Сахаджаре - на прощание с ней

Пролог:

Я отрезаю пару ветхих крыльев на спине,
израненный осколками глухого бытия.
Никто и не сулил блаженной лёгкой жизни мне –
из тысячи смертей готов любую выбрать я.

1.

Посмотри на меня – ведь я тот, кого сделала ты
из комочка холодного скользкого праха земного.
Я – дитя Пустоты, иль, быть может, отец Пустоты,
а на лбу у меня – Астарота горящее слово.
Но никак не могу, хоть убей, я понять, почему
ты меня сотворила беспомощным жалким калекой?
Отчего я так хрупок, унижен и слаб, не пойму?
Лишь отчасти я жив, лишь отчасти навек человек я.

2.

И застыл я, забытый на голом пустом чердаке,
весь в лягухах, извёртышах, плесени и паутине,
с нежной сеткою каменных трещин на каждой руке,
голосам с того света внимая сквозь толщу рутины.
А теперь снюсь себе я всесильным, но это не в счёт,
ведь лежу в темноте с каменистым по венам песком я.
Отчего же любимая боль стала слаще ещё?
Отчего до ломоты в зубах стало больше оскомин?

3.

Умоляю, не надо, ты больше меня не жалей!
Твои ласки сжимают виски и ломают мне рёбра.
Неудачное детище собственной силы – убей.
Только смерть – самый честный мой друг, компаньон самый добрый.
Злишься ты на меня, подзаборно-трамвайно браня,
иль жалеешь меня – снисходительно, кисло, брезгливо.
Только жалость твоя так скучна – унижает меня,
ну а злоба твоя – так болезненна, жалка, визглива.

4.

И опять проглотил меня алчный безмысленный страх.
Перед ним я – как будто готовый к закланью ягнёнок.
Мой рассудок, дрожа и спеша, превращается в прах,
да и сам я сейчас – только каменный крохкий ребёнок.
Повзрослею – уже не проснусь я в реальность свою,
если выполню слёзную просьбу твою повзрослеть я.
Повзрослею ещё – и в холодном халдейском раю
я проснусь, позабыв про рогочущий жар лихолетий.

Эпилог:

Когда-нибудь мы поплывём слепой волной небес
и вытрем пальцами руки морские миражи,
похоронив тоску, найдём дорогу мы в тот лес,
где не коснётся глаз цветных потоков сладкой лжи.