Шри Ауробиндо. Савитри 7-1 Радость и мука сердца

Шри Ауробиндо. Савитри
   Книга VII. Книга Йоги
   Песнь 1. Радость единства; испытание предвидением смерти и сердечная скорбь и мука


Эпическая поэма Шри Ауробиндо «Савитри» основана на древней ведической легенде о преданной жене царевне Савитри, которая силой своей любви и праведности побеждает смерть и возвращает к жизни своего умершего мужа царевича Сатьявана. Шри Ауробиндо раскрывает символическую суть персонажей и сюжета древней легенды и использует ее для выражения собственных духовных постижений и свершений. При создании эпоса он ставил задачу выразить в слове высшие уровни Сверхсознания, доступные человеку, чтобы помочь всем духовным искателям соприкоснуться с этими уровнями и возвыситься до них. Результатом стала грандиозная эпическая поэма в 12 Книгах (49 Песней) общим объемом около 24 000 строк, являющаяся наиболее полным и совершенным выражением уникального мировоззрения и духовного опыта Шри Ауробиндо с его глобальным многомерным синтезом, а также самым большим поэтическим произведением, когда-либо созданным на английском языке.

Эпос «Савитри» представляет собой глубокий органичный синтез восточного и западного миропонимания и культуры, материализма и духовности, мудрости незапамятных веков и научных открытий настоящего, возвышенной классики и смелого модернизма, философии и поэзии, мистики и реализма, откровений прошлого и прозрений будущего. Здесь мы встречаем и поражающие воображение описания всей иерархии проявленных миров, от низших инфернальных царств до трансцендентных божественных сфер, и пронзительные по своей глубине и живой достоверности откровения немыслимых духовных реализаций, и грандиозные прозрения о сотворении мира, о вселенской эволюции, о судьбе человечества. Это откровение великой Надежды, в котором Любовь торжествует над Смертью, а человек, раскрывая истину своего бытия, побеждает враждебных богов и неотвратимый рок.



* * *


Шри Ауробиндо
Sri Aurobindo


САВИТРИ
SAVITRI


Легенда и Символ
A Legend and a Symbol



Книга VII. Книга Йоги
Book VII. The Book of Yoga


Песнь 1. Радость единства; испытание предвидением смерти и сердечная скорбь и мука
Canto 1. The Joy of Union; the Ordeal of the Foreknowledge of Death and the Heart's Grief and Pain



Савитри рождается на земле в ответ на мольбу всего мира. Выразителем этой мольбы становится царь Ашвапати — могучий дух, воплощенный в человеке, вождь мировых духовных исканий, символизирующий духовное устремление всего человечества. Он совершает великую Йогу во имя освобождения людского рода, благодаря которой раскрывает собственную душу, истинное «я», одухотворяет свое существо и постигает великие тайны мироздания. Достигнув индивидуальной полноты, он проникает в иные сферы бытия и странствует по лестнице проявленных миров, чтобы покорить все ее ступени и открыть человечеству путь к вершинам Духа. Он движется через миры тонкой Материи, низшей и высшей Жизни, низшего и высшего Разума, через Небеса Идеала и сферы Мировой Души: он восходит в великие светоносные царства и спускается в бездны миров Мрака и Лжи, принося в них высший Свет, чтобы в итоге подняться к мирам высочайшего Знания и проникнуть в обитель Духа. Наконец, остановившись на последней границе проявленных миров, перед непостижимой Вечностью, он удостаивается Откровения Божественной Матери мироздания и молит Ее, как вестник всего человеческого рода, низойти на землю и даровать падшему роду освобождение от Тьмы и Смерти. Матерь Мира внимает его молитве и прорекает свое Нисхождение и освобождение человечества. Всё это описывается в Части I эпоса (Книги I—III). Теперь на земле рождается Савитри — дочь царя Ашвапати и Спасительница мира — воплощение Божественной Матери. Ее жизнь и духовный путь описываются в Частях II и III эпоса (Книги IV—XII).

