Мароска... глава 6

ЛИДИЯ
Правда, весело кочуют – а в избе только ночуют, дух в избушке дюже спёрт – да на лавках не курорт, стол в избёнке колченогий – приплюсуй сюда дороги, и припляс домишки вкось – а какой с трухлявой спрос, компас что ли на трубе – без шурупов, на резьбе, бабка ведь не у штурвала - с свиноматкой шурувала, хромку рвали пополам – прямо Сита, с нею Рам, пели хрень, как тот тунгус – дури, хмели то союз, визг тот лес встряхнул дремучий – сыч с дупла всё очи пучил, да забыли зачем шли – куда валенки несли. Позабылся Гавриил – Квазимодой наградил, им теперь и не до гнома – тиснут с пятачком штоф рома, и гляделки в потолок – с бабки сыпется песок, а туда ж рукой к настойке – ежедневные попойки, в мыслях враз проели брешь – ну не помнят, хоть ты режь, чего тронулись с заимки – свин с каргой идут в обнимку, а изба сама собой – против стрелки часовой.
А Мароска как возник – тут пробрал Валюху тик, глаз моргает без причины – тут не властна медицина, нос плясать тоже пошёл – колыхался даже стол, ходуном ноги ходили – а глаза с ума сводили, правда спрятаны у щёлках – но сидела на иголках, голос тоже выдавал – ливер Валькин только рвал. Карп Пургеноч не в понятках – хочет тюкнуть ей в сопатку, кирдычиный посох взял – ща отправит ту в астрал, станет как тот леденец – и с хвостом её старЕц. Было посох уж поднял – под себя чуть не подмял, но вскричала Валентина – это что за чертовщина, как дитё мне состругал – клялся, зуб на то давал, что вернёшься, заживём – уж какую зиму ждём! Ишь Морозом нарядился – к Настке сбоку притулился, а любовь ведь не картошка – ведь не выбросить в окошко, отвечай, куда ты смылся – и зачем так нарядился. Посох выпал КирдыкА– онемела и рука, пот прошиб аж через лёд – что за рожа слёзы льёт, страхота, прямо чумичка – защемили аж яички, с барабульки враз капЕль – про каку-таку постель, эта мымра тут вещала – кажна жилка замирала, от такой-то красоты – растопырились персты, ощетинились усы – то ль в гостях у них шуты, то ли сбрендила бабёнка – ёкать стала селезёнка, ещё старый свищ прорвался – он до гнома нарывался, и взывая он к Пургену – ледяную взгрыз он вену, отскочили лишь ледышки – да взыграли Карпа кишки. Но не вспомнил он девицу – и чесал всё черепицу, как он вляпаться так мог – иль умом он занемог, каракатицу пригрел – лучше всю б он жизнь говел! Если мать урод со стажем – а про рОдну дочь что скажем, не родИтся апельсинка – под уродливой осинкой, видно пьян был или глуп – что понёс к халдейке круп, память Карпа подвела – а «зазнобушка» ждалА, када бросится в объятья – пусть сомнёт оборки платья, вновь ведь с нею жаркий март – вот попёр сегодня фарт! Раздобыла зелье Марфе – вдарил тут Амур на арфе, а то спала было с тела – как любовника узрела, пусть немного ледяной – весь обросший и седой, чуть сутул, прогнулись плечи – но любовь и это лечит, чует Валькин крупный нос – что не зря ногами врос, Карп Пургенович Мароска – пусть уж нет былого лоска, красный нос лишь на лице – но в пуховом пальтеце, обогреть, заговорит – ща как мумия стоит. Только Петя ел гречиху - не взирая на шумиху, ложка только лишь мелькала – выбирал с под низу сало, ел, давился и икал – догрести до дна алкал. Хвост маненько отошёл – и сейчас узоры мёл, изгибался, вверх взлетал – и права свои качал. Нет бы с фляжки хлебануть – не, не вырастет тут грудь, шерстью он не обрастёт – волчий хвост вдруг отпадёт. Но наяривает кашу – гладит дочь рукой папашу, редкий чубчик распрямив – был Петруша незлобив. Ревность, видимо, сгорела – под хвостом лишь чуть зудело, на адюльтер наплевать – было б что ему клевать.


