Вовка и Димка

                Приключения Вовки и Димки 



            (сборник рассказов о детях и для детей - а также для их родителей!) 



                ***   


                В погоне за саранчой,
                или
                Как Вовка и Димка саранчуков считали 




    Пятиклассник Вовочка забыл обо всём на свете.  Он увлечённо рассматривал саранчуков,
крохотных бескрылых личинок саранчи, которым в прозрачный садок только что поставил угощение. 
    Слышен был шорох – это шестилапые малыши аппетитно хрумкали молодой сочной зеленью.
    Маленькие чёрные насекомые облепили нежные листья пшеницы, которую ребята высевали в пластиковых горшках, доверху заполненных почвой.
    Казалось, даже через двойной слой марли, накрывавшей стеклянные садки с подопытными обжорами, доносилось их жадное чавканье. И всё же это был просто шорох, слабый шорох, который издавали крохотные насекомые, вгрызаясь в салатного цвета вытянувшиеся к свету листочки. 

    Руководитель кружка юннатов Евгений Тихонович ещё в сентябре поручил Вовке с Димкой провести серию опытов с перелётной саранчой – или же «Локуста мигратория», как перепончатокрылое животное именовалось по-латыни.
    Кружок находился на территории Сосновой Горки в Харькове – бывшей «южной столице» России... 
    Здесь, на двух с лишним гектарах красовались меж высоченных сосен одноэтажные домики – лабораторные помещения с пристроенными клетками для птиц, байбаков и шустрой лисички.  Дальше к забору протянулись парники, три небольших теплицы, котельная, столовая, делянки опытного огорода, плодовый сад и пышный цветник, гордость Елены Алексеевны, руководителя кружка цветоводов.   
    С августа сад регулярно давал чудесный урожай краснобоких и зелёных яблок самых разных сортов.  Груш было меньше, но так как всё это яблочно-грушовое великолепие поспевало постепенно (ранние сорта раньше, а поздние, разумеется, позже), ребятам хватало дел по сбору фруктов до поздней осени. 
    С утра на Горке было относительно тихо:  лишь пели птицы, а спозаранку начинал кричать петух, возвещая рассвет, стремительно мчавшийся в город с востока.  Но уже с восьми часов территория отдела биологии всё громче и громче звучала звонкими детскими голосами, которые к десяти часам превращались в изрядный гомон. Потому что, хоть работа кружков начиналась то с 10-и, то, других, с девяти утра, некоторые ребята приходили ещё раньше, чтобы покормить своих любимых зверят. 
    Всё это весёлое хозяйство, которым заведовал замечательный седой старик Борис Михайлович, объединяло десяток разных кружков – юных экологов, энтомологов, юных зоологов, юных птицеводов, цветоводов и других.  Здесь, в этих кружках, после школы занимались дети из доброй полусотни лучших харьковских школ.  И называлось это внушительное хозяйство просто и немного торжественно:  «Отдел биологии харьковского Дворца пионеров имени Павла Постышева»! 

