Цикл В поисках опоры

       Из сборника

   В ПОИСКАХ ОПОРЫ
    (1976 - 1978)


             *

Как город уходил
Средь солнечных домов,
Как над толпой
Уже смыкались ребра,
Как страшен путь
В дороге неживой
Бессвязных слов...
Подобье за подобьем.

Сомнений жар,
Как истина тоски,
Как соль и боль
Коленопреклоненья
Испить до дна...
Но эти ручейки
В сто океанов
Вылились мгновенно.

В сто океанов!
Разве дальний крик
Способен замутить
И заглушить сознанье?
И разве дикий, яростный язык
Способен вырвать
Несуществованье?

Там... протянули руки кораблю,
Там капитанов
Бережно встречали
Уже на дне
Оставшихся давно...
И слез жен
Ушедших
Проливали
За них самих.

Но стыл и вял песок
Между людьми и далью.
Кто дал им право
Мерить глубину?
Кто их вооружил
Великим зреньем?
За лобной костью
Спрятал кто труху?

Напрасно ждать
Протянутые руки,
Они пройдут науку
Исступленья,
Напрасно ждать
Последнее дыханье,
Оно пройдет
Науку слов и снов
Напрасно ждать
За горизонтом сушу,
Она пройдет науку протяженья
Напрасно ждать...
И все же надо ждать.

Вот бережный причал
Раскрыл объятья,
Сосуды кровеносные веревок
От корабля отхлынули к земле,
И твердая уверенная поступь
Сменила беспредельную жестокость
На тень прибрежных листьев,
На дыханье
Событий развернувшихся,
На зданья,
Мешая Рай и Ад
Существованья.


             *

 ПУТЬ К ШЕКСПИРУ

Я в невесомом мире
Упрямым стал кротом,
Все мысли о Шекспире...
Шестой, трагичный том.

На волосок сужденья
Вопросы в сто проблем,
И ярость, и терпенье...
Кто был никем и всем...

И недопетых песен
На пятачке у фар,
Раздавленный от спеси
Бессвязный, горький дар.

Спускаюсь в ночь с оглядкой,
Застыв на волосок,
От светлого припадка
В меня вошедших строк.

И, Боже даст прозренье,
Что быть равно не быть,
И флейты исступленье.
И в козыри ходить.



             *


Две слезы
Скатились по щеке,
Думаю,
Как сердце вдалеке,
А к нему по лезвию ножа,
Не дыша
Ползет
Моя
Душа.


             *

Полотно судьбы - бело,
Полотно души - светло,
Полотно всей бренной жизни
Удивительно свежо!
Неужели песнь моя
Из такого полотна?


             *

ЧИТАЯ МАНДЕЛЬШТАМА

Над пропастью подушек и гардин,
Над бездною пожухлых занавесок,
Бегут дороги в разные глаза,
Несут тела порядочных достоинств.

Мышиный бег остановить нельзя,
Водоворот пустейшего накала
Нельзя залить презрением холодным,
И высятся, краснея кирпичи.

Смешно поэту жить несоразмерно...
Больного сына доконает Век,
Но вездесущий воссияет Крест,
Пространству в пику - деревом и камнем.


             *

Мои шаги не утоляют жажды,
И не выводят к свету в темноте.
Так по теплу ступавшие однажды,
Увы, не в силах жить на высоте.

О, знал бы я тот корень неудачи,
Долготерпенья страшные плоды,
Я был давно, но я еще не начат.
Я так хочу живительной воды.

Для простоты движений и поступков,
Для широты безумства и добра,
Чтоб невзначай существовала хрупкость,
“И неба безотчетная игра”.

И чтоб расправить сгорбленные плечи
Под тяжестью святых противоречий.


             *

  ЧИТАЯ ЕСЕНИНА

Место действия назначено,
Милый мой, хороший мой,
Осень, осень ты растрачена,
На серебреный покой.

Место действия обещано,
Наливай мне, наливай,
Как бесчувственная женщина.
Заосенила твой май.

Место действия - не более.
И до боли здесь не спеть.
В “Англетере” молча роли все
Поделили жизнь и смерть.


             *

Когда настала твердая печаль,
Я вышел в город в поисках опоры,
Чтоб видеть зыбкость здешнего общенья
И измерять величину углов.

Так все растет в природе без природы,
Непониманьем наполняя мысль,
О черном солнце и луне прозрачной,
О том, что звезды глаз не наполняют,
И серое всегда приходит утро.

Когда настала твердая печаль,
Дано мне стало пониманье смысла,
Что жизнь разбить на равные начала,
И проползти с рожденья до могилы,
В сомненьях между сердцем и умом...
Все это лишь явленье, а не сущность,
А главное проходит косяком.

Ах город, город,
Полоумный стражник,
Картина в рамке и в граните пруд,
Твое лицо мне стало неприятно,
Скажу еще - ты тесен для меня.