У Ашвапати рождается дочь, царевна Савитри, Спасительница мира, воплощение Божественной Матери. Она растет и достигает все большей зрелости, усваивая все высшие достижения человеческой культуры и знания. В ней происходит и великий внутренний прогресс. Однако она столь блистательна и высока и в своем внутреннем мире, и во внешнем облике, что никто не решается приблизиться к ней и стать ее спутником, никто не может достичь ее высоты и идти рядом с нею. Но приходит чудесный день, когда Ашвапати получает откровение о дальнейшей судьбе своей дочери, провидя в ней великое высшее существо, пришедшее на землю с грандиозной миссией. И он, повинуясь наитию свыше, отправляет Савитри на поиск ее суженого, в единстве с которым ей предстоит исполнить свою работу на земле. После долгих странствий по городам и весям и среди дикой природы перед Савитри открывается чудесный предгорный уголок. И здесь она встречает Его, своего суженого, родную душу, в общности с которой они трудятся на земле на протяжении многих жизней, — Сатьявана. Вечные Влюбленные вновь воссоединяются в жизни на земле.

Теперь Савитри возвращается во дворец к родителям, чтобы сообщить им о том, что она нашла своего суженого. Однако во дворце ее ожидает небесный духовидец Нарад, который дает ей страшное пророчество о судьбе Сатьявана: ровно через год в этот же день Сатьявану суждено умереть. Родители уговаривают Савитри отказаться от союза с Сатьяваном и найти себе другого жениха, но любовь Савитри непобедима: она говорит, что ее любовь победит сам Рок. Трагическое известие повергает в глубокое горе мать Савитри, и из сердца скорбящей матери с огромной болью и глубиной исторгается извечный вопрос человечества о природе этого мира, о причинах возникновения боли и страдания, о том, почему бессмертная душа оказывается в этом мире страданий и обречена здесь претерпевать всевозможные муки, беды, становиться пешкой в руках Судьбы и жертвой Рока. Устами матери-царицы Шри Ауробиндо с великой силой и достоверностью озвучивает главнейший вопрос человеческого Неведения — и устами небесного мудреца Нарада дает на него глубочайший и высочайший божественный Ответ. Савитри узнает, что ей предстоит встретиться лицом к лицу со Смертью, чтобы победить ее во имя всего человечества.

Невзирая на страшное пророчество Савитри решает выйти замуж за Сатьявана и быть с любимым до конца. Она покидает родной дворец и живет с Сатьяваном и его родителями в их отшельнической обители. Влюбленные живут во всеохватном счастьи единения, однако проходит месяц за месяцем, и сердце Савитри терзается все большими мучениями, ведь она знает, что близится предсказанная кончина ее возлюбленного мужа…



[В квадратных скобках — примечания переводчика.]




