Рассказы юриста... Северный консорциум

Мой отъезд с Сахалина в США в 1994 году был рискованным, но логичным.

У юридической фирмы "Фар Ист Консульт", открытой мною в Южно-Сахалинске в 1990 году на партнерстве с московским СП "Внешконсульт", получился хороший старт: меня в области знали - недавнего старшего юрисконсульта облисполкома и старшего помощника прокурора области, а потому к нам постоянно обращались за помощью первые островные «бизнесмены», а главное - иностранные фирмы, шедшие в регион за сахалинскими нефтью, газом, лесом, рыбой.

Но год-другой спустя всё изменилось. В Южно-Сахалинске с населением в 165 тысяч человек на моем примере стали расти как грибы фирмы других юристов. У большинства из них не было того авторитета, опыта и сил, которые были у меня. В моей фирме работало 28 человек за первыми тогда в стране компьютерами, а они все были фирмами юристов-одиночек. Но они готовы были работать за копейки, работать по-русски (без авансов - под обещания расчета «когда-нибудь»). А мы работали по-западному - на договорах, с авансами, расчетом за каждый час работы или поэтапно. Рост числа юридических фирм лишь немного ударил по клиентской базе, так как мы держались на крупных клиентах - «Шелле», «Эксоне», «Амоко», «Иточу», «Марубени» и других, которым нужны были солидные сервисы... Но конкурентов становилось больше, они набирались опыта, приспосабливались к нашему стилю работы, копировали его, делали многое так, как и мы, а потому приходилось реорганизовываться и нам: за три года число работников сократилось до 7 человек, но и их было уже много, а потому приходилось искать способы выживания. И я нашел свой способ: решил открыть свою юридическую фирму за рубежом – в Японии или США, где побывал уже и увидел возможных партнеров-юристов. Не знаю почему, но выбор пал на Америку. Скорей всего из предубеждений к японцам, восточная культура и менталитет которых оставался для меня загадкой. А американцы были как бы нашими - европейскими. Заблуждался, как понимаю, сегодня. Верни все назад - сделал бы по-другому. Но выбор был таким...

Идея моя была наивной, но блестящей... Решил открыть радом с Генконсульством России в Сиэтле фирму «Russian Consult» (дав ей еще и название «Consult USA», что допускается в США). Под первым именем - «Russian Consult» - хотел оказывать американцам российские юридические, консалтинговые, агентские сервисы. Им не надо будет лететь за ними к нам, раз будет в их стране российский юрист с хорошей репутацией и большим опытом работы в России. Все сделает, что надо для работ в нашей стране: подготовит, проверит, найдет, защитит. А под вторым именем - «Consult USA» - хотел обслуживать россиян и компании России, которым нужно будет решать задачи и проблемы в Штатах.

Я верил в эту блестящую авантюру. Почему авантюру? По двум причинам. Не знал Соединенных Штатов и не знал английского языка (несколько раз учил немецкий язык - в школе, училище, университете, затем при подготовке к сдаче кандидатского минимума - а на английский в темповой жизни времени уже не было). Но я решился на авантюру, потому что просчитал риски и был уверен в успехе. Подсказала мне это имевшаяся уже за плечами практика обслуживания инофирм.

- Сэр, - обращался я нередко в конце встреч в России к очередному клиенту, - Вы летели на Сахалин из Лос-Анджелеса через Сиэтл, Анкоридж, Магадан, Хабаровск, затратили кучу денег и время на преодоление 9 000 км. А если б я сидел в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско или Сиэтле? Это было б удобнее Вам? Обращались бы Вы ко мне за моими сервисами там, в Штатах?

-  Very good idea! (Великолепная идея!), – слышал в ответ я, и мне настоятельно советовали осуществить ее.

