Король Лир

               ЗДОРОВО

Супруга читает Маринину, я же – читаю Плутарха.
А так – в остальном – всё у нас хорошо, хорошо, хорошо...
Она и хозяйка, и мать, и любовница, даже – кухарка,
и все эти годы никто никуда не ушёл.
Не ушёл.

Менялись соседи, квартиры, надежды, границы и страны,
и мебель не раз, и одежда, и обувь – меняли размер;
ходили в кино, по театрам, ещё, иногда, в рестораны,
но не уходили и не подавали себя на размен.

По-разному было –
и горько, и сладко, и зябко, и жарко...
Ну что вспоминать. Снова каждый любимую книгу берёт.
Супруга читает Маринину, я – почитаю Плутарха.
И здорово, здорово, здорово, что так –
не наоборот.

              ***

               ИЗ СТЕКЛА

На виду у всей округи жили-были как могли,
взяв друг друга на поруки, отрываясь от земли;
улетая, уплывая на другие берега...
в доме нашем – голова я, но очаг – ты берегла.
Поздно стены городить нам, окна старые латать,
худо-бедно, даже сытно – в прошлом долгие лета.
Что останется на память без уловок и прикрас,
сколько жизненного спама разнесёт о нас Парнас.
Жизнь не призрачна – прозрачна; было ясно наперёд –
ничего уже не спрячем: друг мой – враг мой, тот же рот.
Поворачивали дышло, жили в доме из стекла,
а любовь по каплям вышла, через щели истекла.

          ***
      ПАРИТЕТ

Как она меня боится,
как же я её боюсь...
закрывают маски лица,
сохраняя наш союз.
И ни больше, и ни меньше,
видя всё давно насквозь,
не распахиваем межи,
соблюдаем статус-кво.
Столько яда накопили,
что опасен тет-а-тет,
как державы, наши силы
не применим.
Паритет.

     ***
ИНФАРКТ

Слово за слово – всё рот наш,
затрещали связи – факт,
так ударили наотмашь –
отношениям инфаркт.

Заживёт рубцами – точно,
но диагноз явно плох –
даже сердце рвётся в клочья,
не выдерживая трёх.

               ***
                ОНА

она повторяет, она повторяет – опять, опять,
она защищает последнюю крепость – клочок и пядь…
она настояла, она отстояла – жена, жена,
ответа не слышно, молчание слишком – поражена…
она наступает, она настигает – по всем фронтам,
она вспоминает, она поминает – тогда и там…
она полагает и предполагает – когда бы так,
я не возражаю, я жду окончанья её атак…
и самое страшное, самое важное – что права,
и мы понимаем, давно понимаем – разрыв, провал...
и слов не услышать от взрывов и вспышек – беда, беда,
и жизнь словно жижа, и всё, что ты знаешь – песок, вода…
и кто эту девочку этому мальчику – нагадал,
да не было девочки, не было мальчика – никогда.
        ***

     СУПРУГИ

Всё к чёрту: буря, шторм, потоп –
не захлебнуться в брани бы...
Все сожаления потом,
сейчас – бои бараньи.
 
Но всё пройдёт, и эта ночь
залижет раны свежие:
супруг – простить её не прочь,
супруга – будет вежлива.
 
Слова и жесты подберёт,
уладит всё на радость ей...
И будет целоваться рот,
исторгший столько гадостей.

         ***

ПРИНЦЕССА НА ГОРОШИНЕ

Я хороший, ты хорошая,
и никто не опроверг;
так откуда это крошево,
даже месиво поверх.
И летят осколки звонкие:
слово за слово – картечь,
оказалось, я-то вон какой,
ты какая – не изречь.

И теперь, как ни расхлёбывай,
не залечишь в гладь и тишь,
виноваты в этом оба ведь –
исподлобья что глядишь.
Ничего, по сути, нового –
мелодрама, как в кино;
но за мною послесловие,
за тобой – супруг иной.

Будет всё тип-топ, как в Греции:
ты, при грации своей,
я с Плутархом и Горацием,
если выживу – сильней.
Огорошил, огорошила –
вместе целое двоя;
ты – принцесса на горошине,
я горошина твоя.

      ***

НЕ РАЗОБРАТЬ

Кто б***ь, кто честная давалка –
уже давно не разберёшь,
в квартирах то же: раздевалка,
на кухне – стол, тарелки, нож,
и хлеб – за годы пресен, горек,
и телевизор, и кровать,
и на пороге старый коврик,
и муж, чтоб ноги вытирать.