ПРЕДВИДЕННОЙ дорогой непреложной
Влеклась Судьба. Алчбы, надежды смертных
Вращают странствующие колеса,
Что их удел несут и движут к цели
Неведомой незрячую их волю.
Судьба творит в них правила, деянья,
Ведь лик ее и плоть уже родились
У них внутри, души их тайной чадом:
Но будто бы Материя всем движет,
Ведет и формирует тела жизнь,
Душа же следует ее природе.
Природа и Судьба двоякой силой
Свободной воли их решают выбор.
Но духи высшие меняют тот уклад
И душу делают творцом своей судьбы.
Та истина неведеньем в нас скрыта:
Рок — лишь канал для силы, нам присущей,
Все испытанья дух наш тайный выбрал,
Ананке — нашей же души веленье.
Свершилось все, что сердце Савитри,
Прекрасно, как цветок, и непреклонно,
Исполнено и страсти, и покоя,
Избрало для себя и вот теперь
Путем своей же силы неуклонным
Космическую долгую кривую
К ее исходу направляло властно.
Вновь нес ее копыт спешащих гром,
И эскадронов в латах бег, и глас
Раздольный колесниц — от дома прочь.
Земля, разбужена от грез немых,
Взирала на нее, простершись ленно:
Холмы в объятьях светлой дымки, долы,
Что праздно разлеглись под летним небом,
За краем край просторный в свете солнца,
Грады, как хризолиты в далях полдня,
И реки желтые, мча львиногриво,
Вели к рядам зеленым войска Шальвы,
К преддверьям счАстливым железных ширей,
И строгих пиков, и безлюдий диких.
Вновь предреченный милый край был рядом —
Опушки, что мерцали рощ восторгом,
Где встретила она лик Сатьявана
И он узрел, словно очнувшись к грезе,
Вневременную красоту и явь
И златолунную живую прелесть
Земнорожденной дочери небес.
И прошлое осталось позади —
К ней приближалось будущее ныне:
Вдали теперь лежали залы Мадры
Просторные, и белый строй колонн
Резных, и хлад альковов затененных,
Узор мозаик на полах хрустальных,
Ажурные беседки, рябь прудов,
Сады, гудящие жужжаньем пчел,
Забыты или в памяти бледнея, —
Фонтана плеск, одетый белым камнем,
Задумчивого полдня транс глубокий,
В тиши вечерней греза колоннады,
Луны восход неспешный в ширях Ночи.
Вдали знакомые остались лица,
Счастливый смех и лепет нежных уст,
И льнущие объятья милых дланей,
И обожанья свет в очах любимых
Пред жизней их единственной царицей.
Здесь глушь была Природы первозданной,
Где голос лишь звучал зверей и птиц —
Приют аскетов в сумрачных душою
Нечеловеческих лесах гигантских,
Далеких от людских веселых звуков,
Бесед беспечных, многолюдных дней.
В вечерних ширях с красным оком в тучах,
По узкой просеке в лесу могучем —
Ущелью изумрудному в цветах —
Из взора неба и земли они пришли
Под кров могучий сумерек зеленых.
Пойдя чуть видной вдумчивой тропинкой,
Пробившейся сквозь тень стволов громадных
Под сводами — скупцами света солнца,
Они вошли в отшельнический скит,
Увидев ряд к земле припавших хижин,
Что сгрудились под лоскутом лазури
На солнечной поляне, распростертой,
Улыбкой счастья, в сердце жутком леса —
Приют убогий мысли, воли смертных
Под взорами толпы лесных гигантов.
В ту пустынь грубо срубленных жилищ
Они отдали ту, кого любили
И кем гордились, не переча больше
Превратностям загадочной судьбы,
Доверили ее царю слепому —
Монаршему столпу величья падшего,
И женщине, заботой изнуренной,
В ком стать была видна царицы прежней,
Не ждавшей больше ничего от жизни
И лишь ее единственному чаду
Вымаливавшей у Судьбы пристрастной
Всех радостей земных, все благ небесных.
Он был как юный бог прекрасен, мудр,
И с преклоненьем думала она,
Что так же небом он любим, как ею,
И, радуясь его великолепью,
Пророчила ему удел счастливый,
Не ведая о близящемся зле.
Помедлив на краю лесном недолго,
Словно оттягивая боль прощанья,
Не в силах рук разъять, сплетенных горько,
Не в силах лик в последний раз увидеть,
Под гнетом надвигающейся скорби,
Дивясь беспечности Судьбы, что губит
Свои же высшие труды рукою праздной,
Они едва смогли расстаться с ней,
Неся в сердцах скорбящих бремя боли,
Как расстаемся мы под властью рока
С кем-то, кого уж больше не увидим;
Смирясь с ее судьбой необычайной,
Беспомощны пред выбором могучим,
Что совершило сердце Савитри,
Они в глуши оставили ее
Заботе дикой грандиозных чащ,
Чтоб свой восторг изведать и свой рок.
Со всем простясь, что жизнью было ей,
Приемля все, что было их с супругом,
Она жила в единстве с Сатьяваном
В тех первозданных девственных лесах:
Бесценной ей казалась эта радость —
Единство с ним познать столь близко к смерти;
В любви лишь пребывая отрешенно,
Лишь для любви одной она жила.
Как будто свыше зрил на поступь дней
Над спешкой Времени ее недвижный дух,
Несокрушимой силы изваяньем,
В абсолютизме сладкой властной воли,
В спокойствии и ярости богов
Неукротимый и неколебимый.

