Таков приказ

Сидит палач в тиши, склонив главу к колену,
И точит лезвие зернистым камнем вновь,
Когда же сталь возносит он над жертвой смело,
По коже холод пробегает, в жилах стынет кровь.

Вот привели к возвышенной площадке в центре града,
Казалось бы, былого короля,
Но связаны ладони были за спиной бедняги,
На солнце лысина блестит уже без парика.

Он кинул взгляд угрюмый в сторону балкона,
Где нынешний давно сидел король,
Который ждал от осужденного поклона,
И предвкушал его сегодняшнюю боль.

Он посмотрел в толпу людей, пришедших на Голгофу,
Готовых прежде за корону жизнь отдать.
О славном короле они вчера слагали рифмой строфы,
Сегодня же не трудно им его предать.
 
И взглянул он на палача в последний раз,
Улыбкой встретив друга своего,
Палач, удерживая слезы, произнес: “Таков приказ”,
И затянул платок на осужденное лицо.

Взмахнул над стариковой лысиной секирой,
Когда-то лучший друг его, палач,
Нагнувшись к уху, прошептал: “Покойся с миром”,
А сам себе сказал: “Пожалуйста, не плачь”.

Один удар – но кто от боли стонет?
Была затуплена секира палача,
Одним ударом не закончишь церемонию,
Но вот уже площадка кровью залита.

Удар второй произошел, король все дышит,
Пытается сказать какие-то слова,
“За что мне это?” – произнес он еле слышно,
Устами алыми своими шевеля.

И вот последовал очередной удар на ту же рану,
Удар последним стал для жертвы палача,
“Я затупил железо то, мне боль твоя желанна!”
Послышался с балкона голос короля.