Летняя ночь

Есть такие мамы и их очень много, которых уже ни кто не поздравит с Днём Мамы.
Но я хочу, что бы они знали, что их любят.



За окном ночь, летняя, тихая и моя мама тревожно спит.
Ей снится очень необычный и странный сон:
"Будто я грудной, грудь её своими пухлыми ручонками обхватил
И сосу её теплое материнское молоко.

И я, вроде бы, уже должен был бы и наесться,
А я все сосу и сосу, больно сосок кусая
И вот, ей кажется, что и молока-то уж нет и, что грудь болит, и даже не грудь, а самое сердце...
А моя мама, такая ещё юная и молодая.

А она, так крепко держит меня, прижимает к себе, не отпускает.
Терпит боль, лишь бы я, лишь бы рядом был.
Рукой нежной, тёплой, мягкой по головке меня ласкает,
Укрывает меня, что бы, не дай Бог, не простыл.

Думает: "Пусть и больно, но это можно и перетерпеть."
И говорит мне: "Кушай, кушай мой милый.
Хорошо кушай и не будешь болеть,
Вырастишь большой и полным силы."

Я вижу её и себя совсем грудного, я стою сбоку и немного сзади.
Я не вижу ее лица. Я не вижу его, из-за её длинных волос.
К горлу слёзы, подлый ком, ком предатель.
Я хочу, что бы она услышала меня и повернулась на мой голос.

Я кричу: "Мама! Мама не отпускай меня! Дай мне напиться!
Я хочу быть всегда рядом, всегда с тобою!"
Я тянусь к ней, рвусь, но я не могу даже пошевелиться.
И вот я уже и не кричу, а то ли хриплю, то ли вою!...

Она смотрит на меня, но видит лишь темноту, куда совсем не падает свет.
Она, вдруг, вспоминает про меня малыша, младенца.
Резко поворачивается, но меня, грудничка, на руках её уже нет.
Только скрещены на её груди руки и щемящая боль в сердце.

Она падает на колени, плачет навзрыд и кричит:
"Сыноок! Где ты сыноок?! Где ты мой маленький?!""
Она просыпается, от того, что в дверь кто-то стучит...
Она быстро встаёт, идёт, моет лицо в умывальнике.

И вот она открывает дверь, мама, моя добрая, милая мама.
На пороге почтальон, он не смотрит ей в глаза.
Весь дрожит, а в руках его телеграмма.
Он молчит и не может ничего сказать.

Просто отдал листок, пришедший с южных гор.
А наша квартира и дом стоит, там, где течёт река Волга.
Текст телеграммы звучал для неё, как приговор,
Что я "Героически погиб при выполнении воинского долга"