Вопрос упирался больше в язык, но я уже имел опыт работы через переводчиков, а потому спокойно общался с иностранцами через них. Поработав затем в США, я лишь укрепился во мнении, что чужие языки настоящему специалисту знать не обязательно. Внутри появился даже тихий выкрик: "Не знал, не знаю и знать не хочу! Нужна им Россия – пусть учат русский!". И в этом была своя логика. Единицы американцев, работая по всему миру, знают языки других народов, а потому в массе своей обходятся переводчиками – вот и я ими обходился, у меня их было всегда два-три. Что интересно, мои друзья – известные в Сиэтле адвокаты Джим Остин, Дэвид Гаррисон, Бил Робинсон, Ричард Ойтингер и другие - обратили потом мое внимание вот на что: знать английский язык так, как положено американцу-юристу, я все равно не мог бы: для этого надо вырасти в Америке, а говорить с американцами на «иностранном» английском – отпугивать клиентов! Мол, в моем случае они, наоборот, оценят мое незнание языка. Так и случилось. Спустя год, весть о том, что рядом с Генконсульством России в Сиэтле открыл свою фирму «настоящий русский юрист», разошлась по Штатам. Ко мне летали из Бостона, Филадельфии, других городов – кто-то потерял миллионы в нашей стране и хотел вернуть хоть что-то, кто-то хотел продавать, поставлять в Россию свои товары, создавать в ней совместные предприятия, инвестировать в них.

Почему открыл фирму именно в Сиэтле? А он был на Тихоокеанском побережье Штатов, со стороны Сахалина, и стоял в ряду главных городов страны, вызывая интерес СССР, а затем России. Там располагались Боинг, Майкрософт, Паккар, база атомных подводных лодок, морской и авиационный узлы, через которые на Северо-Запад США шли грузопассажирские потоки из Юго-Восточной Азии.

Я пробыл там 5 лет. И это ноу-хау - работа с вражеской территории – дала мне интересные результаты. Я сделал там больше, чем сделал бы в России. Клиентами были в основном американские фирмы. А российские? Были несколько раз и они, причем крупные. Я описывал уже судебный процесс ЛВЗ КРИСТАЛЛ против ПЕПСИКО - я был в команде американских адвокатов, защищавших истца. Именно там, после обращения ко мне руководства РОСНЕФТИ, мною был создан международный СЕВЕРНЫЙ КОНСОРЦИУМ, который осуществил первую в России комплексную автоматизацию строившегося магистрального газопровода «Сахалин-Комсомольск-Хабаровск».
 
- Анатолий, - позвонил мне в Сиэтл как-то один из сахалинцев, имя и фамилию которого без его согласия назвать не могу. - Помоги, Бога ради, нам!

- Привет, - ответил я. – Кому это и чем помочь надо?

- В «Роснефти» я сейчас. Ее возглавил Сережа Богданчиков, бывший глава «Сахалинморнефтегаза». Помнишь его по Сахалину? Вот он меня и еще нескольких сахалинцев сделал своими вице-президентами в "Роснефти". Работы – тьма. Не успеваем. Почему и звоню. Ребята напомнили, что ты в Штатах... Строим вторую очередь газопровода «Сахалин-Комсомольск-Хабаровск». Нужно автоматизировать 525 километров трубы. Надо объявлять тендер. Ты же знаешь, что такое тендеры. Прибегут на него десятки компаний - разберись в них! А автоматика - не хухры-мухры! Вот и просим – ты же в Штатах – помочь выйти хотя б на одну нормальную фирму, которая б была в состоянии грамотно, в срок и по нормальным ценам сделать это. Чтобы мы знали, что хотя бы она среди участников тендера сделает все по высшему разряду, не ограбив Россию!

Я вздохнул.

- В отличие от вас, технарей, я – юрист. А потому мне все равно, какое дело расследовать или вести: убийство, изнасилование, геноцид или газопровод. Дай пару дней, разобраться, войти в материал... А в чем, кстати, проблема? Вы что автоматизацией не занимались никогда?

- Занимались. Но нефтепроводов, а не газопроводов. Эта труба - единственная наша непрофильная, газовая труба в "Роснефти". У нас все нефтяные трубы. А тут газовая. Вдруг какие особенности! Не дай Бог, что... Лучше перестраховаться...

