Не верь глазам, поверь своей душе...

Не верь глазам, поверь своей душе!
Наружностью не блещет Квазимодо. Горбун-зверёк, ему бы только шерсть, на ярмарках показывать народу диковину, рождённую в холмах. Подменыш с видом получеловечьим – таких не пустят в лучшие дома.
Какой же бог его так изувечил?
Происхожденье, тёмное, как ночь, лежащая на шпилях Нотр-Дама. Да, мальчика крестили в церкви, но…Ничто не достаётся в жизни даром. Гримасничают люди ему вслед, хохочут злобно над его уродством.
Кто произвёл чудовище на свет?
Ни тени красоты и благородства!
Не ведают безумцы, что творят. Судить за то, за что судить не вправе. Всю жизнь он пил презренья чёрный яд, всю жизнь не принимал порочных правил. Ему нельзя любить, и что с того? Он просто будет Эсмеральде предан, и день, и два, и три, за годом год. Не знают, как болит душа поэта, как звона требует колоколов, которых всё равно совсем не слышит.
Как счастье обрести судьбе назло?
Как птицей раненой взлетать всё выше?
Собору устоять. Несокрушим, но мёртв – уродство душ под масками на пастве. Лишь колокольный звон, как зрелый мёд, с небес на паперть будет гулко падать.