детский неподдельнейший восторг
Прекрасный, юный, хоть и неказистый.
В них творчества безумнейший росток
Питался силой пламенной и чистой.
В них отразилась юная душа,
Творившая упрямо, безмятежно,
Она была чиста и хороша,
В ней расцветали радость и надежда.
А потому сокровищем моим
Останутся те юные творенья,
И потому я ими вновь томим,
Прекрасными, как будто озаренье.