Мароска... глава 11

АЛЛА
Валька щёлкнула затвором - Тёму будет брать измором - жрать в нём неча, кроме блох - а рептилье нужен лох! - замутнён бойца рассудок - так и просится в желудок - но излишне сухопар - хоть заморыш, но не стар - хоть и малость дурачок - и помятый мозжечёк - и в подмышках стёрся плюш - но для Марфе будет муж! - водит дулом в Тимофея - тот, с объятия морфея - всё не врубится в процесс - и от Марфы нервный стресс! - не успел он сделать ноги - галифе полны тревоги - пасть удава дышит хвоей - кандидатов тута двое! - Ванька, бывшая свинина - рёбра с клавиш пианина - ляжки мнятся отбивными - и шишнадцать блюд из вымя! - правда Ванька кровный брат - и уже почти женат - мирно точит с Марфой лясы - а у ней инстинкт на мясо - захлебнётся щас слюнями - нужен взнос бездонной яме! - а гарнир рептилье - Тима! - тут дошло, что нет интима - что осталась на бобах - с фетром ношеным в зубах... - Взяли Тимку под конвой - он и так уж, чуть живой - тока вылез с катакомбов - у обжоры между пломбов! - было-к к Устьке под подол - а в ребро упёрся ствол! - не сбежишь, догонит пуля - в перспективе, с Марфой люля - он и так-то не герой - плюсом к газам, геморрой! - взяв тщедушного на мушку - коль не тянет на кормушку - будет Марфу забавлять - сопли тряпкой вытирать - в карты дуться на щелчки - с леденцом внутрях щеки - дав работу желчным сокам - чтоб не съела ненароком! - ну а ночью на матрасе - шпарить с ветром, как по трассе - а не то, салют с дробин - к Марфе в прорву, на помин... - Ванька прячется за Петю - он теперь потомок йети - и один, как цельна рота - пяткой влепит с поворота - и в зубах оставит кеды - не мечтай, с свиньи обеды - не посмотрит, что сестра - сосчитает все ребрА! - избежать чтоб ентой драмы - навострил лыжню до мамы - правда Петя без панамы - улепётывал с поляны - видно, греет шерсть отца - весь заросший, как овца - пробивает в снеге след - скока лет был глух и слеп! - но теперь найдёт Катюшу! - прёт навстречу счастью тушу - а за ним, Ванёк с Настёной - крепко стиснуты ладони - тоже манит колея - он уж больше не свинья!... - Лишь Емеля тока весел! - хоть гарем фингал повесил - втрох, не страшен реноме - вяжут боты макроме - пьян, в предверии оргазма - прям наклонность в садо-мазо! - флюс, увидевши соблазн - впал с хозяином в маразм... - распирает атамана - от любовново тумана - млеет, с мышцев Валентины - хоть они не для интима - кулаки, как молоток - враз посыплется песок! - но не спит в Емеле мастер - и фигурно топчет в насте - архитектор, мать ети - уж домой пора идти - час какой, уйдёт светило! - но рука зады лепила - натурально! Била дрожь! - да, искусство не пропьёшь!... - А Мароска с Сосипатрой - сквозь пургу, без всякой карты - прям на ощупь, без компАса - мяли снег голодной массой! - жезл кирдыка был им штурман - но Яга, не Ума Турман - и пугала внешним видом - стал Карпуша б инвалидом - в темноте б когда столкнулся - уж от шока не очнулся... - позади хромал фигвам - прилепляя мат к словам - мозолИ мешали шагу - толщ у курьих ног, со шпагу - переломются мабудь - как ещё избушку пруть! - кот на крыше фулюганил - местность выхлопом поганил - куры, квОхча на насесте - ковырялись в заднем месте - выдували по яичку - чтоб кормить свою чумичку! - бабка жалася к КарпУ - у того, аж лёд в поту - не представит с ней интима - шимпанзе, а ля латино - что подвялили с костра - и кащею прям сестра! - но бредут за лучшей долей - и уж пуд сожрали соли - поминая гнома всуе - и расправу с ним рисуя!...