АЛЛА
Да, Петруха ел давился - и ничуть не удивился - что в Валюхин возраст юный - с нею спали всей коммуной - и рябые, и с приветом - где "дровами", где валетом - то на сене, то на речке - продавили все крылечки - с тех интимных похождений! - но средь них, Карпуша гений! - как прижмёт в охапку к сердцу - из-под юбки, газы в дверцу - и кишки уже у гланд! - в ентом деле он талант! - подомнёт на сеновале - вроде, ты уже в астрале - сердце ёкает в полёте! - а подол и бок в помёте... - Валька, с тех воспоминаний - еле теплится в сознаньи - и от их интимной встречи - бьёт салютом залп картечи! - носом шмыгает в надежде - что в астрал пойдут, как прежде! - но КарпА пугает лоно - хоть далёк до Апполона - раньше был передовик - щас в кальсонах снеговик! - Карп стартует до кордона - мечет посох в Купидона - и бежать намылен в лес - ведь не помнит, как залез! - на астрал давно склероз - корешок к штанам примёрз - да и баба дюжа страшнА - всё что было - день вчерашний! - дочерь сроду не видал - он ли, нет ли, сострогал - а уродина, то факт! - вдруг Мароску ждёт инфаркт... -  Тут Настёна пропищала - "Ой, родню я повстречала! - терь он тятеньке-то зять!" - кинясь мачеху лобзать! - Петя ложку чуть не съел - мимо стула просвистел - хвост сломал, висит метёлкой - и рванул присесть под ёлкой - в стометровке Петьке кубок! - опустил в сугроб обрубок - чтоб не пачкался в дерьме - пазлы складывал в уме... - У Мароски ус обвис - показать решил стриптиз - чтоб про блуд не заикалась - напугать, тем чё осталось! - что сосулька, вместо шприца - час искать, чтоб помочиться! - но опять Настёна встряла - как безумная скакала - вереща "Айда, к Марфуше!" - Карп дышал, как карп на суше! - бьют фиаско барабаны - запахнул тулупчик драный - от испуга захмелел - вен стеклянных не жалел - но напрасен суицид - хоть и в сексе дефицит - лучше станет импотент - Валька главный аргумент! - Но Настёнин бзик - закон! - положив судьбу на кон - лыжи двинули в село - хоть дорогу замело... - санки тащит Буцефал - на бока уже опал - горстку кинули сенца - а дороге нет конца! - еле тащит копытА - жжёт Петруха "Ат винта!" - снегу, мерину по грудь - тока ноги протянуть... - Валька трётся об Мароску - лёд уж дыбом под матросской - та и выпятила вымя - на Мароске, в палец иней - слез с кошёвки, дУет пеше - задери ту Вальку леший! - так и прячется за сук - тока слышен палки стук!... - А Марфута ждёт настойку - хоть и знает секс на тройку - но мечтает о дворце - зуб набив на леденце! - сроду лохмы не чесала - на боках прогоркло сало - печь не топлена с субботы - и к ногам примёзли боты... - Ну а Ёжка и подсвинок - хлещут горькую из крынок - и в присядку жгут, меж сосен - хоть зима уже, не осень! - с Ванькой можно и набраться - не домагвался отдаться - ей не фраер он - дружбан! - пятачки засунут в жбан - и орут песняк от рому - аж посеяли хоромы - дом в болото провалился - тож порядочно напился - заштормило прям от виски - пал на куричьи мениски - и под самые сусала - в топком месте засосало!...


