Он закрывал глаза не от того, что стар

Он закрывал глаза не от того, что стар,
Не от того, что в жизни много видел.
Он закрывал их, потому что он устал
И мир за равнодушность ненавидел.

Он много пережил утрат и возвышений,
Он жил в достатке, делал, что душе хотелось.
После себя оставил рода продолженье,
Но потерял всё дорогое, что у него имелось:

Люси, что так невинна и чиста,
Была его любовью, пламенем ночным.
И были у них тайные места,
Куда был запрещён вход остальным.

Он сильно так её любил,
Как говорят, души не чаял.
Но в небеса её непросто отпустил.
А после похорон к детям родным отчалил.

К родному сыну, крепкому гимнасту
Он прилетел за сотни тысяч километров.
Но, видимо, прибыл туда напрасно.
Сын не открыл, оставил ждать под сильным ветром.

Ну что ж, пускай живёт сынок,
Он сам себе теперь хозяин.
Дед посмотрел последний раз в дверной глазок
И дальше к дочери своей отчалил.

Открыла дверь, держа бутылку чуть дрожащими руками.
Промолвил дед: "Ну здравствуй, дочь,
К тебе приехал я с печальными вестями.
Мать умерла твоя."
                -Ничем я не могу тебе помочь.

И снова тот дверной хлопок,
Который он не в первый раз услышал.
Вторая дверь пред ним закрылась на замок.
И только дождь стучал по старым грустным крышам.

Пал на ступень, омытую небесными слезами,
Взглянул наверх, прищурился, застыл на месте.
В последний раз жизнь пронеслась перед его глазами.
-Иду к тебе, Люси, мы снова будем вместе.