ЛИДИЯ
Емельян наш молодец – ведь зиме скоро конец, снег растает, нет сырья – снежным попам враз хана, практикуется с пристрастьем – попы стали поскуластей, прорезь шире и масштаб – он ваятель, не прораб! Но гарем взревел с печали – путь далёк, но не начАли, даже двигаться вперёд – а маньяк уж лёд грызёт, только флюсом чередит – быстро в нОгу, паразит. Посинелой глянул рожей – был бы он чуток моложе, да в портках был фейерверк – молодаек бы отверг, но увы, прошлялся в «людях» - эти две уж были чудом, а не то б в лесу издох – и до смерти кормил блох. На изделия глядел – и душой своей скорбел, глины нету в той заимке – пошарашил он в обнимку, две красавки ему в руки – где понять им его мУки, када детищ оставлял – а с любовью ж их ваял. Сзади Марфа тащит Тимку – всё ж туда, на их заимку, паренёк скользил онучей – мотылёк в руке могучей, тормозил он бегемота – Тимофею неохота, сопли-слюни вытирать – да здоровьем рисковать, но тщедушен телом Тима – а ведь не было интима, что ж тогда произойдёт – коли в раж она войдёт. Хотя малый недоносок – выкидыша ль отголосок, то ль мешком взбодрили пыльным – но гляделся как дебильный, а вот Марфы опасался – и убечь даже пытался, но щелчок с ружья спужал – гавкал, тренькал и икал, видно будет женишком – не родился раз бойцом. Сивка-Бурка тащил сани – а за ними шли и сами, отощал вконец конёк – ведь хозяйке невдомёк, Буцефал питался ж сеном – потчивали тут поленом, он не заяц, не косой – что б питаться той сосной. Бойко шли, ведь вечерело – одеяние не грело, а морозко всё серчал – зуб на зуб не попадал, да ещё и волчий вой – вот неслись лесной тропой, скородили ток галоши – да синели только рожи, ведь с зимою не поспорить – так тебя просемафорит, что тулупчик станет дубом – и усы пристанут к гУбам, индевелые мочалки – буераки лишь, да балки, промельками вскользь у них – привилегий никаких. А другим путём шли трое – и раздолье там степное, лихо Петя мчал ходули – чуть одели, чуть обули, и шушун теперь на нём – правда пахнет он бабьём, в талии он с перехватом – весь в оборках, жутковатый, цвет бордо, но облинялый – ведь не сам оделся малый, что Мароска сгоношил – не с сукна Карпуша шил, тюкнул посохом КирдЫка – вышла эта закавыка, и вот вам полупердЕнчик – на боку ещё бубенчик, да линялый весь треух – но бодрит морозец дух. На ногах Петра ботфорты – в мозолИ ножонки стёрты, пошутил опять Кирдык – то последней моды шик, больше чем на два размера – дед у Карпа та холера, обезножит ведь гусар – жениховства он в разгар. Сзади Ваня генералом – сердце парня ликовало, нет сосков и ряшки свинки – он прекрасен, как картинка, вслед за тестем шелестел – снег под ботами скрипел. А Настёнка замыкала – да к папане привыкала, неказисто пусть одет – в этой шубе, хоть в декрет, так оборки прифрантили – что в бабёнку превратили, но мужик же, волосатый – ведь Петро не виноватый, дед Карпуши подкузьмил – в юмориста превратил. И бегут весьма ретиво – дело больно щекотливо, где искать мамашки след – и не причинён ли вред, репутации семьи – напрягало их умы, по притонам, кабакам – не пошла ли по рукам, иль склероз накрыл болячкой – для троих она задачка, уж посёлок проглянУл – ветер с севера всё дул, просквозил Петра шушун – безлошадный он драгун.

