Чапаевец. Дед по отцу

Эпиграф: "Анка, Анка...Не жалеючи подков
прокатила нас тачанка аж до самых Соловков..."


Он родился в селеньи Мочкассы.
В том трахомном мордовском селе.
В мировую пополнил он массу
Той пехоты в крестьянской стране.

Дезертировал он с винтовкой.
В огороде ее зарыл.
Со вдовою вдруг шалашовкой
деревенский роман замутил.

Ему быстро она надоела.
Толстомясая с мерзким бельмом.
И решил податься он к белым.
Раскопал он винтовку с штыком.

Выступали на митингах смачно,
Поучали как надо жить.
И красавец брутальный Марк Мрачный
призывал в анархисты вступить.




Но в деревню вошла бригада.
Возле церкви в состав полков
Загонял комиссар прикладом
Новобранцев из мужиков.

Сам Василий Иванович сверху
Там с крыльца: "Хто не хочит служит?"
Не схотели два человека
 и один затесавшийся жид.

Тут Чапаев собственноручно
негодяев вмиг зарубил.
Остальные шагнули кучно,
проявив большевистский  пыл.




Так мой дед вдруг стал коммунистом.
И о выборе том не жалел.
Был он писарем пламенным, чистым.
Но попал в колчаковский плен.

Были ноги насквозь пробиты.
Он один уползал к плетню.
В белом госпитале  зашит там.
Я за это его не виню.


Но потом, словно впавши в кому,
он в анкетах сей факт скрывал.
Был вторым лицом он горкома,
Но печален его финал.

По доносу предисполкома
В Соловки случайно попал.

Стал заслуженным ветераном
после фильма "Чапаев" он.
Ныли ноги.Болели раны.
Он боролся с врагом-кулаком.






Нам всю жизнь говорил,что дедом
Настоящим он только был.
Призывал он к новым победам
И петлюровца не любил.

Я тогда сказал ему жестко:
Дед по матери не дурак.
А одет ты скромно и просто
в кашемировый тот пиджак,

Что прислал из Канады Григорий.
Тут чапаевец психанул.
Вырвал с мясом значок он в горе
И с балкона пиджак  швырнул.

Поглядел он со злобой бездонной.
В него словно вселился бес.
Был значок тот зажат в ладони
"Пятьдесят лет в КПСС".




Проявил ли когда-нибудь милость?
Превратил он Россию в ад.
В том, что с нами со всеми случилось
он один  только и виноват...

А когда после первого курса
в стройотряд попал я с трудом.
Ремонтировали мы скунсы
Там на Улице Горького дом.

Из подьезда вышла старуха.
На груди ее орден блестел.
Села в "Волгу" сопела глухо.
И водитель вперед полетел.

Я стоял у раскрытого люка.
Колесом он туда угодил.
И свирепо вскричал жидюга,
Проявив нешуточный пыл:

"Пулеметчица это Анка.
А вернее ее прототип.
Не какая-нибудь засранка",-
закричал разжиревший тип.

Уголовник со мной работал.
 За бутылкой в обед пошел.
На врага замахнулся он водкой
И бежал буржуй и пижон.






Умирал дед долго и страшно.
Врач приехал. Сказал отец,
что с эпохой Пушкина старший
связан он, поскольку Дантес


Еще жив был, когда он родился.
И тщеславие нас сильней.
Перед смертью дед распрямился,
Не покаявшись, встретился с ней.

Умер он под ковром том вечным
Где в двадцатые выткали в  ряд
Интервентов в английских френчах,
С рюкзаками японских солдат.

И колчаковских офицеров
В тусклом золоте старых погон.
Он прорвался.Он стал вдруг первым,
Уничтожив этих врагов.





Пусть выносят вперед ногами.
Он краском. Комиссар - не бандит.
Да и сталь наградного нагана
Все карман его холодит.


На подушечках две медали.
Чем его наградила страна.
Удивленно тут все сказали:
"Ну а где же все ордена?!"

Был вельможнее польских панов.
Выступал он как господин.
Вел себя товарищ Степанов,
Будто орден имел не один...




Ну и вот ведь какое дело:
Ну кого любил я сильней?
Из-за бабки стрелялись деды,
Только вышедшие из лагерей.

Мой отец от бельмастой бабы.
Моя мать украинкой была.
И спортсменкой совсем не слабой,
А метательницей ядра.

Родила меня она после,
 как они поженились с отцом.
И ушел тогда ее поезд.
И жалела всю жизнь о том:

Олимпийскою чемпионкой
стать тогда ей не довелось.
А подруга с песнею звонкой,
Проявляя спортивную злость,

Вдруг одна в олимпийские старты
Распрямила свои крыла.
Вышла в первые с результатом,
тем, что мать моя превзошла.


2017.







































2017.