Записка

               
                О. Себелевой
I
Я вспомнил лето в Ереване,
В рубахе белой Арарат,
Брега прохладного Севана,
На рынке персиков парад.
Под знойным солнцем мы бродили,
Познали каменные стили
На плитах, храмах и крестах,
Перевели на русский «вах».
Там наслаждались мы форелью
И музыкой в вечерний час,
Когда заботились о нас
Армяне с бубном и свирелью.
Приветлив был для нас, славян,
Древнейший город Ереван.

II
Четыре дня там были сладки,
Мы посетили Древний Мир,
Вкусили зелень из урартской грядки,
Прошли, где хаживал царь Кир.
У камня рухнувшей святыни,
Где купол был лазурно-синим,
Стояли, за руки держась,
На камень, молча мы косясь.
В стенах святых Эчмиадзина,
У самых-самых главных стен,
Католикос, воссев Вазген
Нам на армянском о Едином
Сказал о Сыне и Отце
И третьем Господа лице.

III
Фонтаны, зданья, обелиски
Кружили мысль, ласкали глаз,
Ведь не бывали мы так близко
У пепла отдалённых рас.
Изделья поздних камнетёсов
В нас поместили цепь вопросов,
Нас восхитил ажурный крест –
Творенье рук из здешних мест.
Во всём мы видели истоки.
И ранний труд, и поздний труд
Смыкались неразрывно тут,
И всё казалось многооким,
На нас из розовых камней
Смотрело множество людей.

IY
Простор трёх тысяч лет культуры
Был сжат под камнем и песком,
Фрагменты той архитектуры
Торчали вздыбленным куском.
Сметался щебень капителей
Потоком человечьих селей,
В песок крошился пьедестал,
Но древний дух не умирал.
Звеня кольчугой и булатом,
Здесь предок поздний проходил,
Когда свой путь держал на Нил
За дорогим и рабским златом.
Теперь здесь под песком лежат
Кольчуга, латы и булат.

 Y
Я вспоминаю те просторы,
Что увели нас в глубь веков
И вместе с каменным узором
Подняли мысли из песков.
Ступая по шершавым плитам
Лучами яркими облитым,
Фантазией весёлою своей
Мы создавали из камней
Века ушедшего Урарту:
Колонны, башни, города.
И шли всё глубже мы тогда,
Воссоздавая Рим и Спарту,
Китай, Египет, Вавилон.
К нам доносился древний звон.

YI
Порой здесь рылся археолог,
Свой главный труд опишет он.
Ему песок научно дорог,
В нём смысл и толк со всех сторон.
А обыватель не заметит
В песке научные приметы,
Собратьям бросит свой он клич –
Для стройки сделает кирпич.
Построив башни и квартиры,
Заборы, крепости, кремли,
И на просторах всей Земли
Он станет зодчим и кумиром.
Не так ли дальше мир пойдёт?
Из всех кирпич произойдёт?

YII
«Не так! – воскликнет некий предок, – 
Найдётся необычный путь,
В своей обдуманности редок,
И, переделается суть».
Уж сколько лет нам утверждали,
Чтоб общий дом мы все спасали.
Нам Шар Земной на всех один,
Он нам Отец и наш же Сын.
Но «гомо сапиенс» - разумный
Не хочет «этикусом» стать,
Себе готовит меч и рать,
Порой бывает он бездумный.
Пресуществление всегда
Для «гомо» стоило труда.

YIII
Теперь к чему-то вспоминаю
Мгновений прошлых огоньки,
А в сердце струйка удалая
Мне шепчет рифму для строки.
И в светло-розовом настрое,
Забыв коварное и злое,
Живу прошедшим, дорогим,
Порой нелёгким, но моим.
Приходят в мыслях: тишь деревни,
А с суетою - города,
Морей, озёр и гор вода,
Покой курганов вечно древних.
Из памяти являлась стать...
Её я брался записать.

IX
Я не запомнил темень-вечность,
Но миг искрящий не забыл.
Большой звездой в Дороге Млечной
Он, как маяк, всегда светил.
Лучом то близким, то далёким
Помог прочесть в темнице строки,
Скользя по памяти годов,
Мне подсказал гармонью слов.
Во дни тоскливого ненастья
Сияньем обнажал мне быль:
Блаженных волн седой ковыль,
Октябрьский лес багровой масти,
Рассвета светлую вуаль,
Которую я часто ждал.

X
Припомнил как-то, между прочим,
Мои все школьные деньки, 
Как физик мне судьбу пророчил...
Как первые писал стишки.
Я вспомнил сытых и голодных,
Святых, измученных, свободных,
Убитых, раненых, живых –
Всех современников моих.
Я вспомнил нынче грусть, тревогу,
Рассказы старших всех ребят,
И много-много главных дат,
Свою прошедшую дорогу.
Что было, вспомнил и что есть.
Тебе ль нова такая весть?

XI
Страницы памяти листая,
Нашёл домбайскую  струю,
Как там в тиши земного рая
У белых скал с тобой стою.
Поляны, рощи в изумруде,
Уход мы медлили оттуда.
Пейзаж невиданный в горах
Заставил нас воскликнуть: «Ах!»
Гремел поток в теснинах «гордый»,
Из серебристой пелены
Катил хрусталь на валуны,
Показывая норов твёрдый.
Под вечер, сидя у костра,
Мы пели песнь про вечера.

        П. С.
А рядом были наши дети,
Пурпур костра мерцал в тиши,
Не в полумраке, в полусвете
Рождались светлые стихи.
Пройдут в раздумьях годы. Годы!
Пройдут снега, прольются воды,
Далёких предков звонкий шум
Вновь будоражить стали ум.
Тогда, былое вспоминая
В тетрадку записал тот стих,
Что возникал из нас двоих.
В нём строчка, думаю, простая.
Когда-то внуки пусть прочтут:
Покритикуют, иль поймут.      

 2006 год