АЛЛА
Вот вдали мелькнул посёлок - трое вышли на просёлок - снег искрился и скрипел - Ванька с радости запел - не привык стоймя ходить - двумя лАптями следить - четырьмя копытил год - раком встал и всех забот - хрюкнул, пукнул и вперёд - ток соскИ шуршат об лёд! - щас педали натоптал - уж жалел, что хомо стал - рылом вышел красавЕц - а ногам ево трындец! - дотянуть бы до избушки - положить на зуб горбушку - костыли вмастить в кровать - и чихать на Насти мать... - десять лет не кажет глаз - можь нашёлся Глеб иль Влас - а Ивашка стёр ступнИ - ноги чуть длинней мотни - на полметра рост сточил - сутки ж пятками строчил! - Тесть в шубейке сник в костях - вид, как будто на сносях - фалды скрыли мускул ширь - пузо тока, как пузырь - выпирает между складок - но ещё полно загадок - где теперь жену искать? - как микробов, этих Кать! - плюнешь, в Катьку попадёшь - а как глянуть без одёжь? - там отметина пятном - и виновен снова гном - подглядел на речке баб - а по части секса слаб - в Катьку молнию метнул - меж лопаток полоснул - на хре­бте краснел ожёг - и с него теперь должок! - отвратил от мужа, шпиц - хоть готовый к бою шприц - но сбегла из дому прочь - сиротой оставив дочь... - Кавалькад­а, в три числом - од­олела бурелом - добр­ели до крайней хаты - костыли б ВанькУ с зарплаты - ног не чует, свинопап - не поможет эскулап - уж почти висит на На­сте - так привык быть свинской масти - самогонку с Ёжкой пить - и копытыми сучит­ь! - сделал гном с нево урода - а ведь он защитник рода - жадность вовсе не к лицу! - но с пигмея сбил пыльцу - что сухарь достал с котомки - от жлобы начАлись ломки - тюкнул в печень колдуну - после хрюкал на луну - и считал в шерстИ сосОк - идиота прям кусок! - щас, хоть прежний вид обрёл - больше боров, чем орёл - пополам с свининой смесь - коррективы надо внесть - довершить последний штрих - чтоб был сапиенс жених! - как спымает Карп Гав­рилу - пусть за Ван­ьку двинет в рыло - сплющит хрюкальник в пятак - Карп боксировать мастак - жало вырвет у козла - снимет с Ваньки чары зла! - Вот Мар­оска с папуаской - гному шли свернуть салазки - по оврагам и ложбинам - как к судьбе на именины - по пласт­унски, где ползком - облысели с марш бр­оском! - день и ночь смешались в кучу - показать хотят, кто круче - утомил пиг­меев трюк - Карп сосу­ль, Яга урюк! - снег рыхлили, как торн­адо - а давно ль, пел серенады - Сосипатре под окном - а в кустах маячил гном! - Щас Ягу б ему всучил - да ещё и приплатил! - а то стал уже заика - вонь от бабкиново шпика - хоть прищепку на нос вешай - можь амбре учует леший - в конспирацию махнёт - тут Мороз ево прижмёт! - А Яга, накрасив губы - так и лезет к Карпу в шубу - и ногтём скребёт по льду - целит взяться за узду - хоть по прежнему страшна - но на тыщу вёрст одна! - и мечтает, рожу пряча - стать единственной для мачо - ведь ево прозрачный стиль - тож один на тыщу миль!... -

ЛИДИЯ