       Вначале под сапфирным небосводом
Ей чудной грезой стал приют лесной,
Счастливым алтарем роскошеств летних,
Цветущим взмывшим ввысь дворцом богов,
И сценки все — улыбкою восторга,
И все гласы — мелодиями счастья.
Звучала песнь в случайном ветерке,
И каждый лучик тешил красотою;
Ночь опускалась бархатным плащом,
Красуясь хризопразами созвездий, —
Дремотной тьмою, луносветной бездной;
День приходил волною светлой смеха,
Пурпурным ликованьем, пылким гимном,
Немолкнущим с рассвета до заката.
Когда куда-то отлучался милый,
Она жила мечтой воспоминаний,
Когда же снова был он с нею рядом,
Она жила как в царстве божества.
Слияние услад земли и неба,
Восторг венчальный в трепетном пыланьи,
Двух душ стремленье слиться воедино,
Двух тел горенье в пламени одном
Врата блаженства распахнули им:
Две жизни на земле познали небо —
Печаль и рок забылись в том огне.
Но стихло лета знойное дыханье,
И толпы туч армадой сине-черной
По небу поползли, и дождь заплакал
Над листьями, точащими капель,
И лес взревел титаньим гласом бури.
И вот под гроз раскаты роковые,
И стук шагов дождя неуловимых,
И долгих вздохов ветра недовольство,
И стон печали в той ночи кромешной
Все горе мира в сердце к ней вошло.
Ей ночь казалась будущего ликом:
Он перед ней маячил тьмой зловещей.
И над ее любимого главою
Нависла тень чудовищная рока,
И страх окутал сердце смертной в ней.
Мгновения неслись неумолимо,
Безжалостны, — и ум ее в тревоге
Лишь помнил дату, что предвидел Нарад.
Над тающим богатством как скупец,
Она считала, трепеща, волнуясь,
Немногие оставшиеся дни,
И ожиданья жуть стучалась в сердце:
Кошмаром ей казался шаг часов:
Пришельцем, скорбь к ее вратам явилась,
Неведомая прежде, страстный гость, —
В объятьях Сатьявана забываясь,
Но по утру взирая ей в глаза.
Уж не спасали и блаженства бездны
От страшного предвиденья конца.
Горчайшей мукой из сладчайшей глуби,
Лишь умножали скорбь любви пучины.
И память наполняла страшной болью:
Был каждый день как лист златой, что вырван
Безжалостно из книги их любви,
Что становилась с каждым днем все тоньше.
Так, воспаряя ввысь во взлетах счастья
Иль уходя во мрак пучин предвиденья,
Питая в муках сердцем скорбь и ужас,
Что восседали у нее в груди
Иль в залах внутренних бродили тайно,
Она взирала в будущего ночь,
Уставившись во тьму незрячим взглядом.
Она смотрела изнутри вокруг
На лица близких, ни о чем не знавших,
В уме отделена от них предзнаньем,
Хоть в сердце так роднившаяся с ними:
Улыбчивый их мир тек в счастье рядом
Навстречу року, сам того не зная.
Она дивилась жизням их беспечным:
Два разных мира будто рядом жили:
Они — уверены, что будет солнце,
Они — в надеждах и задачах мелких,
Она — в ужасном знанье одинока.
Роскошная лесная потаенность,
Что прежде даровала ей приют,
Серебряным укромным будуаром,
Счастливым кровом тихих дум и грез,
Теперь служила кельей сокровенной
Трагических часов уединенья
И одинокой затаенной скорби,
Которой даже не с кем поделиться,
Для тела, что конец предвидит счастья
И хрупкой радости любови смертной.
Хоть обликом светла, мила все так же,
Она свершала грациозно все,
Но были маской ныне все деянья;
Вотще она в своих искала глубях
Себе опору в мирности души.
Был скрыт внутри как прежде Дух безмолвный,
Что драму жизни видит безучастно,
Поддерживает скорбь ума и сердца
И сносит в душах смертных мир и рок.
Присутствие внутри еще таилось,
Лишь в проблесках и вспышках проявляясь.
В ней только сердца ярость, воли страсть
Рвались вперед, встречая рок незыбный;
Обнажены, и лишены защиты,
И скованы ее уделом смертным,
Они помочь ей не могли ничем.
Она в себе обуздывала их,
Снаружи их никак не выдавая:
Для всех вокруг она была как прежде
Их милое любимое дитя —
Скорбящей женщины внутри никто не видел.
Она была прекрасна, как и прежде:
Владычица, которой поклонялись
И все наперебой служить спешили,
Теперь слугой смиренной стала всем.
Все то, что сделать женщине по силам —
Мести, готовить, за водой сходить
Иль развести огонь на алтаре
И в кухне — на себя она взяла,
Других освободив от тех работ.
Во всех ее деяньях и трудах
Божественность нездешняя сияла:
В простых делах она была едина
С нарядом света, облачившим землю,
Любовью возвышая все поступки.
В ней Вселюбовь одной небесной вервью
Со всеми всех связала неразрывно:
Она была для всех златою связью.
Но если скорбь из глубей подступала,
Те вещи, прежде множившие радость,
Бессмысленными ей теперь казались,
