***

Неважно, хороший писатель, посредственный драматург,
Дерьмовый поэт или гений, но ты понимаешь вдруг,
Что каждый, кого своею ты выдумал головой,
Желает родиться и заявляет, что он живой:

Нарядный француз и норвег, обглоданный до костей;

Отец-одиночка — еврей, растящий троих детей,
И дети его. Старший — гей, неплохой аккордеонист,
Средняя — дочь-пацанка и младший сын — аутист;

Актёры театра какого-то в маленьком городке
И парень, который на кастинг припёрся с ножом в руке,
Скорее всего, под влиянием раскольниковских идей,
Режиссёр, концертмейстер и двое обычных совсем людей;

Колясочник, польский правнук, сестра его и сосед,
Влюблённый в неё так сильно, что прям-таки спасу нет,
И в качестве аргумента таскающий пистолет,
Приятель поляка, похожий на девушку в двадцать лет.

А те, кто уже родился, зовут их и машут им:
Мол, вряд ли, конечно, каждый останется невредим,
Но всё-таки даже смерть получше, чем никогда
Не выйти и раствориться в сознании без следа.