ЛИДИЯ
Сразу хмель ушла к ним в пятки – стол в избе, кровать и кадки, и запасец там спиртной – не блистал хоть чистотой, таки ж вовсе потеряли – взад-вперёд теперь шныряли, как избушке пособить – да на ножки посадить. Слышен SOS с печной трубы – вместо сажи там грибы, печь с Ванюшкой не топили – сырьём ели, только пили, допилИсь почти до белки – в кучу их сошлись гляделки, ну какая помощь там – только вой по тем холмам. Помелом было тряхнули – ножки высунули дули, мол в болоте хорошо – и мозолям тут свежО, бабка с свином надоели – от спиртного ошалели, рвали хромкины меха – сыпалась с избы труха, хоть в болоте отдохнуть – пешим шагом пусть идут. Но услышала Манефа – отголоски визга эхо, натянула скороходы – писк последней лесной моды, подпоясала горбы – дошагала до арбЫ, трёх собак в упряжку вдула – двух клиентов подтолкнула, завалила их на сани – с геморроем и лишаем, от лихих людей охрану – мазей всяких взяв по жбану, лихо тройка понеслась – знать беда кака стряслась. До болота долетели – и раскрыли сразу щели, бабка Ёжка и свинья – как попала им шлея, горевали не о хате – о своём полуфабрикате, бражку ж только затворили – зря с собой не прихватили, ведь утонет весь запас – под водой уже каркас. По покойным так не плачут – ну и где теперя чача, да избёнка насмехалась – и охульно издевалась, уходя фасадом в лёд – возлияний спиртных плод. Тут Манефа взяв бразды – расстоянье до избы, вмиг глазами оценила – да вожжами подцепила, потянули точно репку – мужички были не крепки, с геморроем враз в кусты – с лишаём всё клал кресты, а Манефа при горбах – свиноматка в копытах, бабка Ёжка устарела – на мослы свои присела, лишь собаки воз тянули – да бока свои надули, вот изба на бережку – запив брагою тоску. Сосипатра клюкой драться – а изба давай вращаться, то фасад, то низкий зад – из соломы тучей град. Разнимала та ж Манефа – вся трясясь скрипучим смехом, жбан от пьянства подаёт – и в стакан то зелье льёт, белки сразу убежали – бабка с свином ликовали, отреклись от змия сразу – не довёл было, зараза, до безумья иль инфаркта – рядом были с зоопарком, аж забыли свою цель – всё вливали водку в щель, а ведь шли они к Гаврило – и несли свиное рыло, Клеопатрину «красу» - всё пропили под хвост псу! Хромку бабке подарили – и её благодарили, что наставила на ум – шли ж с избушкой наобум! Покопытили тропинкой – и изба не сиротинка, вон вышагивают в нОгу – поспешают на подмогу, свиноматкиной мамаше – ща артель ту ошарашат.
А у Валькиной избы – повалилися столбы, скосоурилась печально – было ясно изначально, без хозяев сколько лет – ведь Петруха не атлет, высоты мужик боится – пот в семь струй с него струится, дранку крыши не чинил – за фасадом не следил. Вот и надвое сложилась – печь давно уж не курилась, на крыльцо ползком влезали – лишь зады в щели мелькали. На лежанке спит Марфутка – ведь прождала мамку сутки, сон сморил прям богатырский – и уклад тут монастырский, всё что можно всё сожгла – лишь бы тёплой печь была. Колченогий стол остался – стульчик на ноге болтался, провиант как в каземате – ложки на столе щербаты, корка хлеба, соль в солонке – тараканы вон в сторонке, видно Марфа прыть явила – сразу четверых убила. Сырость, грязь, убогий вид – но спокойно дочка спит, выдувая пузыри – с вечера и до зари. Гаркнула было маманя – «так встречаешь ты папаню, ну ка зенки открывай – и на стол нам накрывай, вот отец у нас нашёлся» – кашлем КАрпушка зашёлся, ничего себе потомок – вылезает из котомок, рожа только прикурить – и с испуга лоб крестить. Лезет чадо с той лежанки – квасу булькнула пол банки, пялит щёлки на Карпушу – и трясёт его как грушу, ухватившись пятернёй – бьёт под пах своей ступнёй, тот мешком на пол свалился – речи нАпрочь он лишился, глыбой дочь стоит над тятей – то гляди, чего отхватит, хорошо, что изо льда – не наделала вреда. Вся шарашка онемела – как собака налетела, оттрепала Дед Мороза – по-простому, без наркоза, не спросивши где он был – по каким сугробам плыл. А увидела Настасью – тут пришёл конец и счастью, та гляделася царицей – аж в алмазах рукавицы, шубка беличья на ней – как дворянских та кровей, и сапожки из сафьяна – шапка с мехом, вся румяна, рядом с валькиным отродьем – пугалом тем огородным, вся светилась нежным светом – ведь с сестринским шла приветом, а тут битва, даже сеча – и никто ведь не перечил, ай не с той ноги чай встала – к старику вон как пристала, отдубасила за встречу – и икру опять всё мечет. К Петьке быстро зашагала – для дедкА было сигналом, сиганул, лишь хвост болтался – в уголок тихо прижался, гречкой было отрыгнул – с свистом воздуха глотнул.