    Опыты с перелётной саранчой затевались неспроста.  Во-первых, это, можно сказать, библейское, или, по крайней мере, очень известное и почти легендарное животное – вы скажете сейчас, мол, не животное а насекомое, но ведь все насекомые относятся к царству животных, а не растений или грибов, правда? 
    Короче говоря, эти маленькие летающие животные с довольно прочным хитиновым панцирем известны человечеству давно.  Именно они нагоняли страх на целые народы, налетая тёмными тучами на зелёные поля и пожирая все нежные ткани растений на своём пути.  От растений оставались, можно сказать, лишь пеньки да солома, «рожки да ножки».  В результате целые страны охватывал страшный голод, сотни и тысячи несчастных бедняков умирали в далёком прошлом из-за нашествий прожорливых стай. 
    Во-вторых, после новогодних праздников на ВДНХ в Москву надо везти свои работы от Харькова – и тема изучения таких сельскохозяйственных вредителей оказалась более чем востребованной. 
    Вот Евгений Тихонович и поручил двум юннатам из своего кружка, Вовке и Димке, заняться этим делом. 
    Вовка с Димкой заранее принялись выращивать корм для саранчи – пшеницу. А вскоре, получив крылатых насекомых, начали разводить подопытную живность в специальных, плотно закрытых марлей, садках.  Вскоре из кладок вывелись крохотные личинки, и теперь на полках рядом, под ярким электрическим светом ламп, красовались и зелёные ростки пшеницы, и стеклянные садки-банки с подопечными обжорами. 
    Вовка с Димкой установили очерёдность своих дежурств, поскольку саранчуков надо было кормить ежедневно.  Димка приезжал после школы на троллейбусе три раза в неделю – в понедельник, среду и пятницу. Вовка приходил в остальные дни – он жил в семиэтажке, что выросла совсем недавно, пару лет назад, сразу за высоким дощатым забором пионерского плодового сада. 
    По воскресеньям Димка тоже иногда появлялся – он скучал без товарищей и, признаться, без своей любимой саранчи.  Да, школьник действительно успел полюбить прожорливых насекомых, по-своему красивых и совершенных... 

    …В данную минуту Вовочка должен был отмечать в журнале наблюдений свои действия – в садках под какими номерами заменены «пшеничные горшки», а в каких банках зелень осталась почти нетронутой. 
    Должен был, но, забыв об этом, зачарованно смотрел, как в жерновах крохотных челюстей, словно в микроскопических капканах, безжалостно перемалываются и буквально исчезают  на глазах верхушки листьев.  «Так ведь придётся им через час ещё по горшку с пшеницей ставить! – восхищённо подумал Вовочка. – Ну и жрут же, бестии!..» 
    Всё дело в том, что насекомым создавались в садках разные условия, из-за чего те питались и даже развивались совершенно по-разному. 
    Так, в одних садках помещались целые коллективы – точнее, стаи – коллективом подобную толпу называть не очень-то справедливо!  В таких «стадных банках» жили рядом, бок о бок, по 10, 12, а то и по 20 родных братьев-саранчуков из одной кладки.  А в других стеклянных банках лениво нежились под лучами ламп одиночные «узники». 
    Надо сказать, одиночки жадностью не отличались, поедали зелень медленнее, без фанатизма.  В общем, вели себя как воспитанные гурманы, а не суетливые пришельцы «с голодного краю».  И вот, после второй или третьей линьки эти одиночные саранчуки, сбросив очередные устаревшие хитиновые «оковы», удивительным образом преображались:  у них в окраске начинал преобладать зелёный, а не чёрный или коричневый цвет! 
    Кроме того, даже глаза одиночек приобретали приятный светло-салатный оттенок, а спинка становилась выгнутой, как у бизона или зубра! 

    Поведение и внешний вид стадных собратьев из иных банок-садков отличались ну просто разительно.  Двигались они гораздо быстрее, как-то нервнее, что ли, а ели много и с жадностью (наверное, так и у людей бывает?). 
    Внешне же оставались чёрно-коричневыми или просто чёрными, с абсолютно ровной спинкой и тёмными фасеточными глазами. 
    Таким образом Димка с Вовкой могли наблюдать в искусственно созданных условиях таинственные механизмы Природы, которые работали как часы и в далёкой Африке, и на просторах Азии… 
    Им, простым советским школьникам, с каждым днём становилось понятнее, как там, в далёких южных странах формируются многомиллионные, миллиардные стаи саранчи, которые стремительно атакуют поля и сады, оазисы, окружённые редким кустарником и финиковыми пальмами. 

