7 ноября 1941 года 139 день

Позёмка веяла нам Радость над Землёй,
В туманной дымке ,сохраняя Вечную Усладу,
На башнях Красной Площади , распространив покой,
Защитою небес ,Любви Божественной Наградой.

Всю ночь на Главной Площади Страны Советов,
Готовили , навстречу шедшим к ней войскам,
Восторг Владения Величием Победы и Секретом,
Ответом Миру, Счастья Рода Высший Фимиам.

Парадами расчётов ,Славой Рода ,Веком Стали в Душах сотворённой,
Пройти перед Кремлём , Столицы Революции Мечты,
Врагом в Истории Руси , никем не покорённой,
Хранимой Вечным Подвигом Величия Народа и Страны.

Печатая в колоннах твёрдый русский шаг,
Смыкая ряд за рядом ,уходящих прямо в огненную сечу,
Наполнив Гордостью Страну, за много лет подряд,
Взрастившую в сердцах, восторг любви судьбе навстречу.

Нависшей силе империализма над страной,
Тьмой восторгавшейся ,военным достижением печали,
Сходящейся над Миром , Вечной тучей громовой,
Творящей войны из огня и стали.

Освободить ,призвавшей Истиной Величия Добра,
Народы Мира , собирая классовой борьбою,
Меч опустив , на плечи истинных поборников порога Зла,
Расправив в крыльях , Дух Победы Ленина и Сталина Страною.

Призвав весь Род к достоинству и дедов, и отцов,
На ратный подвиг , шедших с именем Героев Вечной Славы,
В примерах мужества , соединяя Дух Величия Творцов,
Историей Побед ,Величия и Радости Державы.

И знамя Ленина и Партии , вплетая в ткань любви,
Цвет кумача, внося в просторы Вечности Свободы,
Страну Единством Пламени Огня Любви Спасти,
Соединяя в нём ,из Вечности идущие Народы.

Брусчаткой ,освящавшие здесь боевые времена,
Кровавой битвой ,возвращаясь к сердцу , в мыслях проторённых,
Готовностью сложить в атаке боевые имена,
Побед России ,Вечной Славой Рода Вдохновлённой.

Разгром врага , провозвестившей веяньем из вед,
Идущих рука об руку в строю творить штыками,
Единственный любимой Родины Обет,
Вперёд к Победе , Вечной Рода Русской Славе!!!

И с площади пошли колонны прямо на врага,
И танковой рекой прошли железные колонны,
В них открывалась Вечная История Величия Вселенского Огня ,
Творить Земли Восторг , Защитою Любви Народной.

Маркиан и Мартирий, нотарии ( около 355 года, Константинополь) — христианские мученики, пострадавшие при императоре Констанции II, почитаемые в Православной и Католической церквях. Православная церковь отмечает их память 25 октября (7 ноября) и 25 октября, Католическая церковь отмечает их память 25 октября и 7 ноября.
Маркиан и Мартирий являются святыми покровителями юристов.
Утро 7 ноября, как правило, дождливо и туманно .

    память мучеников Маркиана и Мартирия (около 355 года)
    память преподобной Матроны (Власовой) исповедницы (1963 год)
    память преподобных Мартирия диакона и Мартирия затворника, Печерских, в Дальних пещерах (XIII-XIV века)
    память мученика Анастасия Аквилейского (III век)
    память праведной Тавифы Иоппийской (I век)

7 ноября 1941 года. 139-й день войны

7 ноября. В Москве на Красной площади состоялся парад Красной Армии, посвящённый 24-й годовщине Октябрьской революции. Командовал парадом командующий Московским военным округом П. А. Артемьев, а принимал его маршал Семен Буденный (см. YouTube Парад 7 ноября 1941 г. на Красной площади и YouTube Выступление И. В. Сталина перед красноармейцами 7 ноября 1941).

Парады воинских частей прошли в Куйбышеве и Воронеже. В Куйбышеве парад принимал К. Е. Ворошилов, в Воронеже — С. К. Тимошенко.

7 ноября. Опубликована декларация президента США Франклина Рузвельта о предоставлении Советскому Союзу военных материалов на основании закона о ленд-лизе.