Когда настала твердая печаль,
Я точно знал, что каждый шаг напрасен,
Что есть ведро с холодною водой,
Которой не дано мне насладиться,
Что есть простор вон там вон...
За рекой...
За той рекой, которая не снится.


             *

Там, где растет земля,
Круг диска шевеля,
Изюминкой и горькой черной коркой,
Где буйство зелени,
Где тени веселят, полынь сладчит
И тонкий лед не скомкан...

О там... в горах судьбы,
У водопадов рек,
У мостовых из камня, пота, грязи
Есть остановка - пламени разгар,
Ей нет цены, а продолженье — вечность.
И кажется, еще вчера кричал,
А голос вот он —  рядом, мягкой крошкой...
Последнее святое бормотанье.


                *

Пройти огонь, возвышенности, мели,
Богам дарить себя лишь самого,
В познанье все найти ... и ничего...
И чистый Дух стреножить в гордом теле.

           *

   ЛЕОНАРДО
             1.
Взлет сокола,
Взгляд страшной высоты,
И ветхие дома,
И алчное правленье...
О, как не полюбить
Великое паренье
Над черным бытием
Всемирной пустоты.

О, как не полюбить
Поля, леса и реки,
И дивный светлый Храм
Раскрепощенных сил,
Где Божий умысел
Безумца окрылил
И возгласил о Богочеловеке.

             2.

Колеса двадцатого века,
Бездарно крутясь и качаясь,
Вы замкнутой жизнью живете,
Проторенных гладенько дней.

А вот колесо Леонардо
И привода легкий рисунок,
Живет удивительной жизнью
Вне времени и пространства,
И даже вне вечного поля...
Живет... во всю силу живет...


             *
      22.12. 1974

    ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Когда глаза становятся стеклом,
И голоса во веки не дождаться,
И прядь ненужная седеет надо лбом,
И липкой глины на могиле ком...
Тогда, о лишь тогда...
Ты должен состояться.


             *

О мир, о мир! Мой разум океан,
Мой разум дом с растерянной улыбкой,
И Паганини со своею скрипкой
Мне не случайно на погибель дан.

И, совершая полуночный счет
Всем пережитым понапрасну бедам,
Я вижу ключ, что в бездну вовлечет,
И знаю, выход из нее неведом.
             *

В духоте
Крест тащу на себе,
Заготовил гвозди сосед.

Быть беде...

Белым заревом
Вижу мечту,
Белой кровью...
И зуб не на зуб.

Пот течет по щекам,
Тяжелее всех нош
Эта ноша...

И думаю я:
“Жизнь моя,
Смерть моя,
Нет сильней изнемогшего...
Вера моя!


             *

В бассейне осеннем
Свистящем, поющем,
Багреющем, чахлом.
Но не устающем,

Недолгая песня,
Недолгое слово,
Как будто основа
С добавкою “если”.

Все листья в опале
У ветра и ливня,
Асфальт заливают
Пожарные “мини”.

Тепло напоследок
Не зря раздевает,
Осеннее счастье
Почти не бывает.

Непрочно желтеет
Трава ли, измена...
Намокнув, худеют
У женщин колена.

В бассейне осеннем
Тону, словно в Лете,
Не времени года,
Но времени - смерти.

                *

Нам истины изведать не дано,
Мы только реже в мистики выходим,
Грозящее народное копье,
Мы потеряли в Храме плодородья.

Наш хлеб насущный сыт и пропечен,
Живот трудится без отказа,
Не сознаем мы, что зараза
На душу давит масляным плечом.

И ваши споры, милые друзья,
И ссылка Достоевского... быть может
Единственно возможная стезя,
Которая победы не итожит.
             *

Может быть это мысль растекается деревом,
Словно желтые корни и красные искорки,
От пожаров оглохнув в рисунке трагедий...
Мировой океан Бытия исчезающего.

Может быть... может быть...
Словно равноположены,
Мы с тобою, природа, рабы и хозяева.

Воздух теплый, густой
Легче стали и мрамора,
На подошве дождя набухает застенчиво,
Солнце черное зябнет в укусах затмения,
И приливы души пустоте равноценны.

Но величие жизни, величием зелени
Тянет в путь, закусив удила беззастенчиво,
Отзвонив молоточками сердца события.

Может быть... может быть...
Губы вышепчут светлое,
То, что шло из природы с природой по сущности.
Мироздания силы, собратья по разуму,
У меня ничего, кроме Вас не осталось.


             *

Желтой иглой нарисую зарю -
Вечности возвращенье,
Белой березой благодарю
Жизнь за ее превращенья.

Но бесконечна злоба пространств,
Шаг осторожный и мелкий,
Так над Россией курят метан,
Чтоб люди играли в сиделки.      