Развиднелось, зрел восход – и у храма крестный ход, там хоругви и иконы – все крестились, клав поклоны, вот и наша тройка тут – Петька, стиснутый в тулуп, Ванька, вдовий сын с кубанкой – с круглой Настенька буханкой, угощать что б нищету – что ни дай, те всё сметут, вдруг и маменька в монашках – вон у тех какие ряшки, словно репка иль редиска – каждый пальчик как сосиска, можно их нам и понять – мужикам не угождать. Но не видно Катерины – вслед за ходом шли кретины, идиоты и калеки – приоткрывши трохи веки, кто с треухом, кто с клешнёй – не лились гроши рекой, кто краюху, кто пинок – кто с овцы паршивой клок. А на паперти то диво – посинелый, словно слива, йог заморский восседал – ввысь ходули малец драл! Только задница накрыта – ввысь задралися копЫта, грудь блаженного в мурашках – без исподней ведь рубашки, пальцы веером смотрелись – и тату на нём виднелись, но на хинди, бес попутал – то ль страну пришелец спутал, то ль искал свою родню – а принёс свою мотню, ко святому тому храму – где ж он видел Далай Ламу, тут священный, брат, синод – ну и нищих всяких сброд. Но индус весьма радушный – только с виду он засушлив, он старушку опекал – и ломтИ в котомку клал. Видно мамку немтырь вспомнил – больно бабка была скромной, не просила подаянья – истрепалось одеянье, и салоп уж плохо грел – вот индус хоть сам говел, но старушке помогал – и от нищих защищал. Бабка была мамкой Карпа – присосалася к сигарке, и курила во всю мощь – день ли это или ночь, дым тянулся прям трубой – разговор вела с собой, рядом узелок-котомка – на подстеленной соломке, и портрет сынка на ней – да огарки от свечей. Тут опять оговорюсь – до чего мудрёна Русь, дед Кирдык, на руки спец – как козу ведь драл отец, но сынок всё развивался – богомазом назывался, срисовал портрет с внучка – овал тела, два сучка, голова как огурец – да, Кирдык в портретах спец, ножки циркулем приделал – жизнь на огурце кипела, бровки домиком, две дырки – чтоб внучок очами зыркал, шнобель крюком, рот как гузка – лоб как у мартына узкий, но для Фёклы он сынок – её радостей исток, тот портрет стоял у стенки – даже нищий пялил зенки, на рисунке что за особь – человека ли набросок, или тут карикатуры – ни лица и ни фигуры, дед Кирдык хоть богомаз – хоть и делал на заказ, но внучка увековечил – скажем прямо…искалечил, кто ж признает волокиту – что тянулись как к магниту, тут же шарж или мазня – распознать его нельзя. Вот и тройка у ворот – крест наносят на живот, нищих взглядом оглядают – встречи с Катькой ожидают, может эта, что с индусом – с сигаретою и усом, изменилась в десять лет – с папиросиной скелет, и портрет, кажись Петра - что писался не мудря, с караваем к ней Настёнка – прокричала.. МАМА, звонко, да старушке в миг на грудь – не успела та моргнуть. А Петро и рот раззявил – вид у бабки обезьяний, курит трубку, старше Ёжки - в полукедах её ножки, есть ли зубы, то вопрос – вот Петро к земле прирос, ожидал бабёнку в теле – эта дышит еле-еле, трубка выдаёт фасад – где там перед, где там зад, хрен его тут разберёшь – и соплёю перебьёшь. Рядом вовсе интурист – с двух щелей он выдал свист, за соседку волновался – и узлом сам завязался, но глядел из-под бровей – не отвесить ль люлей! Во нарвёссся на такого – может мОзгами больного, чунь, не чунь, но и не хомо – может с «жёлтого» он дома, ведь не знают, что в нирване – и привыкли прихожане, к этим страшным выкрутасам – пел фальцетом, а не басом, и считался уж своим – имя дали… Евдоким.