Напрасною блестящей оболочкой,
Иль были тщетным заведенным кругом
Деянья тела без поддержки воли.
За этой странной разделенной жизнью
В ней дух всегда, огня живого морем,
С ее любимым был, его вбирая,
И тело нес его в своих объятьях,
Храня супруга от угрозы рока.
В ночи безмолвной долгими часами
Над ним она склонялась, пробудясь, —
Над спящею красой чела родного,
Его бесценный лик и стан лелея
Или к стопам припав щекой горящей.
С утра, к его устам прильнув устами,
Она с ним не хотела расставаться,
Терять источник радости медвяный,
Отъять супруга от своей груди —
От нежных и неадекватных знаков,
Которые должна дарить любовь.
И скудость Времени не вынося,
В ней страсть, ловя бегущие часы,
Желала за день вековых щедрот
Любви всеизобильной, вод экстаза;
И в смертном времени она пыталась
Создать светлицу для вневременья
В глубоком единении двух жизней,
Душою затворясь в его душе.
Даже когда уж все было дано,
Не утолясь, она еще просила;
И даже и в его объятьях крепких
Хотелось ей вскричать: «О Сатьяван,
О нежный мой, души моей любимый,
Еще, о дай еще, пока ты можешь,
Любви для той, которую ты любишь.
Останься в каждом нерве, что трепещет,
Неся тебе весть сердца моего.
Ведь скоро мы расстанемся с тобою —
Надолго ли, кто скажет нам сейчас? —
Пока вернет друг другу нас в любви
Чудовищного колеса вращенье».
Но слишком глубоко она любила,
Чтоб слово рока и ему сказать
И на его счастливую главу
Обрушить это горестное бремя;
Она обратно в грудь теснила горе,
Когда оно вздымалось изнутри,
Его тая безмолвно, без поддержки.
Но Сатьяван вдруг чувствовал, бывало,
И откликался, полупонимая,
Потребности ее неизреченной,
Ее нужды безмерной страстной бездне —
Так откликаются сердца друг другу,
Хоть чувства их и ослепляют мысли.
Все, что сберечь он мог из дней летящих,
От дел в лесу, где он рубил дрова
И на полянах пищу добывал,
От помощи отцу в незрячей жизни,
Он ей дарил и словно умножал
Часы своею близостью в объятьях
И щедрой мягкостью сердечных слов
И сердца близким трепетом на сердце.
Но мало было все ее нужде бездонной.
В его присутствии все будто забывалось,
Его отсутствие скорбь наполняла болью;
Ей виделась пустыня дней грядущих —
Виденьем в каждый одинокий час.
Хоть тщетно представлялось ей блаженство
Единства в бегстве через двери смерти,
Одевшись телом в пламень погребальный,
Но сердцем сознавала все ж она,
Что ей нельзя избрать и это счастье —
С ним умереть и следовать за ним,
За одеяние его держась,
В иные наши страны, тешась вместе,
В ту сладкую иль жуткую Нездешность.
Ведь в горести родители его
Нуждаться будут в ней для утешенья
И помощи в остатке дней пустых.
Казалось часто ей, что боль веков
Вся собралась в ее едином горе,
Сосредоточив в ней терзанья мира.
Так в горнице души своей безмолвной,
Где с горем тайным в ней любовь укрылась,
Она жила как жрец немой с богами,
Что в ней таились, не утолены
Безгласным воздаяньем дней ее,
Взносившей горе им как благовонье,
На жизни алтаре став приношеньем.
Меж тем они друг в друга все ж взрастали:
Теперь, казалось, никакая сила
Уж не могла их разобщить друг с другом —
И стены тела их не разделяли.
Ведь и когда он странствовал в лесу,
Ее душа бродила с ним и знала
Все, что он делал, — будто жил он в ней;
Он, менее осознанный в себе,
Мог только с нею трепетать в разлуке.
Ее же страсть всевозрастала статью;
Скорбь, страх — любви могучей стали пищей.
Лишь распаляясь муками своими,
Любовь уж наполняла мир собой,
Став жизнью ей, став ей землей и небом.
Хоть в жизни рождена, дитя часов,
Она бессмертной стала словно боги:
Душа ее расширилась безмерно,
Божественную силу обретя,
Став наковальней для ударов Рока —
Иль даже скорбь сама с потухшим взором,
Устав от страстной роскоши печали,
Внутри ждала решительно-спокойно
Исхода пламенной своей борьбы —
Могучего деянья одного,
В котором бы она навек исчезла,
В нем торжествуя над самой собой,
Над смертью и слезами торжествуя.
       И замер год на грани перемены.
Уже не мчал по миру в гневе гром,
Не плыли бури на крылах гигантских,
Но в небе слышалось еще роптанье,
И нудно капал дождь сквозь скорбный воздух,
И тучи серые, скользя неспешно,
Затмляли землю тяжкой пеленой.
Так скорби тучи ей затмляли сердце.
Неколебимая душа за ними
Скрывалась, но еще не слала свет,
С забытых высей не звучало гласа;
И лишь наедине с нависшей болью
В ней человека трепетное сердце
Общалось с тела горестной судьбою.