АЛЛА
Да уж, Валькино бунгало - отродясь не процветало - Петя хилый, да и трус - где уж бить гвоздями в брус - лез на баб, как Эльбрус - грыжу пучит, взял лишь груз... - щас и вовсе дом в  разоре - конь навозом плёл узоры - симметрично клал оладьи - вышивал, как будто гладью! - двор зарос густым бурьяном - заблудиться можно с пьяну - обветшал из брёвен сруб - и струится шиш из труб! - окна мУтны, в хате пусто - Марфа рубит шкаф в капусту - да и в печь суёт огрызки - стол, последний в группе риска! - дым струится с-под застрехи - Марфа щёлкает орехи - пол не метен, слиплась грива - и по взрослому соплива! - у крыльца уж нет ступень - и упал в траву плетень! - флюгер сломанный на крыше - пол дубовый сгрызли мыши - стал похожий на дуршлаг - а в избе у них - аншлаг! - все сбежались на смотрины - Карп Пургеныч, как витрина - волос с снега, торс со льда - с носа капает вода - раскраснелся, щас растает - уж в астралы не летает... - от натуги, стал как рак - с Валькой спал - ну не дурак?!! - в дочерь кОсится с прищуром - ну откель така профура?!! - с мамкой секс замстило напрочь - мысль была, ево дурачат - но кулак пудовый дочки - угодил в стеклянны почки - ливер трещиной прошило - но вопрос сидит, как шило - как с Валюхой согрешил - ведь шиншилла из шиншилл! - Петька тиснулся к порогу - хвост болтаясь, бил тревогу - пропадёт Мороз-ака - за понюшку табака! - сковородкой даст по лбу - и расколет глыбу льду - а блохастый зипунок - кинет к притолке, для ног! - Карп тулупом замахал - и молитву прочитал - мол, изыдите в геенну! - Марфа тут, пуская пену - оголяет сей момент - прям железный аргумент! - повертясь к стене фасадом - засветила в папу задом - от рейтуз глаза слезились - видно, с изнову не мылись - потянулся дух зловонный - а на булке знак евонный - бублик родинкой прирос - в хромосомы первый взнос! - и Кирдыка, и Пургена - украшали эти гены - родовой пачтишта герб! - пусть баранка и не серп - но гордились штампом в попе - хоть и свиньи в гороскопе... - Карп в конвульсиях забился - из штанов ручей струился - из ширинки шёл душок - чё наделал корешок! - подбежала к Карпу Настя - дочь нашлась, а тут вам здрасьте! - дула лёгкими в Мароску - не курила ж папироску - выдавала ураган - чтоб ожИл назло врагам! - в шёлк одета вся Настёна - и поддёвка золочёна - воротник-та в жемчугах - и сапожки на ногах! - эт не то, что у Марфуты - в полуваленки обуты - в Насте, царский весь прикид - Марфин ливер, аж кипит - готовА вцепиться в косы - руки в бок, вперёд кокосы - щас начнёт бои без правил - что ни с чем, отец оставил! - Тут Валюха, цыкнув в дочь - хоть и дело было в ночь - мазь знахаркину изъяла - и как рубль засияла! - вот мол, дочке панацея - будут вешаться на шею - прям как гроздья, фраера - и прокатишь, на ура! - завлечёшь любую особь - хоть глаза и смотрят косо - и в квадрат овал лица - подберём тебе самца! - Марфа мига не терпела - и намазала всё тело - села ждать метаморфозы - а в уме учила позы! - вдруг накинулась чесотка! - тёрли салом, мыли водкой - уж собрались жечь лучиной! - Марфе терь, не до мужчины - ведь во всём кобыльем росте - шкура сделалась в коросте! - отливает в цвет мочи - не отлепишь, хоть кричи! - Валька треплется в падучей! - кто теперь из них стал круче - дочь, экземная звезда - или папа, изо льда... - А куриная избёнка - вся промокла под гребёнку - в мутной жиже под фронтон - и визжит в свинячий тон! - зареклась хмельную пить - не утопла чуть, итить! - благо, тут Манефа с зельем - наградила их похмельем - Избу вытянув с трясины - дом вернув, Яге и свину! - Те, Манефе зуб дают - что с сево числа не пьют - и идут искать Гаврила - мстить за их свиные рыла!...