Битва за Москву. Фон Бок: «Противник нарастил силы на юго-востоке от Калинина, ведет себя активно, даже вызывающе, и чуть ли не ежедневно предпринимает атаки в районе дороги Латшино — Калинин.»
Немецкая 2-я танковая армия развернула 53-й корпус против атаковавших её южный фланг советских войск и была вынуждена отложить наступление на Тулу.

Гудериан: «7 ноября морозы впервые нанесли нам тяжелые потери.»
Оборона Севастополя (1941—1942). 18-й батальон морской пехоты вступил в бой близ селения Дуванкой (ныне Верхнесадовое) с немецкими войсками, продвигавшимися к Севастополю через Бельбекскую долину. По воспоминаниям краснофлотца Земиховского Г.Е. этого события в этот день 7 ноября не было, во всяком случае не с теми людьми...
Матросы Иван Красносельский, Даниил Одинцов, Юрий Паршин и Василий Цибулько и политрук Николай Фильченков посмертно удостоены звания Героя Советского Союза.

Немецкая авиация потопила теплоход «Армения» с 5000 пассажиров.

Совинформбюро. В течение 7 ноября наши войска вели бои с противником на всех фронтах.

 Википедия.
7 ноября 1941 года - 139 день войны
СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли Постановление «Об обмолоте и вывозке зерновых, крупяных культур, трав и подсолнечника». Постановление обязывало совнаркомы союзных и автономных республик, крайисполкомы и облисполкомы, обкомы и крайкомы ВКП(б) и ЦК компартий союзных республик, райисполкомы и райкомы партии закончить обмолот хлебов во всех колхозах и совхозах страны по позднее 10 декабря 1941 г., а по отдельным районам — не позднее 25 декабря 1941 г. Колхозам разрешалось производить повышенную оплату труда людей, занятых на обмолоте зерновых, крупяных культур, трав и подсолнечника и выполнявших установленные нормы выработки. Оплата труда должна была производиться натурой.
На Красной площади в Москве состоялся традиционный парад Советской Армии в день 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Советские воины прямо с парада уходили на Западный фронт.
Ставка Верховного Главнокомандования назначила командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф.С. Октябрьского командующим войсками Севастопольского оборонительного района.
В Севастополе получена телеграмма Верховного Главнокомандования с требованием «Севастополь не сдавать ни в коем случае...».
Защитники Севастополя матросы И.М. Красносельский, Д.С. Одинцов, Ю.К. Паршин, В.Г. Цибулько во главе с политруком Н.Д. Фильчепковым совершили героический подвиг. Обороняя один из рубежей Севастополя, они отразили две танковые атаки врага и ценой собственной жизни не пропустили танки противника на обороняемый рубеж.
Партизанский отряд под командованием Н.Н. Розова и А.И. Далидовича разгромил немецкий гарнизон в м. Любань.
Опубликовано письмо Ленинградского районного комитета ВКП(б) Москвы к бойцам, командирам и политработникам 18-й стрелковой дивизии, сражающейся на подступах к Москве. «...Будьте же стойки и мужественны, товарищи, каждый на своем посту. Родина дает наказ своим сынам: ни шагу назад! Каждый клочок подмосковном земли превратим в могилу для фашистов. Бесстрашно разите врага, боевые товарищи! Победа будет за нами».
В Минске гитлеровцы провели специально приуроченную к празднику Октября акцию - погром в еврейском гетто, во время которого было уничтожено, по разным сведениям, от 12 до 18 тыс. человек.
Президент США Ф. Рузвельт распространил на СССР действие закона о передаче взаймы или в аренду оружия и военных материалов (ленд-лиз).

Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"
Этот номер газеты делать было нетрудно. Первая, вторая и третья полосы заняты докладом Председателя Государственного Комитета Обороны И.В. Сталина, отчетом о торжественном заседании и другими официальными материалами. Вот только четвертая полоса сделана сотрудниками «Красной звезды», и ее с полным правом можно назвать литературной. Здесь — статья Алексея Толстого «Родина», статья Ильи Эренбурга «Любовь и ненависть», стихи Константина Симонова «Суровая годовщина».
Накануне Октябрьского праздника я обратился к Толстому с письмом: «Работаем небольшим коллективом, трудностей много, но не унываем. Готовим октябрьский номер. Прошу написать для этого номера статью на тему: «За что мы воюем».
«Родина» — ответ на нашу просьбу. Величавый, былинно-эпический слог этой статьи волновал душу, звал на смертный бой с врагами:
«Земля отчич и дедич немало проглотила полчищ наезжавших на нее насильников. На западе возникали империи и гибли, из великих становились малыми, из богатых — нищими. Наша Родина ширилась и крепла, и ничто не могло пошатнуть ее. Так же без следа поглотит она и эти немецкие орды. Так было, так будет. Ничего — мы сдюжим!..»
Исключительный резонанс вызвала эта статья и в армии, и во всей стране. Просторечивое выражение Толстого «Мы сдюжим!» стало девизом жизни и борьбы миллионов советских людей. Эти слова я многократно встречал потом в виде заголовков во фронтовых и армейских газетах, читал на листах фанеры, выставленных вдоль дорог; они звучали как клятва — в бою, на собраниях, на митингах защитников столицы, а затем и под Сталинградом, и на Курской дуге — везде, где шла упорная борьба с врагом.
Илья Эренбург выступил со статьей на международную тему.
«В этот день весь мир смотрит на Москву. О Москве говорят в Нарвике и в Мельбурне. Провода мира повторяют одно имя: Москва. Москва теперь не только город. Москва стала надеждой мира».
Дальше воздавалось должное всем, кто сражается с фашизмом: «английским летчикам и морякам», «неукротимому народу Франции», «народу-воину — сербам», «мученикам Праги», «храбрым грекам», «неустрашимым норвежцам», «сестре Польше»... Прославлялся вклад каждого народа в общее дело борьбы с гитлеровцами.
А концовка статьи такая:
«Час расплаты придет. И теперь, в самые трудные часы русской истории, в день омраченного праздника, мы еще раз присягаем на верность свободе, на верность Родине, на верность России. Смерть врагам! — говорит Москва. Слава союзникам, слава друзьям, слава свободным народам! За себя сражается Москва, за себя, за Россию и за вас, далекие братья, за человечество, за весь мир».
Уникальна напечатанная в этом же номере фотография: «Эскадрилья истребителей под командованием старшего лейтенанта Чулкова патрулирует над Москвой. Слева — Кремль. Снимок специальных корреспондентов «Красной звезды» Г. Белянина и А. Боровского. Снято 6 ноября 1941 года с самолета, пилотируемого старшим лейтенантом Скорняковым».
Подпись под снимком все объясняет. Не объясняет только одного — сколько мытарств пришлось преодолеть нам, прежде чем напечатали его. Было высказано сомнение: «Очень наглядное фото, стоит ли давать вражеской авиации такие точные ориентиры?» Позвонил я командующему противовоздушной обороной страны генералу М.С. Громадину, послал ему снимок. Посмотрел он, порылся в своей документации, посоветовался кое с кем из ближайших своих помощников и сказал твердо, что секретов снимок не раскрывает. Можно печатать. А для убедительности добавил:
— Мы больше надеемся на свои истребители и зенитки, чем на такие «секреты».
Читателей же наших в тот праздничный день панорама Москвы с Кремлем и Красной площадью волновала не меньше, чем очерки и статьи.
Константин Симонов прислал из далекого Заполярья стихи, посвященные Красной площади. Поэт вспоминал о праздничных шествиях перед Мавзолеем Ленина:
..Одетые по-праздничному люди,
Мы под оркестры шли за рядом ряд,
Над головой гремел салют орудий.
Теперь орудья, смерть неся, гремят.
Есть те, кто в этот день в сраженье
Во славу милой Родины падет,
В их взоре как последнее виденье
Сегодня площадь Красная пройдет...
Красная площадь... Праздничные шествия по ней... Парад войск...
Можно было гадать — и мы действительно гадали — состоится ли торжественное заседание, посвященное 24-й годовщине Октября? А о военном параде даже гаданий не было. Всем казалось — это исключено. Для парада прежде всего нужны войска, а их в Москве мало — они на фронте. Нужна артиллерия, а ее тоже нет. Несколько дней назад ко мне заглянул мой добрый знакомый по Халхин-Голу — командующий артиллерией Красной Армии генерал Воронов. Предложил объехать вместе с ним огневые позиции артиллерии большой мощности на внутреннем обводе Москвы и ее западных окраинах. Могучие, большой мощности пушки и гаубицы, выбеленные мелом, стоят настороже. Подготовлены все данные для стрельбы, орудийные расчеты готовы немедленно открыть огонь по врагу, если он приблизится к городу на пушечный выстрел. Само собой разумеется, что эти орудия не могли покинуть своих позиций. Враг же — в десятках километров от Москвы. Участились воздушные тревоги: фашистская авиация все чаще предпринимает попытки прорваться !