- А чего с "Газпромом" не советуетесь, раз у него все газовые трубы? Он-то может дать вам хороших "автоматчиков"!

Собеседник выдержал паузу.

- Не даст... И не можем советоваться... Ты что, не знаешь об отношениях Миллера и Богданчикова?!

- А что за "отношения" у них? Любовь? - улыбнулся я...

- Вот-вот, "Газпром" - мужик, "Роснефть" - баба... Мужик бабу хочет. Уже который раз. И который год... А она не дает... Война идет...   

Конфликты двух компаний постоянно освещались прессой - юноша Газпром действительно хотел девушку Роснефть, а она за него не хотела выходить. 

- Ладно, воюйте, - ответил я. - Изучу, переговорю с местными и сообщу то, что узнаю.



Разговор продолжился через несколько дней.

- Не получится у вас одного тендера, - сообщил ему я, - 5-7 тендеров придется проводить.

- Как это?! – ошарашено спросил он.

- А так, инженеры хреновы, – съехидничал я. - Автоматизация – обобщающее слово. Она включает в себя много чего. Во-первых, ей нужно электричество? Это первый тендер.

- Есть у нас силовая линия. Этот тендер не нужен, - парировал он.

- Хорошо... А четыре уровня телекоммуникационной связи есть у вас вдоль трубы?

- Почему четыре? - удивился он. - Три, вроде...

- Нет, четыре! А это минимум несколько тендеров - на выбор поставщика космической связи, на выбор того, кто займется УКВ-радиосвязью, и тех, кто протянет вдоль трубы диспетчерскую и общую связь! Плюс будет тендер по телемеханике, АСУ ТП! Тендер по системе обнаружения утечек газа! Тендер по изготовлению узла учета расхода газа на врезке газопровода в хабаровские трубы! Только он один порядка миллиона долларов стоит! Еще тендеры на поставки всякой мелочи! А ты про один тендер говоришь…

- Ни хрена себе... - тяжело выдохнул он. - Как же это мы упустили автоматику-то? Прав, Толя, ты... Прав... - обескуражено согласился он. – Не уложимся в сроки, если все тендеры проводить – сорвем ввод газопровода! Ё-моё...

- Не «ё-моё», - остановил его я. – Нужно создать международный консорциум, в который принять 5-7 специализированных на этих работах фирм из США, Европы, России, и провести один комплексный тендер на все. Есть так называемые EPC-контракты, когда на тендере избирается один подрядчик, берущий на себя все работы по всем системам - и инжиниринг, и снабжение, и строительство всего «под ключ».
 
- Так ты же говоришь, что нет такого специализирующегося на всем подрядчика! Кто им станет?

- В этом и идея моя – создать его. Открыть в США фирму под такие работы, назовем ее «North Consortium» - Северным Консорциумом. Я это беру на себя – открою, возглавлю. Эта фирма - как будущая менеджерская фирма одноименного консорциума - заключит с вами договор на подготовку ТЭО «комплексной автоматизации газопровода», куда войдут все эти системы. Для выполнения ТЭО подберет исполнителей - будущих субподрядчиков, которые и станут членами консорциума. Через 2 месяца перед тобой будет лежать готовое ТЭО. Утвердите его и объявите единый уже тендер на всё это. Один участник – консорциум – у вас уже будет. Гарантирую. Останется еще хотя бы одного такого же найти...
 
- Тимофеич, а не подведешь?

- Как я могу подвести? Вдумайся! Все работы будут выполнять «шеллы» и «эксоны», а моя задача лишь организовать взаимную их увязку и контролировать качество, сроки, экономию денег.

- Хм… Неожиданно... И интересно... У нас такого еще не было. Я про автоматизацию. Переговорю с ребятами, с руководством. Завтра позвоню. А если они будут согласны, то что дальше будет?

- Открою в Сиэтле фирму «North Consortium», прилечу в Москву, сядем, обсудим все окончательно, подпишем договор на подготовку ТЭО и начну подбор субподрядчиков, которые будут готовить свои разделы ТЭО.

