Ноябрь

Ноябрь туманится. Мокры стволы берёз.
Безлистно, горестно чернеют тополя.
Стекло оконное в потёках мутных слёз.
Ртуть на термометре дрожит вокруг нуля.
Темнеет в пять, довольно рано, а с утра
светлеть оконные проёмы не спешат.
И каждый день чуть-чуть короче, чем вчера.
И тяжело в сырой промозглости дышать.

И вот я вечером, закутавшись шарфом,
спеша, дрожа, иду по улице пешком.
И за плечом, как рюкзачок, заботы дня,
чья тяжесть к вечеру приплюснула меня.
Когда открою дверь ключом и выпью чай,
и захочу дела вечерние начать,
дыханье осени мне сном коснётся век,
И я усну, и мне во сне приснится снег.

Приснится белый, чистый-чистый, как тетрадь,
в которой можно, что угодно, написать,
свою судьбу совсем иначе сочинить,
всё перекрасить, передумать, изменить.
Но снег растает — слишком рано для зимы.
Он слишком робок для укрытия земли.
И переписанная набело тетрадь
не сможет в памяти обетов удержать.

Будильник вскинется, обманно завопит,
что белый день уже собрался наступить.
Ну как мне верить — ведь в потёмках фонари,
и ни единственного признака зари.
Ноябрь — обман: ни света толком, ни зимы.
Ноябрь — туман, в тумане затерялись мы.
Ноябрь — печаль, простуда, годовой отчёт.
Ноябрь кашляет и из носу течёт

Ноябрь-ноябрь, год исхудал, как календарь.
Грязь под ногами , а над головою — хмарь.
Промозглый мир, но удивительней всего,
как нам тепло с тобой за пазухой его.