Вечные Пилигримы Вселенной. Сердце. Гл. 1

Встреча

В то время как все обсерватории Планеты фиксировали аномальное атмосферное явление беспрецедентного масштаба, а высшие военные чины ядерных держав в недоумении впивались глазами в мониторы пультов управления Судьбами Человечества, густой туман над главным авиа-терминалом России уже рассеивался. И всё более очевидным становился факт, что на взлётной полосе, где предположительно приземлился некий летающий объект, ничего нет.
Замолкли сирены, застыли радары, понизился градус суеты среди прибывших на место происшествия полицейских. И только тогда взору предстала картина скорей театральная, нежели реалистическая, словно розыгрыш или неуместная шутка:
По взлётной полосе не приземлившегося лайнера, в направлении здания аэропорта, шёл человек. Шёл быстро и легко. Настолько самоуверенно и легко, что многочисленные стражи порядка подобострастно шаркались пред ним и охотно уступали дорогу.
Через несколько минут незнакомец исчез за каскадом стеклянных дверей и пропускных пунктов и появился на одной из верхних платформ центрального зала ожидания аэропорта.
Это гигантское сооружение из стекла и металла напоминало крытый амфитеатр, центром которого была овальная площадь на нижнем уровне. На эту площадь, покрытую коврами пурпурного цвета и освещённую по всем канонам пиротехники, устремил взор незнакомец.
Лёгкое удивление отразилось на его лице при виде большого количества фото и телерепортёров в гуще бенгальских огней, и шальные огоньки засветились в его глазах.
В то же время центром внимания становился сам гость, прибывший «ниоткуда».
Высокий рост пришельца, безупречная осанка, чёрные волосы, щедрой волной спадающие с широких плеч, изысканный костюм аристократа 18 века, – всё это привлекало праздное внимание толпы и пробуждало не абы какое любопытство.
Но и гость любопытства не скрывал: иронично улыбнувшись, по бокам расставил руки и оценивающим взглядом всех окинул… Сделал некий сдержанный жест рукой, подошёл к лестнице и стал медленно по ней спускаться.
К моменту когда незнакомец приблизился к «сцене», внимание к нему уже было приковано напрочь: с высоты на него целились множество глаз, фото и кинокамер, а в зале воцарилась полная тишина.
Ею воспользуюсь, чтоб перейти к убийственному – убойно откровенному пиару: пришельцем тем был я.
Или им буду… Ну неважно. В некотором смысле – я им был. И крайне незатейливо и просто объяснялось моё прибытие сюда: ввиду необходимости вмешаться в некие глубинные процессы планетарного масштаба. В какие именно тогда и сам не знал я, но может свет на всё пролить дальнейшее моё повествованье.
То, что здесь превратилось вдруг в яркую «сцену», покрытую коврами, должно было служить мне местом встречи. На её краю, в вибрациях эфира, считываю замысел того, с кем встретиться мне предстоит.
А вот и он – из-за зашторенных кулис выходит на сверкающую сцену. Ступает на ковёр… и делает два шага мне навстречу.
Зандо;р! Вот он!
И тут внезапно взрывается толпа! – дикие крики, вопли, визг… аплодисменты! Восторг и обожание кумира в них до неприличия обнажены: как зачарованный народ ликует в страшном! подобострастном наркотическом экстазе.
Вот это встреча! И демонстрация мускулатуры. И «мышечной накачки мозга». Да... Соперник мой – почётный академик всех виднейших академий Мира, первейший идеолог и фактический хозяин этой страны, Чемпион Мира по борьбе без правил – мощный атлет, ума палата и… кладезь неимоверного коварства.
Гордо стоит он на краю «арены» и наслаждается своей беспрецедентной мощью… харизмой и властью над всем.
И он – победитель. Почти.
Дело за малым: вместо рукопожатия – резким движением заломать мою руку, хватануть меня с подъёмом над головой… и, после зрелищной раскрутки, – швырнуть с силой и треском оземь!
А затем – победоносно… под овации покинуть поле боя, – поле сражения философов из издревле враждующих систем, – систем непримиримых.
И кто решил, что мудрецы не так должны одерживать свои победы?
