Князь Юрий Долгорукий Глава I часть 11

Старший брат

На Руси стало спокойней
Много лет с тех дней прошло.
Власть вела себя достойней,
Всё обидное ушло.

Хан Боняк притих надолго,                …
Затаился, что-то ждёт.
Не похож теперь на волка,
Злость порою просто жжёт.

Вышгородцы весть прислали,
Тихо умер Святополк.
Киевляне словно ждали:
- «С Мономаха будет толк!

Мономах на трон и только!
Святославичи жульё.
Там нет совести ни сколько,
Русь растащат, дурачьё».

Пошумели, погалдели …
Мономах – Великий князь.
Хоть не все с постов слетели,
Перетряска началась.

В Переяславль второго сына
Святослава посадил.
Воин сам и вся дружина,
Как один, всех оснастил.

Вячеслав в Смоленск собрался,
Юрий с Суздали в Ростов.
А Андрей с отцом остался
И Роман был не готов.

Что касается Мстислава,
Новгородец княжил там.
Не вскружила его слава,
Как преемника всех драм.

Притупилась боль утраты,
Что Христины больше нет.
Время лечит. Результаты –
Новых веяний букет.
 
Дочь посадника Любава
Сердце тронула всерьёз.
В его возрасте забава
Превратилась бы в курьёз.

Потому Завидич Дмитрий
Принял княжеских сватов.
Ход естественный, нехитрый,
Тестем князя быть готов.

Новгородцы ликовали,
Князь землячку в жёны взял.
Свадьбу много дней гуляли,
Город весь, считай,  гулял.

Жизнь вновь сделалась знакомой.
Дом, жена, … пришла любовь.
Часто сладостной истомой
Душу грела вновь и вновь.

А любимицей Мстислава
Всё ж была вторая дочь.
Как Христина белоглава
И характером точь-в-точь.

Лошадей любила также,
В восемь лет уже верхом.
И в галоп умела даже,
Не терпела бить кнутом.

И когда Мария стала
Девушкой в семнадцать лет,
Ей отец: «Пора настала
Посмотреть на белый свет.

Съездить в Киев предлагаю,
Дед давно к себе зовёт.
И Любава с нами, знаю,
Как давно поездку ждёт».
 
И вот Киев златоглавый
В дивной прелести предстал.
Умудрённый, величавый
Он гостей очаровал.

Десятинная, София …
Просто глаз не оторвать.
Старина, патриархия …
На колени просят встать.

Лики Божьи на иконах,
В чистом золоте оклад.
В коже книги на амвонах
И крестов златых каскад.

И Мария, и Любава …
Словно речь ушла о них.
Впечатлений просто лава,
Даже мыслей нет других.

Но на выходе их, правда,
Незнакомец всё же ждал.
Просто так стоял? Неправда.
О княжне узнать желал.

И Марию, как кольнуло,
Что-то там оборвалось.
Плотно к мачехе прильнула,
- «Что с тобой опять стряслось?»

Вместо внятного ответа,
Как мольба: «Быстрей пойдём!»
И Любава без совета
Поняла: « Всё дело в нём …».
 
Во дворце спросила дядьку:
- «Это кто у храма был?»
- «Знал неплохо его батьку,
Как его зовут, забыл».

- «Хорошо, а кто был батька?»
- «Князь Олег, известный князь».
- «Да ты что?! В ну-ка сядь-ка
И подробней. Что за связь?»

- «Это сын его наверно,
Но не помню, как зовут.
Вроде Всеволод, что скверно
Мономахов там не чтут.

Что он делает в столице?
Это вроде как вопрос.
По делам или к сестрице …
И какой быть может спрос?»

На другой день он Марию
У дворца, как раньше ждал.
Подошла и как в стихию
Провалилась, … он молчал.

- «Вы кого так рано ждёте?»
- «Вас. Хотите погулять?»
- «А вы кто? И где живёте?
Я должна же представлять».

Разговор возник невольно
И они пошли к Днепру.
Был он мужествен довольно,
Молод и не нёс муру.

- «Я с Чернигова, там княжу,
Всеволод меня зовут.
Я с собой никак не слажу …
Мои чувства мне не лгут.

