Полынная грусть

Мохнатая ночь над Муганскою степью,
В далеком краю, за Курою-рекой.
Пахучий емшан ветер яростно треплет,
Рязань далека; до Шираза - рукой.

Тяжелый был день, но подпасок-мальчишка
Как будто бы за день ничуть не устал.
В обложке зеленой помятую книжку
При тусклом огне с упоеньем читал.

Он с книжкою этой носился повсюду,
От корки до корки ее прочитал.
Влюблен был он в Русь. В мир загадочный, чудный,
В тот край, где ни разу еще не бывал.

Давно уже за полночь. Ночь на исходе.
Светильник устал. Недовольно моргнул.
И юноша, в книжку под вой непогоды
Уткнувшись лицом, безмятежно уснул.

Пастух пожилой, видно, дядя мальчишки,
Укрыл его буркой, чтоб было теплей.
Из-под головы вынул смятую книжку,
Прочел на обложке: Е-се-нин Сер-гей.

Затем покачал головою: «Упрямец,
Ну разве так можно себя изводить.
Наутро ему ведь вставать надо рано,
Не выспится. Жаль. Но придется будить.

Что толку от книг - только зрение портит,
Ведь нет же от них никакого добра.
Собрать бы их всех, да и сжечь бы все к черту…
Оставить одну. Эта книга – Коран».

… В Муганской степи воет жалобно ветер,
Разлив на просторах полынную грусть.
Спит юноша крепко с улыбкою светлой,
И снится ему Златоглавая Русь.

Манящие дали. Рязанские зори.
Береза – невеста, черемухи цвет.
Как колокол, небо висит над забором,
И в дымчатом мареве - синий рассвет.