Я в центре арены для памятной встречи. И, кажется… наконец! – Зандор замечает меня. Да, похоже. И что? Дальше что?
Дальше по плану. Но… по мере приближения ко мне, самоуверенность борца вдруг тает, тает… И всё-таки он делает гигантское усилие! и – замысел свой воплощает!
И не воплощает. Им поданная мне рука оказывается бессильной даже с места сдвинуть мою руку.
Любезно… в своей руке держу руку Зандора. Смотрю ему в глаза.
Занятно. Но, в сущности, в глазах его лишь то, что и должно быть, – то, что хозяину их, вместо любимого деликатеса, пришлось довольствоваться ядовитой жабой.
А с другой стороны, Зандор заинтригован. И приветствует меня:
– Добро пожаловать в мою страну, Сиге;о! Надеюсь, вас ничто не разочарует здесь.
– Благодарю вас, сударь. Надеюсь, что и мною приготовленные вам сюрпризы, придутся вам по вкусу. Как экспедиция? Вы к ней готовы?
– Подобные вопросы я решаю на ходу. Четверть часа на сборы вас устроит?
– Вне сомнений.
– Тогда до встречи на борту моего славного (!) «Конкорда». Сколько сопровождающих понадобиться вам, чтоб безопасно, безошибочно и точно совершить посадку?
– Не много – сотни три. Да, три сотни будет в самый раз.
На этом небрежном запросе, после обмена эксклюзивом невообразимо любезных улыбок, мы покидаем поле несостоявшегося боя. Расходимся под градом щелчков фотокамер, в прерывистом свете ярких ламп-вспышек.
В моём распоряжении минута, чтоб всё понять и оценить. Особенно не в меру экзальтированный выброс чувств участниками самобытного, в смысле дешёвого, «аттракциона».
Похоже, от демократического блуда страна «рванула» к некой новой, ещё не апробированной форме хаоса – с старым как мир культом вождя, полным контролем над бесправным индивидом и обвальной деградацией «разумных».
Да, схватка моя с «менеджером» этого увлекательного беспредела могла бы ход истории перенаправить. Но зачем?
В моих теоретических конструктах глупость «разумных» легко и просто оправдание и высочайшую оценку находила. И я бы даже мог её… Да, мог бы… её изрядно преумножить и возглавить.
Но затем ли здесь я? Нет?
Тогда зачем?
Затем, что равновесие теряет Мир? Или затем, что через всё, что бы ни встало на моём пути, переступить я должен?
Да, это я приемлю. И самоуверенно иду.
От зала ожидания до самолёта президента десантники построены в шеренгу: все как один – три сотни двадцать восемь. Команды подают, вытягиваются по стойке смирно.
Честь отдают мне генералы, маршалы, контр-адмиралы. Оркестр играет гимн несуществующей страны.
Похоже, музыку здесь тоже сочиняют на ходу.
Что это? Шутка? Психотронная атака? Но забавно. Значит, смысла уже не лишено.
Трап к самолёту подан. Восхожу.
Ступеньки безобразной инсталляции изношены, встречаются не часто и смазаны обильно солидолом. Иду… Иду и представляю «радость» тех, чей замысел спустить меня по лестнице не возымел конкретики по части сбыться.
В наспех обитом досками салон-сарае лайнера пока что ни души. Но это лишь один из множества его отсеков. Располагаюсь в кресле. Ах! – колченогом… Жду.
И вот – со скрежетом петель дверей «премиум-зала»… в потёмках вырисовывается престранный силуэт. Фигура стюардессы. Ох! – Столетней!.. Стюардессы в Чёрном.
Прихрамывая, спотыкаясь и ворча, бранясь и чертыхаясь (практически на все лады) – она «загадочно»… (!) подмигивает мне… И, наконец… Ну! На-ко-нец… С тоской смертельной в гаснущих глазах. В глазах потухших… берёт на себя хлопоты по моей подготовке к предстоящему полёту.
Стол сервирует. Нет, но… Это… Лом мочёный… Зельц скобяной… Отварные пассатижи. (?!)
Не знаю.