- А сколько будет стоить, кстати, такое ТЭО?

С ТЭО, бизнес-планами разных проектов я не раз сталкивался, а потому тут же ответил.

- «North Consortium» сделает это за 300 000 долларов - в разы дешевле, чем оно будет стоить.

- Не дорого… - обрадовался он.

- Потому не дорого, что «субчики» согласятся по минимуму получить за подготовку своих разделов ТЭО. В надежде заработать потом главные деньги, после тендера -  на основных уже свои работах, если его выиграем.

- Логично, - ответил он. – Всё, Толь! Спасибо за неожиданное предложение! До завтра.



На следующий день моя идея «Северного консорциума» была принята в «Роснефти» - я спасал их от срыва ввода в эксплуатацию газопровода. Больше того, именно это потом дало «зеленый свет» и многим иным моим новациям при ее осуществлении. 

Я открыл в Сиэтле менеджерскую фирму будущего консорциума и вылетел в Москву, где мы обсудили проект и программу работ. Идея была необычной даже для таких структур, как «Роснефть».

Компания «North Consortium» подписала договор о подготовке ТЭО с «Дальтрансгазом» (Хабаровск), который строил газопровод. Наконец, поступил аванс, и я принялся подбирать команду субподрядчиков из числа тех, с кем был знаком и кого рекомендовали авторитетные нефтегазовики.

В консорциум вошли:
   - компания «ВираРеалтайм» - дистрибьютор «Мотороллы», занимавшийся автоматизацией нефтегазовых объектов;
   - компания «Телекор» - поставщик телекоммуникационных систем, базировавшийся в Аэрокосмическом центре имени М.В.Хруничева;
   - компания «Энергоавтоматика» - родилась в годы конверсии на базе одной из структур Аэрокосмического центра имени М.В.Келдыша, ее системами обнаружения утечек нефти был оборудован каждый второй километр трубопроводов «Транснефти» в стране и СНГ;
   - компания «Эмерсон» - известный во всем мире поставщик разного оборудования, на газопровод он готов был поставить узел учета газа;
   - компания «Артвик» - поверочное, калибровочное оборудование и другие.

Заключив с ними договоры, я доверился Божьей воле и стал ждать.

Напряжение было еще то. Но ребята честно отнеслись к идее ЕРС-сотрудничества, и вскоре подготовленное ими коллективное ТЭО было у заказчика на столе. Его утвердили в «Дальтрансгазе» и объявили тендер.

Тот проходил в Хабаровске и стал еще одним уроком мне на всю жизнь.

В тендерной комиссии были представители «Роснефти», «Дальтрасгаза», «Сахалинморнефтегазпрома», других организаций, Администрации Хабаровского края.

Участников тендера было четверо: наш консорциум, московская «Газпромавтоматика», какие-то венгры и концерн АВВ из Германии. Когда на тендерах разыгрывают мелочевку - конкурентов десятки, а когда все это объединяешь во что-то огромное – их остаются единицы. Уже это было мне своеобразным уроком!

Первыми защищались мы, подавшие в тендерную комиссию 2 увесистых тома: в одном было наше ТЭО проекта, в другом - вся информация о членах консорциума с их доходами и перечнем сотен реализованных ими контрактов. Цена нашей тендерной заявки равнялась $ 5 млн. Нас - а на тендер прибыли главы всех компаний консорциума - около часа "допрашивала" тендерная комиссия, принявшая и нашу идею автоматизации трубы, и нас, как группу реальных подрядчиков.

Второй рассматривалась заявка «Газпромавтоматики». Ее представителей на тендере не было. Она прислала краткое описание своего предложения по автоматизации трубы и попросила за это $ 9 млн., почти в 2 раза больше нас.

Третьей рассмотрели заявку венгров, которые тоже не прислали своих представителей на тендер. Та была на полутора листах. Они просили еще больше - $ 12 млн.

