Жар-птица

Поезд шёл. Нас в купе было двое,
И вагон был почти что пустой.
Ночь плыла и темнела, как море,
Да плескалась хмельною волной.

Моей спутнице было под тридцать,
Возраст женщины, знавшей полёт.
Что легко обернётся жар-птицей,
Пролетит и огнём обожжёт.

О себе говорила немного,
Пошутила : «Жила в облаках.
А теперь вот прогневала Бога
И кочую в ночных поездах».

Пили чай и томились в начале.
Разговор ни о том, ни о сём.
Был в очах её сумрак печали
Вперемешку с бесовским огнём.

Рук коснулся крылатых и жарких,
Будто пламенем вмиг обожгло.
Много женщин красивых и ярких,
Но не каждой дано колдовство.

Обняла, повела за собою,
Полетела со мной в небеса,
Пахла мёдом, травой луговою,
Целовала до боли в уста.

Когда свет от перронов бегущих
Попадал на секунды в купе,
Я дивился отчаянной, жгучей
И бесстыжей её красоте,

Что на свете любови хмельнее
И безумней её, и грешней.
Жги меня и губи, не жалея.
Я и сам не прохладных кровей.

Жадных губ не умерить горячность,
И огонь их пьяней всё и злей.
Вот я весь пред тобою. Не прячусь
От твоих ненасытных страстей.

Мне ли чар колдовских убояться,
И не я ли на пир их позвал.
Много раз приходилось влюбляться,
Но любовь колдовскую не знал…

Когда утром проснулся в дурмане,
Нет в купе никого. Тишина.
Значит, скрылась жар-птица в тумане,
В небеса возвернулась она.

На столе, на листочке бумаги,
Обгоревшем с обоих краёв,
Прочитал без особой отваги
Пару строчек коротких её.

Вновь прочёл их с обидой недоброй
И опять маял душу тоской :
« Жар любви полыхает недолго,
А прохлада зачем нам с тобой».

Сжег угрюмо бумагу  дотла,
Что горела, вздыхая в бокале.
Не почувствовал даже тепла
Горстки пепла, коснувшись руками.

Чтобы душу он мне не терзал,
За окно его бросил с бокалом.
А соринка попала в глаза,
Будто слёз моих вдруг пожелала.

Ветер птицею бился в окно,
Словно что-то сказать мне пытался.
Это было довольно давно.
Много лет пролетело и станций.

За снегами уже, за холмом
Поезд дальний и птица крылата,
Что к тебе не вернулась обратно,
Да и надо ль жалеть нам о том,
Не приснилось ль тогда под хмельком...