Мажорный патерик. Илия

                3Цар.16:29 — 4Цар.2:15

ИДОЛОПОКЛОНСТВО

У Ильи пророка,
Как всегда — морока:
Как в народе Божьем
Из-под самой кожи,
Всех обескуражив,
Выбить силу вражью?

Дочка Ефваала,
Как ты к нам попала? —
Принесла с собою
Идолов в помоях...
Как же опоганен
Нашей веры камень!

Царь всего народа,
Как ты смел у сброда
Взять себе невесту? —
Не сойти мне с места! —
Мы забыли Бога:
Он же взыщет строго!

Где найти ресурсы,
Чтоб не сбиться с курса,
Дабы крепость веры
И до нашей эры,
И при эре новой
Всем была основой?

Тут беды немало:
Все жрецы ваала
Повалили валом —
Не корми их салом! —
Машут стягом алым
Слуги Ефваала.

ЗАСУХА

Что же ты, Израиль,
Сам живёшь без правил
И не по канону?
Знать, во время оно
Знойный жар пустыни
Не дал благостыни.

И на два колена,
Словно бит поленом,
Идолам и Богу
Кланяясь убого,
Прядаешь неловко —
Знать, бо-бо головка...

Что ж, пущай три лета
Будет больше света
В вашей тёмной жизни
При политеизме —
Ни единой тучи —
Бейтесь хоть в падучей!

Я же у Хорафа,
Избегая штрафа
И царёва гнева,
От потока слева,
Пережду невзгоду —
Горе для народа...

Ворон, друг сердешный,
Слышишь глас нездешний?
Ты корми пророка
В юдоли жестокой,
Дай ты мне не сгинуть,
Превратившись в глину...

А затем — в Сарепте
Отыщу, поверьте,
Там же, средь поганых,
Дом вдовицы странной —
Дом, где благочестье
Не приемлет лести.

Пусть не оскудеет
Жита и елея
Радость в этом доме:
В скорби и истоме
Будни у вдовицы —
У подранка-птицы.

И птенца вдовицы —
Пусть слеза искрится! —
Воскрешу от смерти,
Снова мне поверьте,
Ибо правда Божья
И в слезе, как ожег.


ГОРА КАРМИЛ

У царя Ахава
Высохла агава,
А у царедворцев
Беды — на сто порций,
Ну, а у народа —
Ужас недорода...

Без пророчьей воли
Не уйти крамоле,
И Илья вернулся,
Дабы идол сдулся,
И для испытанья
Требует закланья.

На горе Кармиле
Вспомним мы о Ниле,
Вспомним об Исходе —
Фараон не годен:
Посох Моисея
Крепче и сильнее!

Все вы — лжепророки,
Сами вы — в пороке:
Вас почти что тыща —
Я же, духом нищий,
Встану перед Богом
Праведным залогом.

Эй, жрецы ваала,
Ваша спесь пропала! —
Жертвоприношенье
Приведёт к решенью
На глазах у черни
До зари вечерней.

Истинному Богу
Не нужна подмога:
Пусть Он Сам услышит
Тех, чья вера выше —
У кого молитва
Вскроет Небо бритвой.

Пусть Свою десницу
Сам протянет ниц Он,
И возьмёт тельца Он
Огненным корнцангом,
И восхитит с песней,
Чья Ему любезней.

Ну, вас всех — к ваалу!
Вам бы крепким малым —
Разбудить кумира!
Видно, после пира...
Он объелся кала —
Вот, и спит устало.

Чтоб проснулся, бедный,
Лучше б спеть обедню... —
Вы ж орите громче,
Чтоб слетела порча,
Бейте вы в тимпаны
И танцуйте спьяну!

Нету в Божьем плане
Толку от камланий:
Только твёрдость веры
Силой непомерной
Вымолит у Неба
Ливня на потребу!

Жертвенник поставлен
Мною не кустарный:
В дюжину камений
По числу коленей,
Чтобы вновь Израиль
Голову поправил.

Оболью водою,
Чтобы без разбою,
Чтобы без сомненья
Жар Богоявленья
Сам тельца восхитил
В горнюю обитель.

Пусть перуны молний
Огненно промолвят:
Словом Иеговы
Сняты все оковы —
Злая власть ваала
В трепете отпала!