А четвертая заявка – концерна АВВ – была вообще в виде одного абзаца, где, как нам рассказали, говорилось, что они - АВВ и что этим, мол, все сказано. Они просили $ 15 млн. - в три раза больше того, что честно просили мы. И их представителей не было на заседании.

В итоге тендерная комиссия отдала подряд автоматизации газопровода нам – самым организованным, меньше всех просивших, прибывших на ее заседание и досконально пояснившим всё по идее реализации проекта - идее, которая в два-три раза экономила государственные средства.

Радость была такой, что мы отмечали ее – по-русски – весь вечер!
 


И о втором уроке несколько слов. Это был урок лично для меня. Я в очередной раз убедился, что тщательная подготовка проектов, продуманность всех их деталей дали нам, только родившимся,  уникальный шанс прорваться и победить не самых последних конкурентов, получить многомиллионный подряд. Мною было продумано всё: идея, цена, приезд всех нас на заседание тендерной комиссии, представление огромной информации о нас, даже выполненное нами ТЭО, в котором были НАШИ, а не конкурентов, системы, НАШЕ оборудование, НАШЕ программное обеспечение. Отсюда и завышенные ими цены. Они страховались, завышая стоимость оборудования и работ. А мы вносили предложение по нами же разработанному ТЭО, уже зная точные объемы и цены работ, железяк, программного обеспечения! 
 
- Надо было не $ 5 млн. просить, - раздраженно выдал после тендера руководитель компании "ВираРеалтай" Владимир Гармаш, - а $ 7-8 млн... Видел, какие цены дали конкуренты - $ 9-15 млн! Все равно победили б!

- Нет, - ответил ему я. – Именно наши $ 5 млн. победили! Будь $ 7-8 млн., могла б победить «Газпромавтоматика», просившая $ 9 млн. Из-за своих связей, опыта и авторитета на нефтегазовом рынке. А тут - наверняка! Мы были вдвое выгоднее государству, что и сыграло.



И началась огромная работа - производство всего оборудования и программного обеспечения к нему.

Я открыл в Москве представительство «North Consortium», снял для него офис в Международном Торговом Центре, где на постаменте бегает золотой Меркурий. Заключил все договоры с заказчиком и субподрядчиками. И принялся руководить всеми процессами. Не влезая в инженерию. На мне - моей менеджерской фирме в Сиэтле - было все организационное, менеджерское, финансовое, экономическое, контрольное. А инженерное все, как и ответственность за него, были переложены на многоопытные инженерные фирмы консорциума. И все работало как часы! Написал и задумался... Да, все шло нормально. Сложностью была лишь жизнь в самолетах. Путь из Сиэтла в Нью-Йорк, потом в Москву (где было представительство и субподрядчики), после чего в Хабаровск занимал 25 часов. Неделю побудешь на газопроводе, поорешь, постучишь кулаком - и назад 25 часов. За 3 года я налетался на всю оставшуюся жизнь.



Наконец, почти все было завершено. Шли поставки, монтаж, пуск и наладка оборудования и ПО, которые были лучших мировых марок "Emerson", "Marconi", "Moscad", "Motorola" и другие. Но начались «русские фокусы». Заказчик - "Дальтрансгаз" - отказался вдруг принимать систему обнаружения утечек газа, созданную для трубопровода фирмой «Энергоавтоматика». Причина – на газ, мол, системы обнаружения утечек в России не ставятся.

- Так Вы ж сами заказали ее?! – обратился я к Николаю Чуйкову, генеральному директору «Дальтрансгаза».

- Не знали, что не ставятся. Эти системы ставятся лишь на нефтепроводы, - бесстыже пояснил он мне.
 
- Но я заплатил аванс за нее – вами заказанную!

- Вот и разберись! – ответил мне он, отводя взгляд. – «Роснефть» и налоговая замордуют меня…

Нечестность такой позиции была жуткой. Можно было судиться, но впереди были двухмиллионные, в долларах, окончательные расчеты за другие подряды и… я сжал зубы, не стал делать этого... Благо, Бог дал неожиданный выход из тупика. Принимая узел учета газа от известнейшего во всем мире «Эмерсона», мы обнаружили вдруг, что изготовила его не прописанная в нашем контракте шотландская фирма «Дэниэл», специализировавшаяся на изготовлении таких набитых электроникой узлов, а какая-то подмосковная фирма, делавшая блок-боксы для нефтегазовиков (вагончики для их жилья).