Меню. Там от руки. Ну… до чего коряво! – Мазут, Дуст, Хлорка, Сажа… Цианистый калий… Ну хорошо.
Что там ещё?
Ах! – артефакт прошлого века – комп допотопный. Для связи с «Центром» Сверхдержавы – с идеологической её «машиной».
А вот и Он – «Царь» без пяти минут! – передо мною на экране.
Как ра;дужно лицо его! И вдохновенно. А улыбка! – приветливее не бывает.
Он сожаленье выражает в связи с необходимостью лететь в салоне рядом, где средоточие средств по управлению державой. Любезно предлагает лекцию послушать по его Супер-материализму. И желает самого приятного пути.
И мы взлетаем!
Ещё с минуту на экране светится лицо Зандора.
С почтительным подобострастием нанизывает он одну улыбку на другую. И вместе с его чуткими словами «не скучайте» – обрывается внезапно связь.
А вместе с ней неумолимо гаснет свет, и раздаётся рёв сирен, грохот и страшный скрежет во всех углах моего «кабинета». Его вибрации трясут и резкие толчки в разные стороны – одну, другую, третью… Нет, но… такое, относительно приемлемое, положение вещей длится не долго: начинается сильная качка, и невесть откуда «пространство» заполняет облако больно кусающих и жалящих яростно насекомых.
Вдобавок в мощных динамиках звучит задорный «Танец с саблями» Хачатуряна… вперемешку с фрагментами из лекций Самого; Зандора.
Ох! Читает автор.
Однако с этого момента за ходом дел в «Преисподней» – во вверенном мне феерическом «гламур-сарае» – я наблюдаю на почтенном расстоянии – в творческой зале Командо;ра.
Так иногда я буду называть Зандора.
Вместе следим за тем, что происходит на экранах его пульта управления полётом: Зандор – сидя в рабочем кресле, я – приютившись под прозрачным потолком – среди узоров паутинок, сплетённых мной «на скору-руку», – мной, в качестве одной из моих ипостасей – крохотного паучка Шала;бе, – Шалабе, толк знающего в тонкостях интриг возле-научных и возле-кормило-властных.
А на экране! – полчище крыс оккупируют все им доступные места моего «Уголка».
Свет то включается, то гаснет. Дымит, чадит, горит проводка. Тлеет… И улыбается Зандор.
Летим на максимальной скорости – сверхзвуковой. А это значит: сей фантастический полёт не может длиться вечно.
И половина его позади. Но… впереди иные сервисы и злачные услуги:
Гигантский спрут в «салон» вползает. Озабоченно в потёмках рыщет – норовит всё заключить в свои смертельные объятия.
Да. Скучать с Этим!
Рад, весел Командор – потуги не напрасны. И почему-то его вовсе не смущает факт, что постоянно я скрываюсь от его ясных глаз и объективов кинокамер.
Не успеваю «насладиться» зрелищем на мониторе, как трескаются, разбиваются и разлетаются все стёкла в иллюминаторах моей кабины. После чего… становится свершённым чудом сотворенье «Ада».
Да, чудом. И бесспорным фактом:
Все формы жизни здесь неотвратимо задыхаются и дохнут, – дохнут нещадно, уносимые со свистом за пределы совершеннейшей из душегубок!
Но. Это не предел гостеприимства крепчайшего умом Столпа Супердержавы:
При приземлении кабина гостя начинает бешено вращаться! Быстрее и быстрей.
Да, аналогия здесь с центрифугой до чрезвычайности уместна.
И наконец! – при посадке – из гофрированных шлангов, – шлангов «гофре» – подаются в салон нечистоты столь омерзительного свойства!
Да, они подаются! Из шлангов.
В количестве неудержимо щедром.
И снова. Они. Из «гофре»! И на предельной скорости вращается кабина! – крутится, кружиться… свершает обороты! И…
Их убавляет. Ход замедляет. Сдерживает.
Затихает.
Посадка героически совершена.
Немного погодя дверь отворяется, и жаркий свежий воздух знойного тропического лета наполняет камеру беспрецедентных удовольствий.
И вот – к моей «экспериментальной гильотине» подан трап.
Зачем?
Имеются сомнения в победе у Зандора? Или это какая-то рутинная формальность?