        ***

ДЕНЬ И КАК ДЕНЬ

День как день, лишь моросило,
лай и крики со двора;
год за годом – всё красиво,
середина января.
Подустал – конец недели,
рюмка виски на столе,
надоел и надоели,
словно прожили сто лет.

Ночь как ночь, уснули в доме
задремал на небе бог,
сколько линий на ладони,
есть одна и за порог,
и куда – ещё не зная,
и зачем – наверно, зря,
ничего не объясняя,
никому не говоря.

      ***

ЗА ЭТОЙ ЛИНИЕЙ

За этой линией-чертой,
пускай звучит высокопарно,
уже не числимся четой
и даже не красивой парой.
Мы будем долго вспоминать,
искать обиды и причины,
и разбегаться гордо, чинно – 
муж и жена, отец и мать.

И всё, что связывало нас
в единый узел или узы,
ещё не раз, ещё не раз
ко мне вернётся тихой музой.
Счастливой, грустной и смешной,
непонимающей и тонкой –
за этой линией-межой
оставшись строчками...
И только.

      ***
     ТИК-ТАК

И сидишь, ничего не делая,
книгу мучаешь, кличешь сеть,
что по радио, что по телику –
не расслышать, не рассмотреть.

Дни борзые да годы гончие –
упростилось всё до азов,
жизнь не то, чтоб уже закончилась,
но уменьшилась до часов.

До пронзительного тик-таканья
в поразительной тишине:
так всё – так оно,
так ты – так она,
сотни "может быть",
тыщи "нет"

     ***

НЕ УБИТ ЕЩЁ

Не убит ещё, но контуженный
из воронки своей стону:
ту ли жизнь прожил, взял ли ту жену,
перебрался ли в ту страну?

Не убит ещё, и не ведомо –
разобраться пока не смог:
жил с принцессою или ведьмою,
чёрт помог ли, попутал бог?

Не убит ещё, но израненный
я не чувствую ничего...
Снова ночь прошла, утро раннее...
Покаяние?
Нет его.

      ***

      НА МЕЛИ

Даже если предположим – 
расплатились мы сполна:
ничего тебе не должен,
ничего ты не должна;
подытожим, посчитаем,
жизнь разложим на столе –
арифметика простая:
мы остались на нуле.

Словно вычеркнуты годы:
обернёшься – пелена...
не проходит, не доходит –
где обида, где вина.
Занесло нас – притопило,
выбран курс не нами ли?
Вспоминая всё, что было,
неподвижны...
На мели.

      ***

КОРОЛЬ ЛИР

"Теперь такой обычай завелся,
чтоб прогонять отцов без состраданья... "
                В. Шекспир: "Король Лир"

Ну что, Король, распалось королевство,
и дочери, которым всё отдал,
прогнали, довели тебя до бегства –
неслыханный в Британии скандал.
"Седлать коней!" – ты королём и не был:
в шуты тебя назначили они.
"Не дай сойти с ума, благое небо..."
здесь небо ни при чём, себя вини.

"За что?" – тверди и день и ночь блаженно,
весь мир не понимающий гордец;
"моя ль ты дочь?" – спроси у отраженья,
услышь в ответ: "а мой ли ты отец?".
Рвануть клинок потомственный из ножен,
ударить в отражения свои?
Король не умер, но уже не нужен,
и боги отвернулись – не зови.

Теперь не ты – свели с тобою счёты
за то, что быть осмелился добрей.
"Плох тот, кто поздно кается" – о чём ты?
Корону не вернуть? А дочерей?
Куда глаза глядят – бродить в пустыне,
не сорок лет, а до скончанья дней,
пока твой гнев и тело не остынет,
всё потеряв – и царство, и коней.

Что сожалеть, не дали сына боги –
всю жизнь о том печалился и я,
изгнание – не худший суд в итоге:
суровее с отцами сыновья.
"Порвалась связь времён..." – о, что за дети!
Не торопись, столетья до тебя
и после – за детей своих в ответе –
их проклинают, помня и любя.

"О жребий мой…" – с тобой бродить в пустыне,
сходя с ума, и выть, и бормотать...
Через века грехи Ты отпусти мне,
как дочерям их отпустила мать.
Нет милости – законы в мире те же,
нет сына – быть опорой на войне,
нет третьей дочки – любящей – утешить,
и, что лукавить, королевства нет.