 к столице...
В такой обстановке, казалось, не до парадов...
А все же парад состоялся.
В ночь на 7 ноября позвонили из ГлавПУРа: «Красной звезде» выделены три пригласительных билета и один служебный пропуск. Не сказали, что на парад. Сказали: «На Красную площадь». Один из пригласительных билетов — на мое имя. Спросили: «Кому выписать остальные?» Я попросил: билеты выдать Марку Вистинецкому и Александру Бейленсону, а пропуск — фотокорреспонденту Александру Боровскому.
И билеты и пропуск были доставлены нам рано утром, когда мы только-только подписали в печать полосы праздничного номера «Красной звезды». Начало парада — в 8 утра. Из предосторожности — на два часа раньше обычного. Спать уже некогда, да и не спалось нам, даже не сиделось на месте. Отправились на Красную площадь пешком.
В пути о многом думалось. Совсем ведь недавно в редакцию поступали материалы о готовящемся параде на Красной площади немецко-фашистских войск. Такие данные содержались в трофейных документах, показаниях пленных гитлеровцев, радиоперехватах берлинской пропаганды. Сам Гитлер прокричал на весь мир, что 7 ноября он проведет парад своих «доблестных» и «непобедимых» войск на Красной площади. Некоторые генералы и офицеры вермахта поспешили вытребовать из Берлина и иных городов Германии свое парадное обмундирование. Другие в своих письмах домой с радостью сообщили, что скоро у них будут теплые московские квартиры, что после взятия Москвы им обещан отпуск. В одном из разгромленных штабов противника было найдено такое «воззвание»: «Солдаты! Перед вами Москва! За два года войны все столицы континента склонились перед вами, вы прошагали по улицам лучших городов. Вам осталась Москва. Заставьте ее склониться, покажите ей силу вашего оружия, пройдитесь по ее площадям. Москва — это конец во!
 йны. Москва — это отдых. Вперед!»
А обернулось все иначе. Советский народ и его армия «сдюжили». И вот сами мы торопимся на Красную площадь, размышляя по пути, как-то пройдет там парад наших войск! В довоенное время все было известно заранее — наши корреспонденты присутствовали на генеральной репетиции и записывали весь сценарий парада. На этот раз генеральной репетиции не было. О параде не знали до последнего часа даже войска, которым предстояло участвовать в нем.
Был у нашей редакции большой друг — член Военного совета Московской зоны обороны дивизионный комиссар Константин Федорович Телегин. Мне довелось вместе с ним воевать на севере зимой 1939—1940 годов. Моя дружба с Телегиным шла на пользу газете, он всегда держал нас в курсе жизни войск столичного гарнизона и всего Московского военного округа. Вот и теперь рассказал мне кое-что о подготовке к параду. Командирам частей, отобранных для парада, сказали, что москвичам очень хочется посмотреть, каковы защитники столицы. Нужно, мол, хорошенько подготовиться к такому смотру, чтобы не ударить лицом в грязь. Показать себя в строю, на марше. Смотр состоится в районе Крымского моста...
Только после торжественного заседания на станции метро «Маяковская», ближе к полночи, перед командирами частей раскрыли секрет. Лишь перед ними! А войскам было объявлено о параде уже на подходе к Красной площади.
Сколько же сил и уверенности прибавит этот парад всему советскому народу!.. А как откликнутся на него за рубежом наши друзья и наши враги? Ведь нашлись же «пророки» даже среди союзников, которые предрекали скорую гибель нашей столице, а заодно и всем нам!..
Обо всем этом мы тоже размышляли в то праздничное утро по пути на Красную площадь.
По улице Горького гуляла поземка. Все кругом белым-бело. Дома, тротуары, штабеля мешков, набитых песком, которыми забаррикадированы витрины магазинов. В небе — смутные силуэты аэростатов заграждения; они остались с ночи, в это утро их не опускали.
Прохожих немного. Среди них в этот ранний час преобладают, конечно, счастливцы с пропусками на Красную площадь. На фасадах зданий нет былых праздничных украшений, лишь флаги напоминают, какой нынче день.
Строга и величава Красная площадь. Башни и зубцы кремлевской стены припорошены снежной пылью. Колокольня Ивана Великого и купола соборов — в утренней дымке. Памятник Минину и Пожарскому укрыт мешками с песком. Фасад ГУМа расцвечен кумачовыми полотнищами. В центре — портреты Ленина и Сталина.
Еще вчера вечером ничего этого здесь не было, площадь принарядилась за ночь. Как это происходило, видел Евгений Воробьев — сотрудник газеты Западного фронта «Красноармейская правда» и постоянный корреспондент «Красной звезды». Он единственный из журналистов провел всю ночь в здании ГУМа и потом рассказывал мне:
— До половины десятого вечера площадь выглядела совсем буднично, была пустынна. Но под пробитой осколками зенитных снарядов стеклянной крышей промороженного ГУМа хлопотали декораторы и художники. А в Ветошном переулке дежурили пожарные машины. Лишь поздно ночью они выехали из этого переулка и приставили свои высоченные лестницы к фасадам зданий, обступающих Красную площадь. По пожарным лестницам на Исторический музей и крышу ГУМа забрались саперы, чтобы помочь декораторам. Только электрикам нечего было делать — площадь оставалась во тьме. К пяти-шести часам утра на нее потянулись первые колонны войск...
Когда мы прошли на Красную площадь, войска уже выстроились для парада. Недвижны квадраты и прямоугольники рот и батальонов. Как всегда, для военного начальства отведена площадка справа и немного впереди от Мавзолея. В тот раз на ней было малолюдно. Все в полевой форме, никакой парадности.
Кремлевские куранты отбивают восемь часов. Из Спасских ворот выезжает на коне маршал С.М. Буденный. Встречает его и рапортует командующий парадом генерал-лейтенант П.А. Артемьев. Все по традиции.
Отклонение от привычного порядка происходит лишь после того, как маршал, совершив объезд войск, подымается на трибуну Мавзолея. В отличие от прошлых лет с речью выступает не тот, кто принимал парад, а Верховный главнокомандующий. Но дальше опять все идет своим чередом.
По выбеленной снегом брусчатке шагает пехота с винтовками на плечах. Бойцы очень стараются, однако равнение не такое идеальное, как в былые времена. Это понятно: тогда на подготовку к параду отводились недели, а на сей раз считанные дни и даже часы. Несколько батальонов отведено с наименее угрожаемых участков фронта и переброшено в Москву грузовиками только минувшей ночью. Мы обрадовались, увидев у них автоматы и бронебойные ружья. Правда, такого оружия в полках еще немного, но с каждым днем становилось все больше.
Слышится цокот копыт, молниями сверкают обнаженные клинки — по Красной площади проходит конница. Пересекли площадь словно примчавшиеся из чапаевского фильма лихие пулеметные тачанки. После этого очень медленным кажется прохождение мотопехоты на грузовиках — ее совсем немного. За нею следуют батальоны московского ополчения; обмундированы они по-разному — большинство все-таки в гражданской одежде.
На площади становится шумнее — показалась артиллерия — гаубицы, противотанковые пушки, зенитки. За ними с громыханием катятся какие-то далеко не современные системы. Я подтолкнул локтем знакомого генерала-артиллериста:
— Это — что же?..
Генерал объяснил: да, пушки не последнего выпуска. Те — на огневых позициях...
Загромыхали танки. Сперва легкие. За ними «тридцатьчетверки» и КВ. Танков не менее двухсот. Откуда они? Другой генерал — из автобронетанкового Управления — разъясняет: на фронт следовали через Москву две танковые бригады, их выгрузили на окружной дороге и завернули на Красную площадь.
А на взлетных полосах московских и подмосковных аэродромов дожидались команды 300 самолетов, готовых подняться в воздух и появиться над Красной площадью. Но снег шел все сильнее, туман становился гуще, и воздушный парад был отменен. Это никого не опечалило. Скверная, нелетная погода была в то утро очень кстати.
По окончании парада для большинства участников путь лежал не в казармы, не на отдых, а на фронт, совсем близкий к Москве. В отличие от мирных лет пехота маршировала с подсумками, полными боевых патронов, с малыми саперными лопатами, противогазами, вещевыми мешками за плечами. Танковые экипажи — с полным боекомплектом. Танки не спускались, как всегда, на Кремлевскую и Москворецкую набережные, а, спрямляя маршрут, повернули у Лобного места на Ильинку и через площадь Дзержинского направились к фронту тремя потоками — по Можайскому, Волоколамскому и Ленинградскому шоссе.
Неизгладимое впечатление произвели и этот парад и речь на нем Верховного главнокомандующего. Ободряла проведенная в этой речи параллель между первой и двадцать четвертой годовщинами Октября: 23 года назад страна находилась в еще более тяжелом положении, но выстояла. Выдержит советский народ и новое испытание.
Запомнились слова: «Пусть вдохновляет нас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!» Уже на обратном пути — с Красной площади в редакцию — прикинул, кто из писателей и историков сможет быстро откликнуться на этот призыв. В первую очередь следовало обратиться к Толстому, Сергееву-Ценскому, Петру Павленко.
И конечно же радовал оптимистический прогноз Верховного: «Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть, годик,— и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений».
Но как это произойдет? Суждений и рассуждений на сей счет хватало. Может быть, у Верховного главнокомандующего есть какой-то секрет, который знает только он один?!
Сразу после праздника пошли у нас передовые и статьи с такими заголовками: «Победа будет за нами», «Смерть немецким оккупантам!», «Свести к нулю превосходство немецких танков» и т. п. Так мы последовательно комментировали одно за другим положения, выдвинутые Сталиным в докладе на торжественном заседании Моссовета, и речь на параде. А что касается тех «нескольких месяцев», «полгода» и «годика», мы это... обошли, не развивали эту тему.
И, честно говоря, не потому, что нас терзали сомнения, а просто не знали, как объяснить...