Я не спешу порадовать «явлением народу» отца Русского Материализма и его команду.
Но… эта жара! Заставила Зандора развязать шёлковый галстук, сбросить двубортный кашемировый пиджак.
И вот – он во главе спецов из засекреченных порядком служб, в радостном предвкушении победы, жадно впивается глазами в тьму, – во тьму меж косяков дверных – сарай-амбарных.
Что тут случиться может?! И чего произойти не может никогда?! Попросту! произойти не может – вследствие применения столь непредвиденных параметров полёта! От высочайшего авторитета мировой науки.
Ну… ничего такого… никто как бы не ожидал. Это понятно. И всё-таки… все трепетно и терпеливо что-то ждали.
Эх, до чего нерасторопно время в такие напряжённые минуты! – когда победа предсказуема, неотвратима. Когда разбит противник и повержен. Когда он втоптан в Грязь. Растоптан!
Ах, эта Грязь! Кто изобрёл её? – придумал. Чей Гений её сотворил для цели столь приятной?!
Какие сладкие! блаженные минуты! Счастье.
Счастье?!
Когда после Такого! Эдакого… Как ни в чём не бывало! – весело и беспечно, в роскошном костюме аристократа «с иглы», по трапу сбегает на встречу непримиримый соперник и враг!
Чудовищно! Немыслимо. Нет! И… улыбаться надо.
И улыбается Зандор. Вежливо. Учтиво. Осведомляется о предоставленной мне степени комфорта.
– Ошеломляющая степень, – я отвечаю, изображая восхищение и благодарность.
– Надеюсь, вы…
– И я надеюсь.
– Вы тоже? Неужели?
– Конечно.
– Что?
– Вы не скучали?
– Нет. На самом деле. Но…
– Не беспокойтесь – я не смел и слова пропустить из ваших умопомрачительных пассажей. Вы оракул, мой друг! Вы трибун!
– Это приятно слышать.
– Но слышать – это одно.
– А в чём другое?
– В том, что, преодолев сотню-другую миль, окажемся у цели. А там… на деле и проверим верность ваших мировоззренческих ноу-хау.
– Проверим? Да. Ну, разумеется! Тайо-Танао. Завтра в полдень.
Зандор раздумывает несколько секунд. Потом с руки браслет снимает. И подаёт его мне со словами:
– Здесь все необходимые средства для связи. С детальными инструкциями к ним.
– Благодарю. Однако… в тех «инструкт-деталях»… нет ничего «такого»?
– Какого?
– Что отменило бы необходимость самой связи.
– Нет. Нет, конечно. Кстати, как вы намерены пройти через погран-контроль?
– А вы?
– Ну… предположим: для вельможи моего калибра, для этого поставить на колени эту милую страну – не самая невыполнимая задача.
– Ну… предположим.
– А что до пограничников… то с ними говорить рекомендуется на языке особом. Том, что без слов поймут они на много лучше. Хотя едва ли догадаются когда, что есть такой язык на самом деле.
– Да? Это любопытно.
– Пойдём. Я покажу.
В зоне погран-контроля предлагают Командору предъявить какие-нибудь документы. Он надменно поднимает бровь, нечто показывает и проходит.
– Что вы им предъявили?
– Это, – с гордостью произносит Зандор и показывает мне электронную карту с экраном, передающим мне команду обезоружить одного из офицеров.
И если бы я был не я…
– Это… разработка вашего института?
– Одна из самых перспективных.
– Круто.
– Да, но вы как прошли?
– Сказал, что я с вами.
И снова Зандор улыбается. Почти непринуждённо. Почти добродушно. И почти искренне.
– Ничего вы им не говорили.
– Но у меня никто ничего и не спрашивал.
– Похоже, мы могли бы сотрудничать в области известных нам технологий. Подумайте об этом, Сигео. Надеюсь на вашу пунктуальность при завтрашней встрече.
– Где б я отважился усомниться в пунктуальности вашей.
И расходимся мы. В разные стороны. С целями – противоположными диаметрально.
Хотя… там видно будет.



Скачать книгу бесплатно: http://loveinstone.narod.ru/book-2.html