Очередь. И в мавзолей

   Нет, никогда не будет порядка на земле Русской. Здесь, в очереди, это ощущается особенно пронзительно и чисто.
   Очередь... Что может быть проще, ноуменальней? Истина - она в этой простоте. В ней - вся сермяжная правда.
   Стой себе. Думу думай. Читай книгу умную.  Грусти о прожитом впустую, гордись БАМом и Днепрогэссом...
   Однако и в этой простоте порядка нет.
   Вон - пьёт... А с виду - интилигент. А вон - совсем безобразие - бабища паренька пинает и матерится!
  И ведь это для них - для этой вот биомассы, творили Пушкин и Гоголь, Толстой и Достоевский, Горький и Шолохов...
   Это за них в паровозной топке горел Лазо, а Чапай тонул в Урале. За них, за этих самых пьяниц и драчунов, геройский Матросов лёг на амбразуру вражеского дота.
   Пионеров всего жальчее. Мальчёнки, девчушки, дети малые, жизнь свою отдали, чтоб вот эта вот бабища очкарика пинала, да словами матерными разговаривала без стыда и совести.
   Почему? Почему не Павлик Морозов, не Зоя Космодемьянская, а вот эти джинсовые волосатики  тут стоят?
   А тот вон - идёт. Сразу видно - блатной. Смотрит на стоящих как солдат на вошь. С фотоаппаратом. Фотограф, мля, Дзига Ветров. Гений. Ишь... Рубль ему дали... Такой за рубль и родину и мать продаст! Такие вот - фотографы, и бегут кто в США, кто в Израиль, чтоб клеветать потом на власть нашу, народную, звездатую, на серп наш и молот, на щит наш и меч. Когда уже все разбегутся? Глядишь - и очередей не станет вовсе...
   Нет. Одна останется. В мавзолей. Ильичу поклониться. Не иссякнет людская река к этому человеку. Не может быть такого, а значит и не будет никогда!
   Давно... Эх, давно в мавзолее не бывал. Надо это исправить. Завтра же встану пораньше, колбаски поберляю, причешусь и - в мавзолей!