Интересная это штука - ДНК

Короткий зимний день закончился. Быстро, словно дверь за собой захлопнули, ушли сумерки, уступив  место ночи. Я торопилась домой. Волнения первого учебного семестра, первой сессии, сданной на круглые пятерки, еще будоражили кровь и гнали вперед, к дому. Усталость восьми часов, проведенных в междугороднем «Икарусе» толкнула меня в первый же автобус,  подошедший к остановке на автовокзале. Не беда, что он ехал не по моему маршруту. Главное, «единичка» шла в нужном направлении, а пробежать еще пару километров до дома было не так уж  трудно. Нетерпение заставляло двигаться, радость победы и предвкушение маминой похвалы придавало сил.
Двухполосный «асфальт» улицы имени знаменитой революционерки длинной прямой линией тянулся вдоль разноцветного штакетника палисадников и глухих заборов. Чем конкретно пламенная дама прославилась, какое отношение имела к  шахтерскому городку и к именно этой улице, никто не знал, поэтому название улицы произносили слитно, сливая и имя, и фамилию в одно слово. Тротуара не было. Снег, высушенный январским морозом, повизгивал под ногами. Руку оттягивала сумка с нехитрыми студенческими пожитками. Одеревеневший на морозе кожзам сумчатого днища оставлял на сугробах вдоль узкой тропинки следы волочения: двадцать шагов слева, двадцать шагов справа. Редкие фонари над калитками самых хозяйственных жителей выхватывали из морозной темноты одно и то же:  круги мятого снега в синей сетке ветвей, скамейку в две доски, да кусок крашеных ворот. Ни души вокруг. Ни звука, кроме собственного дыхания, да скрипа снега под ногами. То ли звезды в небе блещут, то ли  снежинки примерзли к чернильным небесам – красота!
Вдруг, на тропинку из узкого, как щель, проулка кто-то вышел. Нас разделяли каких-то десяток-другой шагов. Он неожиданности сердце бухнуло в ребра, словно с разбега. А человек повернулся в мою сторону и остановился под фонарем, поджидая.
В животе образовалась неприятная пустота, но отступать было некуда, да и не очень-то хотелось – там, метрах в трехстах впереди, уже призывно поблескивал окошками мой дом, и я, перебросив сумку в левую руку, решительно двинулась навстречу неизвестности. Шаг, еще шаг и я вхожу в освещенный круг. Тропка узкая – не разминуться, но мужчина не двигается. Стоит, как ни в чем не бывало, попыхивает папиросой. Высокий, слегка сутуловатый, в длинном темном пальто.
Я замедлила шаги, решая, что делать: сойти с тропки и обойти незнакомца по глубокому снегу или попросить посторониться?
- Ты случайно не Галины Макаровны дочка? – хрипловатый голос застал меня врасплох.
- Да, – ответила я машинально.
- Вижу, похожа очень. Что же ты одна ходишь тут по ночам? Пойдем, провожу. Мало ли что. Давай сумку понесу.
Он довел меня до дома. Подождал, пока я защелкнула за собой калитку и медленно пошел обратно, растворившись в темноте… Это был мамин ученик из ее первого выпуска. Его звали Федя. Он был двоечником и хулиганом и с трудом закончил школу. А теперь, успев отслужить в армии, помотавшись по свету пару-тройку лет, вернулся в родной город.
Поздно вечером, после радостной встречи, моих рассказов взахлеб о сессии и триумфе на экзамене по «начерталке», вдоволь налюбовавшись моей зачеткой, мама достала заветную папочку. В ней аккуратными стопочками, отдельно по каждому классу, лежали тетрадные листочки – первые автографы ее учеников, едва освоивших технику чистописания. На листике с фамилией Феди, разбредаясь в разные стороны,  спотыкаясь на ошибках, старательные буквы сложились в слова: «Галина Макаровна мая любимая учительница. Она строгая но справедливая».
… Мамы давно уже нет в живых. Она успела «выпустить в жизнь» всего два класса, а вот порадоваться аттестату сестры и  моему диплому не успела. Прошло много лет с тех пор, и вдруг жизнь сделала такой интересный поворот!
В далекой жаркой стране работает воспитателем в школе для «трудных» детей внучка нашей мамы, моя племянница Иришка. У нее нет специального педагогического образования, но есть хороший опыт работы с необычными призывниками, полученный в армии. Она с детства живет за границей и никогда не бывала на нашей с сестрой малой родине. Иришка никогда не видела свою бабушку-учительницу, но видимо, где-то на уровне ДНК каким-то загадочным и непостижимым путем получила в наследство  ее педагогический талант и трудолюбие. Мою племянницу любят дети, те, кого взрослые зачислили в «трудные». Она тратит много сил и очень устает на работе, но, может, когда-нибудь  Иришкины воспитанники скажут: «Она – самая любимая воспитательница, строгая, но справедливая».
Не знаю, как сложатся судьбы племянницы и двух моих детей, но хочу надеяться, что они вобрали в себя только лучшие соки всего своего рода. Пусть примут эстафету и идут по жизни смело, живут честно и счастливо. Да хранит их материнская молитва и вся небесная рать предков.