Царь на колесницу
Поскору садится:
От раскатов грома
У земли продрома...
Эй, народ, не выдай —
Пусть погибнет идол!


ГНЕВ

У Иезавели
Очи почернели,
Провалились в омут:
Вынести не могут
Странного кульбита —
Все жрецы побиты...

Это — катастрофа! —
Друга Саваофа
Должно изничтожить:
Вельзевул поможет! —
Филистимский идол
Дом царя не кинул...

Гнев царицы страшен…
Как бы ни отважен
Был пророк великий,
Нам от многоликих
Лучше быть подальше —
В том не будет фальши...


ТЕОФАНИЯ

Через Иудею
Выйду от халдеев...
Не склонив коленей,
Верность поколений
Тысяч семь нескверных
Сохранили верно!

Я, как перст, пророком
Буду ненароком
Посреди поганых,
Алчных басурманов,
Возвещать с Хорива
То, что в мире криво.

Ибо от Синая
Воля Адонайя —
Каменного слога
Духа Декалога —
Выбита в скрижалях,
Чтоб неверных жалить.

И внутри пещеры
Подкрепленья веры
Буду ждать в раскатах
Грома — до заката...
Но в землетрясенье
Нет Богоявленья...

Нет в порывах вихря,
Что затеял игры,
Божьего дыханья,
Словно при камланье...
И в огне не слышно,
Чтоб дышал Всевышний...

Бог — буквально в метре —
Только в тихом ветре...
Чей спокойный шелест
Отвергает прелесть:
Выразить не можешь
Ни умом, ни кожей...

После этой встречи
Знаю я, что — вечен:
Никакого страха
Даже, если плаха
Дерзко и ретиво
Светит в перспективе.


ВИНОГРАДНИК НАВУФЕЯ

Нет в очах пророка
Большего порока,
Нежели исконным
Нравственным законам
Богопротивленье
Царского презренья!

Родовое право —
Крепко, как держава:
Дедов виноградник
Для души, как праздник, —
Хоть царю, хоть свату
Не отдать за плату.

Бедного еврея,
Деда Навуфея,
Извела царица:
Боже, что творится?! —
Преданный друзями
Он побит камнями...

Жизнь царя Ахава
Гнусна и лукава:
Землю Навуфея
Взял он, не робея, —
Что ж... его под вечер
Ждёт с Ильёю встреча!

Резко скинул милоть,
И лицо открылось
Божьего пророка
У лозы широкой —
Царь беду накликал
Встречей с этим ликом.

Божиим глаголом
Пригвождён, как колом, —
Ждёт царя Ахава
Страшная расправа:
Всех наследных принцев
Умертвят с царицей...

Труп Иезавели
Подле Изрееля,
Кинутый бесами,
Будет съеден псами —
Дом царя Ахава
Пропадёт без славы...

Только Милосердный
Ты, на милость щедрый,
Усмотрев смиренье,
Дашь царю прощенье:
С сына всё Ты взыщешь —
Род пойдёт на вычет...


КОЛЕСНИЦА

Я ж перед уходом
Поживу с народом,
Встретив исполненье
Божьего смотренья,
И себе намечу
Радостную встречу.

Вскоре на Фаворе
В мире сгинет горе,
Будут вечно рады
Алчущие правды,
И придут ответы
Нового Завета.

Но пока — наследник,
Божий проповедник,
Будет мной назначен
Благодатней паче:
Изолью елея
Я на Елисея.

Оба с Елисеем
Тайну мы рассеем,
Как с земли на Небо
Буду взят без гнева,
Чтоб до парусии
Люди не грустили.

Плащ, червлёна милоть,
Сделай Божью милость:
Ты раздвинь потоки
У реки широкой,
Чтобы Иордана
Воды стали станом.

И по дну, стопами
Твёрдыми ступая,
Перейдём на берег —
Искренне поверят
Нам в преддверье ночи
Все сыны пророчьи...

Я на колеснице
Огненною птицей
Над людским пороком
Вознесусь высоко,
Молнией играя —
Землю содрогая!

Жеребцы Господни,
Топот в преисподней
Слышан ваш, как ужас:
Скоро мир, обрушен
До глубин печали,
Встретит, Иже чает!