Как увидел вас в Софии,
Перестал соображать.
Может действия шальные,
Но я вас пошёл искать.

Я узнал, что вы Мария,
Дед ваш грозный Мономах.
Но пришёл, мне ваше имя
Как-то сгладило мой страх».

Встряска чувств от этой встречи
Стала медленно сходить.
Поспокойней лились речи,
Стали просто говорить.

- «Мой отец князь новгородский
И зовут его Мстислав.
Киев – символ Богородский,
Далеко не для забав.

Я отца уговорила
Показать сей стольный град.
Мономаха навестила,
Несказанно дед был рад.

Город Новгород красивый
Но из дерева весь он.
Здесь же камень горделивый,
Пышность, шик со всех сторон.

Он поэтому столица,
Есть гостям что показать.
И Истории страница,
Есть о чём и рассказать».

Они начали встречаться,
Не скрывая своих чувств.
Прекратив сопротивляться
Пониманию стыжусь.

Он ей гладил бёдра, груди.
Целовал уста и грудь.
Мысли не было о блуде,
Честь нельзя перешагнуть.

На обед в то воскресенье,
Был Путята приглашён,
За побор, как преступленье
Мономахом был прощён.

Допивая мёд с бокала
Он Мстислава вдруг спросил:
- «Жизнь я вижу, доказала,
Разум всё же победил?»,

- «Ты о чём это любезный?» -
И Мстислав отложил есть:
- «Что за вывод интересный,
Хочешь что-то ещё съесть?

Говори, я всё исполню,
Ты ж у нас нечастый гость.
Дай бокал ещё наполню.
Винограда может гроздь?»

- «Я на вот что намекаю …
Святославичей простил» -
И дополнил: «Я-то знаю
Сколько требуется сил.

Я тебя не осуждаю
И, по своему, ты прав».
- «Даже не предполагаю …
Ты давай-ка не лукавь.

Заявлять так есть причина?
Говори. Хоть буду знать …».
- «Дочь твоя, твоя дивчина …
Всеволод ей люб, видать.

Много раз гуляли вместе
У Днепра. Да вот те Крест!
Видел сам, пропасть на месте,
И не раз из разных мест».

Обед тут же прекратился,
Мстислав встал и вышел вон.
А Путята не смутился,
Не причём был вроде он.

Разошлись все очень споро,
Лишь Любава не ушла.
Поняла и очень скоро,
К Машеньке любовь пришла.

А Мстислав сидел «убитый»
В дальней горнице один.
Совершенно с толку сбитый …
Как могла?! И без смотрин …

Подошла Любава, вместе
Стали думать, как им быть.
- «Я не дам ей, как невесте,
Род весь наш вот так забыть.

Позови её сейчас же!» -
На Любаву он кричал: …
- «Я ещё пока на страже!
Почему, кто знал, молчал?!»

- «Успокойся, ради Бога …
Никакой беды здесь нет.
Не суди её так строго,
Ей всего семнадцать лет.

Позову, когда уймёшься,
А пока родной остынь.
Вот тогда ей и займёшься,
Не срамит она святынь».

Перед тем, как объясниться,
Попросил отца принять.
Чтобы вдруг не ошибиться,
Он решил всё рассказать.

Мономах весьма серьёзно:
- «Ты хоть понял! … Это ж шанс!
Всё продумай скрупулёзно …
Какой будет резонанс!

Вот такое примирение
Сохранит Святую Русь.
И отбрось своё сомнение,
А приданым я займусь».

И Мстислав всё понял сразу,
Он действительно не прав.
А ещё запомнил фразу:
- «Русь важней, вот так Мстислав».

И венчание к примирению
Состоялось через год.
Не в Софии к сожалению,
Жених выбрал свой приход.

Весь Чернигов восхищался
И под звон колоколов,
Каждый просто наслаждался
Красотой четы, … без слов.

Мономах, как самый старший
И к тому ж Великий князь
Вместе с клиром патриаршим
Ход возглавили, явясь.

Пир затем был грандиозный.
Чувство, что гуляла Русь.
И Мстислав доселе грозный,
Слёзы вытер; «Я горжусь!»