Стужа

Для понимания лексического содержания слова, сопоставления его с другими смысловыми единицами необходимо четко понимать его морфемный состав: какая часть является корнем, какие присутствуют словообразовательные структуры. Детей начинают этому учить еще в начальной школе, и большинство подопечных с этим успешно справляется. Однако в русском языке немало примеров, когда человек со средним образованием или даже с высшим, но не филологическим, подобную задачу осилить не в состоянии.
Примеров много, некоторые из них мы приводили в статьях «Занимательная этимология», «Самый короткий корень» и др. В самом деле, какой смысл несут корни слов «занятно» и «забавно»? Мы легко определим присутствие в их составе приставки за-, суффикса –н-, наречного суффикса –о-. Но какой смысл сообщают нам оставшиеся –нят- и –бав- большинство людей не понимает. Более того, без специальных знаний о том, что существуют каузативы и, что есть особый словообразовательный инфикс –н-, характерный для таких глагольных форм, мы не сможем верно определить корень – ят- в первом случае.
То же самое в слове «начало». Забейте вопрос о его составе в поисковике, и вашему вниманию будет предложен набор самых разных вариантов. Неочевидно, следует ли считать на- приставкой или включить его в состав корня. В пользу первого соображения могут быть приведены слова: «почать», «початок», «зачать», «зачатье». Понятно, что «о» – это окончание, так как изменяется при склонении, тогда –л- суффикс, а корень –ча-? Другие словообразования (начинание, зачин, почин) четко указывают, что корень в них –чин-, который лексически понятен и потому целостен, а в слове «начало» от него осталась только буква «ч».
Есть слова, в которых корень формально и вовсе отсутствует.
В некоторых случаях приставка, образуя новый смысл, перестает восприниматься как отделимая от корня часть. К новой основе примыкают другие аффиксы, и мы уже не можем понять, какой семантика слова была изначально.
Остановимся лишь на одном примере. Иногда мы принимаем первую букву или буквы слова за часть его корня, в то время как, допущение, что они могли быть приставками, помогает прояснить нам этимологию этой лексемы.
Возьмем существительное «стужа», которое сегодня однозначно связано с холодом, ощущением низкой температуры окружающей среды. В этимологических словарях мы можем прочитать, что образовано оно от несохранившегося «студа», восходящего к той же основе, что «студить», «стыд». И, на этом – все. То, что языковеды сопоставили ощущения холода и стыда замечательно, но почему они не пошли дальше? Вот, в Псалтири мы встречаем такое предложение (приводим его в современной транслитерации): «Господи, что ся умножися стужающии ми;» (Пс. 3.2). На современный язык фразу перевели так: «Господи, как умножились враждующие против меня!». Видим, что в данном случае «стужающие» – не «леденящие», не «стыдящие», но те, которые делают жизнь персонажа тугой, натужной, тяжелой.
И примеров употребления этого корня каждый может привести множество, ведь в общем-то все понимают, что «тужить» – горевать, кручиниться, страдать, печалиться. Вот некоторые из литературы: «В темнице там царевна тужит» (Пушкин); «Крестьянин тужит и горюет» (Крылов); «Тужить и роптать мне, старому, было б грешно и не стать» (А.К.Толстой); «У нас коли ты дворянин, так живи, не тужи» (Салтыков-Щедрин).
В словаре Фасмера находим, что «туга» - печаль, скорбь, а в древнерусском «нажим, мука, печаль, беда». Производные от начального *toga существуют и в других славянских языках с похожим смысловым наполнением.
С перегласовкой юсов из большого в малый (аналогичные случаи мы будем отмечать и в дальнейшем) «туга» превратилось в «тягу», а от нее произошли все понятия, связанные с тяжестью физической, физиологической (тяжесть на желудке, тяжесть в голове), душевной и духовной.
Таким образом, «стужа» изначально понималась не только как погодное явление, а как любое проявление враждебных человеку сил, и природных, и социальных. Приставка с- здесь аналогична примерам такого словообразования: жизнь (тяжелые условия) человека с-гибает, с-кручивает, co-дрогает, с-туживает.
Такие случаи мы будем встречать еще не раз, и самое прискорбное, что детей в школе учат не видеть, не замечать реального словообразования. Преподаватели часто сами не осознают глубинного содержания русской и славянской лексики и требуют от своих учеников такого же непонимания. Но тужить или содрогаться от стыда по этому поводу мы не будем, а продолжим наше путешествие дальше.