25.08 — 14.09.17
___________________________

КОММЕНТАРИИ

Предполагаю, что даже многие люди из тех, кто регулярно посещают Церковь, не очень хорошо представляют себе историю и житие Илии Пророка, не говоря уже о людях далёких от Православия. Для того чтобы читатель лучше ориентировался в написанном мною тексте, я, естественно, дал ссылку на те страницы Священного Писания, в которых раскрывается содержание моего патерика. Но фрагмент 3-й и 4-й книг Царств достаточно обширен, и у меня нет уверенности, что найдётся много желающих окунуться в этот древний, довольно архаичный, текст, в котором не так уж легко ориентироваться без соответствующего навыка. Поэтому я и решился на некоторые ключевые объяснения и на краткое изложение материала, тем более что это совсем не исключает возможности самым любознательным всё же полистать и саму Библию.

***

Прошло около шестидесяти лет после разделения Царства Давида-Соломона на две части: Северное (Израиль или Самария) и Южное (Иудея). В связи с тем, что Самария была преимущественно земледельческой, то языческие культы плодородия легко проникали в народ. Это усугублялось ещё и тем, что цари Северного Царства охотно брали себе в жёны иноземных принцесс, что, собственно говоря, и произошло с царём Ахавом, женившимся на Иезавели, дочери Сидонского царя Ефваала (Этбаала), являвшегося ко всему прочему ещё и жрецом филистимского ваала Мелькарта. Сама же Иезавель была, судя по всему, жрицей Астарты, ибо совмещение царской и духовной власти было, в отличие от Израиля, естественным для древнего мира. Это и предопределило языческую экспансию на территорию Самарии, так что началось преследование пророков и священников Ягве, а народ оказался неготовым к отстаиванию истинного богопочитания.
В это время и появляется пророк Илия — пророк ревнитель. Его имя переводится с еврейского, как мой Бог — Ягве. Верный Закону Моисея, который показал в оные времена на берегах Нила истинность веры Израиля, ибо брошенный на землю посох израильского вождя, превратившись в змия, пожрал подобных же змей из посохов египетских жрецов, Илия встаёт на войну со всяческими проявлениями идолопоклонства. По его слову на три с половиной года прекращается дождь, от чего в стране начинается голод. Сам он спасается поначалу на берегах Хорафа, из которого утоляет жажду, а ворон приносит ему мясо и хлеб (см.: 3Цар.17:5—6), но когда поток высыхает, перебирается в Сарепту сидонскую, где вдовица предоставила ему кров, а в её закромах, по слову Илии, не иссякает пропитание: мука и оливковое масло (елей). Также Илия чудесно исцеляет внезапно умершего сына вдовицы (см.: 3Цар.17:9—24).
По прошествии трёх с половиной лет, когда вопль отчаявшегося народа достигает Небес, а сам пророк фактически получает неприкосновенность, ибо и при дворе известно, что небо прольётся дождём только по слову Илии, он назначает состязание на горе Кармил, куда приглашает всех жрецов — “четыреста пятьдесят пророков Вааловых, и четыреста пророков дубравных, питающихся от стола Иезавели” (3Цар.18:19), — около тысячи — и самого царя Ахава. Илия предлагает народу сделать, наконец, выбор, Кто есть истинный Бог, Ягве или ваалы и поклоняться лишь Ему, имеющему множество имён (Адонай, Савааоф, Эль, Эллогим), но при этом являющемуся Единым Богом: "долго ли вам хромать на оба колена?" (3Цар.18:21)
Во время состязания он откровенно издевается над жрецами и советует им кричать громче, потому как ваал, судя по всему, уснул: “кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался, или занят чем-либо, или в дороге, а может быть, и спит, так он проснется!” (3Цар.18:27). У Илии нет никакого почтения к идолам, отсюда слово ваал употреблено в моём тексте исключительно со строчной буквы, и немало нарочитостей, особенно, когда я рассуждаю о диете божков — но с другой стороны, чем им ещё питаться? При этом я явно смягчил оригинальный текст, назвав детей Ахава наследными принцами, а в Библии о них говорится, как о мочащихся к стене. После безуспешных камланий жрецов (до вечерней зари), сам пророк приступает к священнодействию и, чтобы не было никаких сомнений, велит вокруг поставленного на двенадцати камнях, по числу родоначальников еврейского народа жертвенника, вырыть ров, и хорошенько пролить всё водой. По молитве Илии с неба ударяет молния (огненный корнцанг), и жертва попаляется. Невдалеке уже слышен шум дождя, так что и царю Ахаву становится понятным, Кто есть Истинный Бог, и он покидает место состязания и уезжает в свою столицу, Изреель, а Илия, ликуя, бежит рядом с колесницей (см.:3Цар.18:30—46).