7 ноября морозы впервые нанесли нам тяжелые потери. Поступили сведения о том, что 1-я танковая армия, наступавшая на Ростов, 5 ноября вышла к Дону.

Г.Гудериан Воспоминания солдата.

7 ноября 1941 года, 139-й день войны
Обстановка на фронте:
В Крыму — незначительное продвижение наших войск. На фронте 1-й танковой армии отмечено небольшое продвижение в полосе 14-го моторизованного корпуса. Сопротивление противника возросло.
В остальном действия войск групп армий «Юг» и «Центр» полностью скованы безнадежно плохими условиями погоды. Неясно положение на восточном фланге 2-й танковой армии (восточнее Орла). Перед фронтом 53-го армейского корпуса появилась группа противника, которая в свое время вела бои в районе Орла, а теперь, после отдыха и укомплектования в районе Елец, Ефремов, переброшена на этот участок. Наблюдается усиленное движение на железных дорогах в районе Ельца. На остальных участках фронта группы армий «Центр» отмечены поддержанные артиллерией контратаки противника местного значения. Крупного контрнаступления в честь годовщины Октябрьской революции не последовало.
Ф. Гальдер Военный дневник

Противник нарастил силы на юго-востоке от Калинина, ведет себя активно, даже вызывающе, и чуть ли не ежедневно предпринимает атаки в районе дороги Латшино — Калинин. Наше наступление в том случае, если в нем будут задействованы недостаточно крупные силы, обречено на неудачу. В этой связи я направил телекс командованию танковой группы, потребовав задействовать в атаке больше подвижных соединений, нежели это было запланировано. Крист подтвердил мои подозрения насчет того, что добиться у командования танковой группы подключения к атаке сильных моторизованных соединений будет не просто. Прежде всего потому, что передвижение моторизованных частей или невозможно, или сопряжено с большими трудностями, а сражаться в пешем строю этим парням не улыбается. Так оно и случилось: в пришедшем сегодня из танковой армии Послании в завуалированной форме высказывалось негативное отношение к использованию солдат моторизованных подразделений в качестве пехотинцев. В ответном послании я сослался !
 на опыт 2-й танковой армии под Тулой, где бойцы моторизованных подразделений, которым из-за дорожных условий пришлось оставить свои машины и сражаться в пешем строю, совершали героические деяния. Как говорится, было бы желание!

Ф.фон Бок Я стоял у ворот Москвы.