В коробах фантазийных кассет

Я бреду по снегу, как маленький, замечаю, что свет фонаря - отраженье в витринных зеркаликах и снежинки зрачково искрят, провода, будто рельсы в Лапландию, будто Хогвартс всего в паре вёрст.. Я бреду, моя Боль идёт сзади, пока вру ей, что я не подрос, пока двадцать минут до взрослого "Добрый вечер. Пришлю документ", я бреду через улочки Осло и считаю деревья в уме и по веткам гирлянды неоново разлеглись, как коты, задремав. Пока так - моей Боли не больно, и я временно ей не тюрьма. Восемнадцать минут: пора к берегу, лодки жмутся друг к другу, спит фьорд, за спиною моя истерика смотрит на воду и не орёт. И я думаю: "Боги, Хроносы, не пускайте меня ко мне. Я состарился, сбрендил, тронулся, моя боль говорит, а я нем, я несчастлив, я - звёзды ржавые в душном теле, в цементе рутин, и за мной не бредёт Душа моя, потому что не в силах идти". И несу я её в катетерах, говорю: "Просыпайся. Смотри". Она щурится сонно от ветра на залив и на облачный риф.
Где-то девять минут до нежданного: "Здравствуй, свет мой. Прощай? Почему?" Через десять минут станет ранами то, чему мал и жгут и хомут. Через час сгрызёт лапу переднюю сердце-зверь, угодивший в силки. Я бреду по снегу всё медленней. Как же ели здесь высоки! Всё, что в этот миг - нелишаемо: город-призрак, огни, провода. И за мной не вернётся душа моя ни к тебе, ни к чему, никогда. Я запрятал её между фьордами в коробах фантазийных кассет.

Я бреду. Моя смерть идёт к чёрту - слаба в прятках.
Боль тащится вслед.