Снежное

Ветер снегом бросает в прохожих,
заметая позёмкой следы
и морозной махрой бороды
обрастают мурашки на коже
лиц и дней, друг на друга похожих,
в белых искорках зимней руды.

Снег России для всяких приезжих
доставляет забаву на час,
непривычна для импортных глаз
даль с тоскою просторов безбрежных.
Не почует в экскурсиях грешник,
как вздыхает потреснувший наст.

Эмигранты, тоскуя по снегу,
по прошедшим на родине дням,
верят искренне знакам и снам,
что когда-нибудь всё же приедут,
прахом, памятью, плюнув на эго –
поклониться своим деревням.

Если тихо приехать в глубинку,
там с неделю хотя бы пожить,
пообвыкнув и скинувши прыть,
замечает чужак вдруг снежинку
с ненормальностью каждой лучинки,
нежелающей правильной быть.

На Руси жить прекрасно и трудно.
И встречать, веря в бога, как в смерть,
выставлять на мороз, на поветь,
душу, как бесприютное чудо,
обучившись страдать беспробудно,
всё же проще и ждать, и терпеть.

Иногда, разорвав постоянство,
громкий крик вырывается вдруг
и летит фейерверком вокруг,
беспощадно тревожа пространство,
алым крася сугробов убранство,
мировой социальный недуг.

А горячую русскую душу
и больные чело и уста
повстречают этапа верста,
злой конвой и свирепая стужа,
по периметру и полукружью,
то тюрьмой, то могилою став.

После чистая ляжет пороша
цветом белым и легким, как дым,
неприкаянно плавно пустым.
И какой-нибудь новый прохожий
первый путь по сугробам проложит,
за собой оставляя следы.