    Сегодня Вовка почему-то проснулся очень рано. То ли разбудило чириканье воробьёв на ветках высокого тополя за окном, то ли ещё что.  В любом случае, Вова, проснувшись, ощутил смутный привкус предстоящего приключения. Такое с ним иногда бывало. Кажется, взрослые называют это интуицией или шестым чувством.
    Как бы то ни было, сегодня – воскресенье. Даже в песне поётся: «Воскресенье день весенний, день счастливый, день варенья…»!  Или как-то так, Вовка точно не мог вспомнить слова этой песни. Да и весна давно прошла. 
    Короче говоря, сегодня Вовка пришёл в отдел биологии, кажется, раньше всех.  И к моменту прибытия Димки, которому тоже не спалось этим чудесным утром, все хитиновые жители были уже накормлены (это – самое главное!), измерены от кончика носа до куцых «хвостиков» (до последнего сегмента брюшка), и почти все посчитаны – осталось лишь два садка. 
    И тут Вовочка совершил роковую ошибку. 
    Следовало, как делалось всегда, сперва переставить очередной стеклянный садок с полки на стол, и работать с ним здесь, убрав первым делом из банки с насекомыми старый горшок с обгрызенными остатками пшеничных ростков и поставив свежую зелёную пшеницу. 
    Но мальчик решил ускорить процесс, и начал возиться с оставшимися подопытными, на снимая с полок стеклянные жилища. 
    И вот в эту самую секунду, когда, громко хлопнув дверью, зашёл Димка и радостно проорал «Привет!», Вовка неловко повернулся и зацепил локтем соседний садок.
    - Стой! – закричал Димка, но было уже поздно. 
    - Ай! – в ужасе воскликнул Вовочка.
    Стекло рухнуло на пол и во все стороны звонко брызнули осколки! 
    Оба школьника бросились хватать, собирать саранчуков и запихивать их в пустые спичечные коробки.  Саранчуки помогать им не собирались и прыгали вокруг, стараясь забиться в каждую щель, спрятаться по углам и под полки. 
    Мелочь пузатая, словно кузнечики, выпрыгивала из пальцев более-менее удачно, оставляя временами в руках ребят одну или даже сразу две крошечные лапки, а то и свой усик-антенну. 
    Здесь надо сказать, что и Вовка и Димка за год с лишним занятий в кружке юннатов уже научились многому и знали многое. Например, они прекрасно знали, чем отличаются кузнечики от саранчи. Но в тот момент ребятам было не до отличий.  Жаль банку, жаль сбежавших попрыгунчиков, жаль себя – потому что Евгений Тихонович наверняка огорчится, рассердится и, вероятно, накажет. 
    Наказание может быть страшным – если руководитель отстранит их от проведения эксперимента и поручит завершить исследования другим ребятам… 
    Вовка и Димка решили ничего не говорить Евгению Тихоновичу.  Они быстренько подмели в комнате, собрали с пола осколки и вынесли их на свалку под забор.  Лаборатория юннатов приобрела первозданный вид.  Саранчуки из разбитого садка были уже надёжно заключены в иной сосуд – пустой, который они обнаружили в углу под полками. 
    И сделано всё это было очень вовремя – через пять минут появился руководитель. И сходу поинтересовался, как продвигаются наблюдения. 
    Вовка и Димка наперебой принялись рассказывать, тщательно избегая, обходя вниманием недавнее звонкое событие.
    Пока ребята шумно излагали, Евгений Тихонович рассеянно слушал их, кивая и постукивая пальцами по крышке стола, выбивая какую-то негромкую барабанную дробь, напоминавшую военный марш. Он то поглядывал в окно, за которым группа школьников ремонтировала парники, то на полки, уставленные садками, лампами, горшками с прорастающей пшеницей. 
    Вдруг он замер и глаза его округлились.  Взгляд его словно прилип к столешнице и Вовка, проследив направление взгляда уважаемого руководителя, поперхнулся и замолк. 
    По крышке стола, важно переступая чёрными лапками, шествовал – да-да, именно так, не спеша вышагивал мелкий но гордый саранчук. Да, явно гордый то ли своей долгожданной свободой, то ли просто самим фактом успешного побега из сытого плена. 
    Димка, переглянувшись с товарищем, тоже испуганно замолчал. 
    - Эт-то ещё что такое?! – грозно зашипел Евгений Тихонович. 
    - Это… Это... – робко залепетали ребята. 
    - Это – Локуста мигратория, саранча перелётная, личинка второго возраста, стадная форма, – затараторил Вовка, обретя дар речи. 
    - Я вижу, что не лисица! – возмущённо воскликнул Евгений Тихонович. – Вижу и спрашиваю:  ЧТО здесь делает этот субъект?  Этот, понимаш, объект наблюдений? А?! 
    - Он сбежал, Евгений Тихонович.  Он сбежал, когда мы пересчитывали… когда мы им пшеницу меняли, – решил взять часть вины на себя Димка. 
    - Та-ак, – угрожающе протянул Евгений Тихонович. Вот это его «та-ак» обычно не предвещало ничего хорошего. – Та-ак… Значит, говорите, сбежал.  Один сбежал – или в компании?  А ну-ка, признавайтесь! 
    - Не один… – потупившись, произнёс Вовка плачущим тоном. – Они… они... 
    - Ну?!  Что они? 
    - Мы пересчитали… Мы когда пересчитали, их семь штук не хватило, вот. – выдохнул он. 
    Наступила тревожная пауза. 
    Евгений Тихонович опять начал выстукивать барабанную дробь по столешнице – но с иным ритмом, словно играл военный марш. 
    - Значит, говорите, сбежала целая компания. Великолепная семёрка? 
    Димка с Вовкой дружно кивнули головами.   
    Евгений Тихонович внимательным взглядом обвёл комнату, стены которой сверху донизу были заставлены «стекляшками», лампами и прочим полезным лабораторным барахлом.  Да, в целом ребята молодцы.  Ни малейшего намёка на беспорядок. 
    - Дайте-ка журнал, – сказал руководитель. 
    Вовка метнулся к полке, схватил тетрадь в клеёнчатой обложке с истрёпанными краями, и подал ему. 
    Евгений Тихонович полистал страницы, что-то проверяя, и через некоторое время сказал: 
        - / - - - /