ЛИДИЯ
А избушка, с курьей ножкой – свиноматкой и баб Ёжкой, пробираются сквозь чащу – зенки сквозь кусты таращат, где Гаврила, сукин сын – ископытился и свин, копытЫ ведь без подков – климат у тайги суров, снег набился и в кальсоны – коченеют компаньоны, печь в избе не истопить – как в трубе затор пробить… Там опята, шампиньоны – не десятки, миллионы, застят дымовой просвет – лето пили, вот привет, что не чист тот дымоход – шли не строем, а вразброд, Сосипатру аж качало – свин копытом бодрил сало, чтобы был кровИ отток – тут бы бражки хоть глоток, но клялись Манефе жизнью – капли что в стакан не брызнут, трезвый  образ поведут – на пути врагов сотрут. А сейчас, бредя к Гаврюхе – на коленках, где на брюхе, в мыслях пили с бурдюка – и копыто и рука, дулю к рОту подносила – штоф на двох уже делила, но продравши свинны очи – шиш поживу страшкам прОчил, слёзы лИлись, льдом застыв – был к спиртному всё ж позЫв.
А Марфутка при коросте – всю трясёт от сильной злости, вот тебе и чудеса – в ощупь редкая коса, нос сливянка, рот подковой – не покрылась кожей новой, чесунец всё ночь скребёт – ей покоя не даёт, где же тыи кавалеры – заблудились что ль холеры, ни один в дверь не скубётся – дочь в падучей уже бьётся, хто над ними пошутил – эту склянку удружил. Всё сошлося на Манефе – ща пропишет дамку трефу, кон с горбаткою сыграет – а потом накостыляет, в нос и губы, и под дых – отожмёт как с семя жмых, склад, что с зельем, разнесёт – пусть убыток понесёт. Так вот мыслила Валюха - теребя когтями ухо, и с Карпушей не лады – из порток лишь тянет льды, где сады Семирамиды – на него ж имела виды, тут из снега тощий ком – аж промёрз трухлявый дом. Чуть прижмётся к нему боком – тут одна только морока, всё бельишко отсыреет – и могильным прахом веет… Ну иде же тот астрал – пукал, дёргался, стонал, да крестил дубовый лоб – и в промежности всё скрёб. Растерял ли что ли удаль – весь осел костями, сударь, пуховой полуперденчик – на дверной не вешал венчик, растянулся на полу – не любил Мороз жару!
А Уститья с вшивой сворой – с Емельяном как опорой, зимовали у костра – нет норы, иль шалаша, там едят, играют в карты – неожиданного фарта, ждут, поднявши кверху жало – а на кон что попадало, проигравший отвались – хоть как курица несись, не дают даже и корки – а сварили все опорки, Тимофея кацавейку – рвали будто та индейка, он теперь в одной поддёвке – вот в такой тут обстановке, зимовала эта рать – и Ванюшкина тут мать!