Чужая память

                «В деревне за городом Ефремовым
                Тульской губернии, в полуразрушенной
                избе, доживал в это время свои
                последние дни мой старший брат… 
                Изба тонет в сугробах, в щели гнилых
                стен несет в метель снегом. Живет
                тем, что пишет портреты...». 
                И.А. Бунин о последних
                днях своего брата
                Евгения Алексеевича Бунина
                (умер в 1933, похоронен рядом с матерью,
                Людмилой Александровной Буниной,
                на старом ефремовском кладбище)

Задонщина купается в реке.
Уходят в небо дальние кулиги.
Неважно, что достанется строке:
чужая память или просто книги,
а может, чьи-то судьбы, на полях
оставившие въедливую метку,
где хлеб не измеряется в рублях,
когда слепой – по памяти – соседку
напишет на потрёпанном холсте
за то, что в час, где голодно и сиро,
где ра'вно да'льни эти или те,
она нехитрый ужин приносила...

Чту память о нешумном городке,
но, может быть, уездная Россия
придумана живущим вдалеке
отшельником во власти ностальгии.
А человек уходит – налегке,
и блики света пропадают втуне,
но остаётся в правом уголке
фамилия неузнанная – Бунин,
когда, измерив радость и  беду,
в последний раз вдохнув колючий ветер,
присядет на скамейку в горсаду –
и станет безнадёжно безответен,
чужому дню как будто не знаком
и памятью гранитной не отмечен…
А в доме окна дышат сквозняком.
И облака плывут в Красивой Ме'че.