             *

Все, кому не лень писали
Маслом, акварелью,
Но один художник странный,
Написал сиренью...

И жила картина “вечно”,
Ровно три часа,
Удивляя первых встречных,
Свежестью холста.

             *

Здравствуй!
Холодные пальцы заката кусаю,
Ищу красоту в белоснежных осадках,
И наледь на сердце тяну оболочкой.

Здравствуй!
Я тысяча первый, раб скрытых колен,
Раб тайн замерзанья и свежести пряной,
И ветер не зря переводит волненья
С движений души на деревьев движенье,
Усами антенн мелодично звеня.


             *

  КИТАЙСКАЯ МИФОЛОГИЯ

Не зря я наточил топор,
Великий Космос зачинаю,
Светилу каждому дал праздничный убор,
А Мать-Земля пусть грязи не смывает.

             *
Что жизнь?  Татарский перелом
Хребта, раздавленного в драке,
Огонь, попавший в водоем?
Иль Одиссея путь к Итаке?

Что смерть? Слепящая метель,
В глаза последнего сиротства?
Иль Время, севшее на мель,
В холодных топках пароходства?

Никто, никто не даст ответ,
Семи пядей во лбу философ,
Лишь славит Бытия секрет
Громадным перечнем вопросов.


             *

Когда унылый день в ладоши отобьет,
И парафин оплавит мой треножник,
Не веря ни во что, я - чуть ли не безбожник,
Благословлю сей мир за это все.

И, если, огорчаясь все же плыть,
Без паруса, без весел и мотора,
Да будет мне единственной опора,
Которую не смог я утопить.

И будет мне бездомен Океан,
Без компаса, причала и укора,
За тем когда-то пройденным задором,
Я прошлое вовеки не отдам.


             *

Как счастье однобоко,
А несчастье - многогранно,
В каждой грани - нож.

Так свет оно способно отражать,
Так хаос теплоты морозить льдиной.   

Мой человек, немного тебе надо, 
Увидеть мир и светлым, и простым,
Да путь пройти дорогой столбовою,
Где по бокам два горизонта поля.

Так счастье однобоко, но бескрайно,
Несчастье - в сотый раз кричать ослепшим,
Что сотня глаз в судьбе их горькой есть...
На каждого...
И знать, что сам незряч.
 
Все затихает в комнате моей,
И в целом мире беспредельна тишь,
Чтоб завтра снова тысячеголовым
Проснулось счастье...
И несчастье тоже...

             *

  ДЕНЬ  СЕДЬМОЙ

         Поэма

             1.
    
      Рожденье

Оборвав пуповину,
Глаза кверхтормашками,
Слышу белого голоса накал.
Говорю: “Здравствуйте”,
Кричу: “Здравствуйте”,
Весть,
Песнь,
Мал.

Как вблизи вы не гладки,
Ракушки лица,
Зубы сгнившие,
Волосы в седь.
Рожден быть,
Апельсин груди разрывать,
И знаю вес свой с точностью в
Грамм.

             2.

   Гармония

На небе звезды,
Одна - моя,
Бреду к ней через кочки
Космических болот,
Держу Всемирный Океан подмышкой,
В подарок для тебя,
Гармония высот,
Гармония низин,
Гармония всего...

Мои ресницы, словно две березы,
Качает ветром,
И меридиан болтается как лямка на плече.

Я весь во всем со всеми и по всюду...
Волчица зайца родила,
И хлебный корм на коготь нацепила.


             3.

    Познанье

Вчера ожегся - оказалось лед,
Пушистым солнцем красил небосвод,
А тополя пустил кормиться стадом,
И где любовь, нашел ее тенет,
Прибил серпом увесистый букет
Ромашек, васильков и незабудок,
Чтоб он украсил горних высей синь...
Но аромат букета был
Полынь.

             4.
  Удивленье

Двадцатый век,
Глаза мои не дрогнут,
Оторванных голов не сосчитать,
И трупы жиром плодоносят.
Но где душа?
Ищу...
Еще ищу...
Ищу...
Подняв ребро ладони в массе толпищ,
Гляжу в глаза себя же удивив,
И обнимаюсь как маньяк-сожитель,
Почти со всеми,
В коже зуд гася.

Двадцатый век.
Глаза б мои на вынос.


             5.

   Протест.

Широко ты море синее,
Волны - пить и не напиться,
И телами бело-сильными
Рассекают воздух птицы.

Хорошо, привольно ширится,
Грудь от взмаха и до взмаха,
Обращаются черты лица
В клюв, не ведающий страха.


             6.

  Усталость

Стреляют птиц и душат воздух,
И змей сажают в облака,
И знают истина одна,
Как у поэта
Ты...
Усталость...
Прожить бы жизнь,
Все остальное - малость,
И к пуповине снова прирасти...

Я снова солью посыпаю язвы,
Я снова с пустотою говорю.

 

******************************