Последний день лета

Где кончается лето, город похож на мёртвый.
Хоть трава не расти, история будет та же –
август родного дома не видел никто
из людей. Лишь таращатся пьяные морды
подзаборных псов, совы в дуплах многоэтажек,
то есть те, чей путь окончился тупиком
эволюции, не ведущим в нездешний говор,
к каблукам незнакомых улиц, под зной палящий.
Остальные распределяются по ролям
покоривших ночные клубы, поля и горы,
по волнам бегущих, шотландцев ненастоящих —
растерявшейся свиты голого короля.
Но бывает иначе: некто увидит мельком
его наготу, удивится опавшим листьям
или с размаху влетит в потайной ушиб –
переходным звеном между зверем и человеком
зваться, кому быть не должно, отныне и присно
и на веки вечные, ибо закон нерушим:
август родного дома никто не помнит.
Вечное лето не забирает пленных
в прошлое время. Но что, если пойман в нистагм,
а завтра начнутся мышиные хоры в школах,
тараканьи бега от общаги до универа?
Дабы расставить всё по своим местам,
уходя, его августейшество ставит крестик
как против мёртвого вида, но милосердно
оставляет в живых, тем подводя итог
памяти то ли про дикую неуместность,
то ли о том, что – единственный из последних
и поэтому по-человечески одинок.