   ...продолжение до сих пор "пытается сочиниться"...     :(     :) 








     Вместо ПЕРЕМЕНЫ, "антракта"   ...предлагаю... рифмы: 





             «Караул! Тигры!»


Школа. Близнецы, сражения, причёски.
Соперничество братьев и КЛАССОВ.
«Белая роза», «Алая роза»…
Пунические войны систем «образования» 20го и 21го века.

(по мотивам книг  Михаила Коршунова)


  Вместо эпиграфа:

5-й «Бэ» и 5-й «А» –
 это вовсе не игра.
Думаете, снова вру?
Не похоже на игру!!


…       
(и) Домишки покосились,
(и) За трУбы ухватились...

   Дрожат заборы,
   Деревья гнутся.

– А что случилось?
– В школе дерутся!

Дерутся сестрички,
       в бой рвётся братва –
2 брата-близнЯта.
       И это – с утра!!



Типичные диалоги перед битвой:

– Видали мы лысых в сметане!
– А ты – ёжик дохлый в тумане!!
– А ты – растрепАта косичка!
– А ты – хитропОпа лисичка!!

   (некрасиво, но реально…)   

(заменить? – «…вся облезла лисичка»)

…Сражения тетрадками,
            учебниками, пятками...
И в классе, и в автобусе –
   на всём, представьте, глобусе!

Что стАлось с детворою?
       Расстроен я, не скрою.

…кроссОвком старым на шнурках,
   ремнём, линейкой…
            Стыд и страх!
Возможно даже, стыд и срам.
Опять в той школе шум и гам.

Когда ж конец придёт «сраженьям»
            (или: сражениЯм),
наУчатся детишки «преньям»?..
            (соответственно, «прениям»)

Когда научатся СЛОВАМИ
       решать конфликт,

    А жить – ДЕЛАМИ ?!