Алатырь - камень

   Мне  было лет девять - десять. Однажды  вечером, это было зимой, я почувствовала, что начинает ныть зуб. Жаловаться родителям или бабушке -вызвать на себя град упреков и нотаций. Была зима, я после уроков до вечера пропадала с подружками на горке. Никакой мороз не мог удержать нас дома, мы носились на санках, стараясь не отставать от самых отчаянных мальчишек. Домой мы возвращались, когда начинало темнеть. Почти каждый раз мы с подружкой шли домой и обменивались впечатлениями. Она меня обычно спрашивала: « У тебя руки с пару сошли?» Это  означало, что руки в мокрых варежках сначала замерзали, а потом начинали гореть. Если не горели руки, мы делали вывод, что сегодня плохо погуляли.
В тот день мы погуляли хорошо. Щеки горели, руки горели, но мы были довольны.
  Наскоро поев, я села за уроки. В третьем классе я училась во вторую смену, уроки могла сделать утром, но утром я планировала до школы успеть покататься с горки. Прочитала быстро басни Крылова, решила задачу и тут почувствовала, что начинает ныть зуб. Я терпеливо скрывала от родителей неуместно возникшую проблему,  насколько хватило сил. Но вредный зуб так расходился, что я, потеряв терпение, начала потихоньку скулить. Мама посоветовала забраться на печку, отогреться.  Не помогло. Тогда бабушка приказала мне одеваться потеплее.
   Мы вышли на крыльцо. Ночь была ясная, звездная. Высоко-высоко в небе стоял молодой месяц. Бабушка встала позади меня, приказала мне не разговаривать. Она начала лечить мой зуб. Лечение состояло в заговоре, как я поняла. Я замерла. Моя целительница что-то шептала, дула, временами она говорила вполголоса. У меня по спине бегали мурашки. Не от холода. Девчонкой я была впечатлительной и ощущала  себя в этот момент  свидетельницей чего-то таинственного, страшного, но очень интересного. Сквозь шепот моей лекарки я слышала обрывки  необычных слов и фраз. Слова эти показались мне смешными, я изо всех сил старалась не засмеяться. Но как, скажите, можно не рассмеяться, услышав про Алатырь- камень, остров Буян. Я тут же вспомнила сказку Пушкина про царя Салтана, где этот остров  лежит в далеком океане. Картинки, одна смешнее другой, стали возникать в моем воображении. Вот царь Салтан выходит на берег, у него в руках тот самый камень. Я не выдержала, прыснула и получила в спину приличный толчок. Мне пришлось закусить губу. Но как я ни старалась, смех победил. Над высоким крыльцом, под месяцем, безразлично взирающим на наше камлание, раскатисто и заливисто зазвенел мой смех!
- Цыц, дуреха,- попыталась образумить меня бабушка.
Но это, как говориться, подлило масла в огонь.
Плюнув, бабушка пошла в дом, я, успокоившись, вернулась тоже.
- Ну, что, полечили?- спросила мама.
- Да чего дураков лечить,- проговорила бабушка.- Только время тратить.
   Для меня самым страшным было, что бабушка сердится на меня. Не зная, как загладить свою вину, я подобралась к ней поближе, обняла за шею и отчиталась: «Ба, а зуб-то перестал болеть!» Зуб, действительно, перестал болеть. То ли от заговора, то ли сам по себе. Только бабушка никогда больше не лечила меня. Если со мной случалось что-то такое, что требовало лечения, она брала меня за руку и вела к врачу. Но Алатырь - камень меня еще раз подстерег.
  Заболело как - то у меня горло. К врачу надо было ехать в соседнюю станицу. Родителям некогда - работа. Отправились мы с бабушкой на автобусе. Когда пришли в поликлинику, заняли очередь к врачу, я посмотрела на дверь, за которой принимал терапевт. На двери прибита была табличка: "Терапевт Алатырцев В.В." Как я ни пыталась сдержать приступ смеха, мне это не удалось. Уткнувшись в плечо бабушки, я смеялась беззвучно, боясь разразиться неуместным громким хохотом. Бабушка недоумевала, а сидящая рядом женщина начала меня успокаивать, думая, что я плачу.
 Я не помню сейчас, чем закончился визит к врачу, помню, что только дома рассказала бабушке про необычную фамилию и воспоминания о зубном  заговоре.