Конец Песни 1


Перевод с английского и примечания: Ритам (Дмитрий Мельгунов)
ОМ



***
Я выложил весь свой перевод эпоса Шри Ауробиндо «Савитри» и других его поэтических и прозаических произведений в открытый свободный доступ для всех вас. Пользуйтесь на здоровье и духовный расцвет! :)

Если вы хотите поблагодарить меня какой-либо суммой или поддержать дальнейшую работу по переводу на русский язык новых поэтических и прозаических произведений Шри Ауробиндо,

номер моей карты Сбербанка: 5469 5500 2444 1443

мой Яндекс.Кошелек: 410015517086415
https://money.yandex.ru/to/410015517086415

Мой емейл: savitri (сбк) inbox (тчк) ru
Света, Радости, Гармонии!
***



ПРИМЕЧАНИЯ


АнАнке (Ананка) (греч. ananke — судьба, принуждение, неизбежность) — в древнегреческой мифологии богиня необходимости, неизбежности. По оси мирового веретена, вращающегося на ее коленях, проходит Мировая ось.


АшвапАти — в легенде о царевне Савитри из Махабхараты отец Савитри, правитель страны Мадра; на санскрите его имя букв. означает «Повелитель Коня». По словам Шри Ауробиндо, конь в древней ведической символике означает духовную энергию, аскезу, тапасью. Поэтому в символическом смысле А. является «Повелителем тапасьи, концентрированной энергии духовного устремления, помогающей нам взойти от смертного к бессмертным планам бытия». В «Савитри» Шри Ауробиндо раскрывается символизм А. как воплощения «Всемудрого, который ведет невежественный мир» (I. 3, с. 22), как первопроходца и водителя духовной эволюции человечества, олицетворяющего устремление человечества к своему Божественному Истоку.


ДьюматсЕна — в легенде о царевне Савитри из Махабхараты: отец царевича Сатьявана, правитель страны Шальва, ослепший и свергнутый с престола и живущий в изгнании в лесной отшельнической обители; на санскрите его имя буквально означает «Повелитель Светозарных Воинств». По словам Шри Ауробиндо, в символическом смысле он олицетворяет «Божественный Разум, который здесь ослеп, утратив свое небесное царство видения и в результате этой потери — и свое царство величия и славы».