В результате, народ расправляется со жрецами, что вызывает сугубый гнев Иезавели и новые репрессии: “[если ты Илия, а я Иезавель, то] пусть то и то сделают мне боги, и еще больше сделают, если я завтра к этому времени не сделаю с твоею душею того, что сделано с душею каждого из них” (3Цар.19:2), — так что Илия впадает в уныние и ищет для себя смерти: “А сам отошел в пустыню на день пути и, придя, сел под можжевеловым кустом, и просил смерти себе и сказал: довольно уже, Господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих <…> возревновал я о Господе Боге Саваофе, ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники и пророков Твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять ее” (3Цар.19:10). Господь же успокаивает Илию: “Я оставил между Израильтянами семь тысяч [мужей]; всех сих колени не преклонялись пред Ваалом, и всех сих уста не лобызали его” (3Цар.19:18).
Царь Ахав на некоторое время обратил-таки свой взор к Богу Израилеву и не мог не заметить Божьего благоволения, ибо Господь даровал ему победы над сирийским царём Венедадом (см.: 3Цар.20). Но уже сын его Охозия вновь обращается к ваалам: “пойдите, спросите у Веельзевула, божества Аккаронского: выздоровею ли я от сей болезни?” (4Цар.1:2). Вельзевул, буквально: ваал Зебул, бел Зебуб — повелитель мух).
Илия проходит через Иудею и Иудейскую пустыню и скрывается на горе Хорив (Синай), в пещере, в которой он ожидает встречи с Самим Богом, и его поражает, что Божие присутствие  не обнаружено им ни в громе, ни в буре, ни в землетрясении, но лишь в веянии тихого ветра. С одной стороны, это не вмещалось в его собственное представление о Господе, ибо только недавно, на горе Кармил, Тот предстал, как попаляющий жертву ударом молнии и грома, а с другой, это можно считать отправной точкой исихазма, когда Бог соединяется с человеком в тихой внутренней молитве.
Религию древнего Израиля называют этическим монотеизмом. Это говорит о том, что вера в Единого Бога не может не сочетаться с глубинной нравственностью. Но что удивительно, языческое уклонение царя Ахава, то есть прямая измена Богу, не вызывает столь резко негативного отношения пророка, как нарушенный им же принцип заботы о своих подданных и презрение родового права, которое отстаивал простой крестьянин. Несмотря на то, что всё коварство исходило от Иезавели, и Навуфей, хозяин приглянувшегося царю виноградника, был побит камнями именно по её наущению, Илия увидел ответственность самого царя за данное злодеяние, за что тот и получает суровое прещение: “так говорит Господь: на том месте, где псы лизали кровь Навуфея, псы будут лизать и твою кровь <...> Я наведу на тебя беды и вымету за тобою и истреблю у Ахава мочащегося к стене” (3Цар.21:19;21). Происходит это в тот момент, когда царь вступает в наследие, а из-за виноградного куста внезапно показывается пророк. Но искреннее покаяние Ахава приводит к отсрочке приговора.
Последний эпизод — это взятие Илии на небо. Особенностями данного сюжета является то, что ведомо об этом событии пятидесяти сынам пророческим в Иерихоне, но свидетелем этого чуда является только преемник пророка Илии Елисей. Происходит как бы некая проверка способности к духовному зрению наследника Илии, ибо Елисею обетована двойная благодать предшественника в случае, если он всё разглядит (см.: 4Цар.2:9—10). Два пророка переходят Иордан, причём Илия использует для это свою милоть (плащ), после удара которой по воде река расступается. Огненная колесница забирает Илию. Это всё видит Елисей, в наследство которому достаётся милоть Илии (см.: 4Цар.2:11—14), а сам пророк теперь до Второго Пришествия Христова (Парусии) разъезжает по небу на этом божественном транспортном средстве, грохот от которой не может не вселять ужас в преисподней, и Разъезжает до нынешних дней, так что он — наш современник, отсюда и словарный запас его вполне соответствует нашему времени.