АЛЛА
Евдокимка был индус - хоть засохший, но не трус - пребывал в нирване, в йоге - завязав петлёю ноги! - в фигу скручен индивид - триста лет ему на вид - шкура, будто пергамЕнт - и застыл, как монумент! - хоть от статуи смердит - не поможет Айболит - если тюкнет со шпагата! - глазья, чёрных два агата - наторел он в ентой йоге - там к Ушу вдобавок Боги - да реакция броска - с пятки, с лОктя и с мыска! - не успеют покреститься - въедет в челюсть джиу-джитсей - будет месяц враг поститься - на чужое вряд польстится! - а ладонь у йога - бритва! - уж какая тут молитва - колет доски, кирпичи - гнёт подковы в калачи - защитит он бабку с трубкой - не трясла напрасно юбкой - ток глядела на портрет - в несуразностей букет! - Та сидит, махорку тянет - в драной дошке, в сарафане - и с портретом КирдыкА - модернистская рука! - треугольник, сверху ромб - вот художника апломб - два овала, три шарА - слабоумия игра - и квадрат посередине - будет лёгок на помине - гениальный дед Кирдык - пририсован к шару штык! - как узнать внучкА Мароску? - малевал штоль пьяный в доску - ни лица нет, ни фигуры - хоть писАл ево с натуры! - ну а Фёкла с тем портретом - сколь годов брела по свету - и нашла приют у храма... - тут Настёна, с криком "Мама!" - кинясь к матери Мароски - сшибла пепел с папироски! - бабка дымом подавилась - табачок куря, дивилась - бельмы щурила в Ивашку  - благо был, не с свинской ряшкой! - не признала в ём родню - взгляд таращила в мотню - и цедила трубку мира! - щас костлявой, не до жиру - подаянием жила - паперть с йогом обжила - пели песни и псалмы - докатились до сумы! - взяв Кирдыкову картину - надувалась никотину - хлеб делила, вместе с гУру - и прикидывалась дурой! - так блажила с ним прицепом - в ми минор свистя фальцетом!... - Петька фалды расправляет - штось слюнями выдувает - от старухи просто в шоке - поперёк уж печень в боке - хрен рассмотришь без очок - воспалился мозжечок - неужель и впрямь Катюха - та смердящая старуха?!! - дым валит, как с паровоза - корешку ево угроза! - Ванька тоже в ступор впал - аж из лужи снег лакал - потянул инстинкт попить - вновь забылся он, итить! - расхлебенил язычок - вроде это пятачок - матюгнул Гаврилу гнома - жаль, тада он был без лома - то б пришёл тому шабаш! - в поросячьем деле стаж - тормозил развитье хомо - может лечь и на солому - а забывшись, плюхнуть в грязь - вдовий сын ещё не князь - ведь не Настя целовала - та б ево расколдовала! - сам полез - и вот итог - вроде русый завиток - и сосков не сто, а два -  а что хомо, лишь словА - но ещё свинья по сути! - и язык навроди ртути - шмыг-пошмыг туда-сюда - в луже кончилась вода! - А на паперти разборки! - Далай-лам обул опорки - гнать чужих индийским матом! - ухнул колокол набатом - и юродивых колонна - похромала до амвона... - Настя Фёклу целовала - та, лишь кольца выдувала - и сосала сигарету - в гульфик пялилась брунэту! - объясняла в сотый раз - Настин комкая экстаз - не страдает мол, склерозом - что не Катька и не Роза - что с пелёнок звали Фёкла! - Настя красная, как свёкла - поняла, что обозналась - но к убогой привязалась - жалко стало, аж до слёз! - ведь на улице мороз - а старушка налегке - и галоши не в мехЕ! - и с себя сорвав куниц - перед бабкой пала ниц - после мехом всю укрыла - соболей ей подарила! - ну а та ж кальян курила - чуть ей шубу не спалила! - Петя с Ванькой, не в понятках - пальцы комкают в перчатках - как жа Настя без дохи - отморозит потрохи! - но она им крутит дулю - будет бабка ей - бабуля - в дом возьмёт, пусть ест досЫта - отстирает у корыта - и отвару даст для почек - и повяжет ей платочек! - Тут поднялся каратист - извивался, аки глист - Фёклу вам не отдаю - мол, добыл её в бою! - Настя молвит "Раз ты друг - то беру я сразу двух!" - Петька ток рукой плеснул - "Памагитя! Караул!" - чем кормить весь этот сброд? - бабка с йогом, лишний рот!... - но Настёна не преклонна - крест кладя перед иконой - нарекает Фёклу, бабкой - чем отца вела к припадку! - йог же будет бабке братом - ведь годков ей многовато - муж Пурген давно уж в бозе - и привыкла к жизни прозе! - Но не знает внук Иван - что ведёт он бабку в клан - во родимый, во очаг - просячий двинув шаг! - Фёкла смачно затянулась - в постоялый дом вернулась - с йогом выкуривши пачку - ведь ещё искать им Катьку!...