- Мы этой фирме узел учета газа не заказывали, - возразил я «Эмерсону». – Она не имеет опыта их производства. Приму этот узел, стоящий почти миллион долларов, только от вас и шотландского «Дэниэла».

- А мы вправе передать заказ другому партнеру, - начали было они, уводя глазки от меня.

Я повторил.

- Вы меня не поняли. Приму этот узел только от вас и «Дэниэла». Что придуряетесь! Это газопровод! Источник повышенной опасности! А вы передали узел учета газа на нем - набитый электроникой - подмосковной шараге! Если рванет его из-за их брака, некомпетентности, кто будет отвечать? Я? Щас… Требую трехстороннего акта приемки-передачи этого угла: между нами, вами и шотландцами. По которому вы с ними возьмете на себя вся ответственность за этот узел и безопасность его эксплуатации.

Шотландцы, естественно, отказались сдавать нам не произведенный ими узел.

И началось тут. Мне стали звонить и угрожать какие-то работавшие на "Эмерсон" высокие отставники из КГБ. Они подчеркивали свое ка-гэ-бэш-ное прошлое и требовали принять "шарашкин узел". Ка-гэ-бис-ты - реалии девяностых и двухтысячных во всех крупных компаниях и банках России… Но у меня - недавнего следователя и прокурора, государственного служащего - опыт за плечами уже был, а потому я не волновался. Подготовил с помощью Джима Остина, директора юридической фирмы Karr Tuttle Campbell (Сиэтл) письмо в главный офис «Эмерсона» в США. Он его переслал туда, сопроводив своим требованием обуздать угрожавших мне наглецов.

Виновные были тут же сняты с работы в московском офисе "Эмерсона". А у нас высвободились деньги для покрытия расходов по непринятой «Дальтрансгазом» системе обнаружения утечек газа.


 
Так закончился неожиданный для России экспериментальный проект с неожиданным счастливым исходом. Поставленная нами в два, даже в три раза дешевле автоматика газопровода работает уже много лет как часы.

Ничего мы не украли, хотя вокруг все воруют, почему и цены всюду завышаются... Никаких взяток никому не давали. Потому что никто взяток от нас не требовал. Сработало то, что мы спасали "Роснефть" и "Дальтрансгаз" - помогли им пустить газопровод в срок, потому и никаких незаконных требований к нам не было. И сработало, мне говорили потом, то, что проект вел я - тот, кого руководители Сахалина, "Дальтрансгаза" и "Роснефти" знали как принципиального, не дающего взяток товарища. Потому и не было их у меня в жизни никогда. Энергетика, наверное, такая у меня... 



Приехав спустя 5 лет из Черногории в Москву, я повидался с Владимиром Гармашем, бывшим руководителем фирмы «ВираРеалтайм», участвовавшей в том проекте, и удивился его просьбе восстановить «Северный консорциум».

- Как восстановить? – спросил его я.

- А так. Таких консорциумов до сих пор нет в России. Я не вижу их.

- А сами что ж не объединитесь в него?

- Потому что не можем.

- Почему?

- Не доверяем друг другу! Нужно, чтобы над нами стоял кто-то такой как ты! Который был думал за всех нас – участников консорциума!

И это - еще одна правда российского рынка. Все всем не верят, боятся открывать секреты, делиться планами, выстраивать взаимовыгодное сотрудничество. Нужен нейтрал, которому бы все поверили и который бы стоял надо всеми, руководил ими…

Через несколько месяцев, проведя консультации с бывшими членами консорциума, я открыл новую его менеджерскую фирму в Москве, которую и возглавил. Но рассказ о ней и ее проектах будет после рассказа о «Южном консорциуме», который создавал на Балканах.