Мадра (ударение на первое «а») (санскр. «счастье», «сладость», «радость») — в древнем индийском эпосе Махабхарата название располагавшейся на северо-западе Хиндустана страны, царем которой был Ашвапати, отец Савитри.


Нарад (Нарада) (ударение на первое «а») — в индийской духовной традиции известный риши, провидец, преданный бога Вишну, который обладает способностью свободно странствовать по различным мирам, играя на музыкальном инструменте вИна и исполняя особую роль в наступлении определенных событий, направляемых Божественной Волей. Согласно Шри Ауробиндо, он «олицетворяет выражение Божественной Любви и Знания» (Письма о Йоге, с. 392 (SABCL, 22)). В «Савитри» Н. предстает как небесный мудрец, Человек божественный, провидец, певец высочайшего экстаза, спускающийся из Рая на землю с именем Вишну на устах, чтобы сообщить Савитри и ее родителям судьбоносное пророчество о смерти Сатьявана и тем самым инициировать Йогу Савитри, а также поведать человечеству утоляющее слово о торжестве души человека над Роком и Смертью.


Савитри (ударение на первое «а») — в индийской духовной традиции воплощение стихотворного размера гаятри, дочь бога Солнца Сурьи, жена верховного Творца Брахмы — то есть его творческая Сила-Шакти; в легенде из Махабхараты дочь царя Ашвапати, возлюбленная и затем жена царевича Сатьявана. По словам Шри Ауробиндо, в символическом смысле С. — это «Божественное Слово, дочь Солнца, богиня верховной Истины, которая нисходит и рождается во имя спасения мира». В «Савитри» Шри Ауробиндо раскрывается символизм С. как воплощения Божественной Матери, пришедшей освободить душу мира от власти смерти и неведения.


СатьявАн — в легенде о Савитри из Махабхараты сын царя Дьюматсены, возлюбленный и затем муж царевны Савитри; на санскрите его имя буквально означает «несущий в себе истину, приверженный истине, стремящийся к истине; правдивый, выражающий истину». По словам Шри Ауробиндо, в символическом смысле С. — «это душа, несущая в себе божественную истину бытия, но низошедшая во власть смерти и неведения». В «Савитри» Шри Ауробиндо раскрывается символизм С. как души мира, которой в единстве с Присутствием и Силой Божественной Матери, олицетворяемой Савитри, предстоит утвердить в мире жизнь божественную.


Хризолит (от греч. chrysos — золото и lithos — камень) — драгоценный камень, прозрачная ювелирная разновидность оливина зелёного цвета с характерным золотистым оттенком. Образует короткостолбчатые призматические кристаллы.


Хризопраз (от греч. chrysos — золото и prasios — светло-зелёный) — полудрагоценный камень, разновидность халцедона, имеющая зелёную окраску (от изумрудно-зелёной до травяно- и яблочно-зелёной), обусловленную микровключениями силикатов никеля. Полупрозрачен; иногда опалесцирует.


Шальва — древнее название страны в западной Индии, то же, что теперешний Раджастан (Раджпутана). Также имя древней царской династии, правившей в этой стране. Царем этой страны по преданию был Дьюматсена, отец Сатьявана. Используется и как название народа этой страны.



* * *



Другие Песни и фрагменты эпоса «Савитри», а также другие поэтические произведения Шри Ауробиндо в моем переводе читайте у меня на сайте:

www.savitri.su

Там же можно приобрести мои уже изданные переводы поэзии Шри Ауробиндо.



Часть I «Савитри» также читайте у меня на странице стихи.ру:

http://www.stihi.ru/avtor/ritam1&book=24#24


Другие Песни Части II:

http://www.stihi.ru/avtor/ritam1&book=26#26



Мой фотопоэтический сайт:

www.ritam-art.com



Полный текст эпоса на английском, а также другие труды Шри Ауробиндо в подлиннике можно загрузить на сайте Ашрама Шри Ауробиндо:

www.sriaurobindoashram.org