деревенское

девкам не дают прохода
Ванька и Алёшка.
всем от нехристей досталось,
даже мне немножко.
среди поголовья баб
зреет недовольство.
староверы принимают
бл ядство за уродство.
нахватались ереси
Ванька с Лёхой где то,
и вгоняют девок в грех
с помощью минета.
староверы об оральном
сроду не слыхали.
даже собственных детей
в темноте зачали.
эту гадость из райцентра
привезли проказники
портят,баб ,старух и дев
по будням, и в праздники.
стали бабки замечать,
то что внучки-сучки
вечерами убегают,
не боятся взбучки.
без молитвы тащут в рот:
постное и сдобное,
и пинают под говно
всё богоподобное.
а намедни братаны
с сёстрами шалили,
и одной из комсомолок
вульву подпалили.
девочки о сексе сами
распускают слухи.
почему то взволновались
больше всех старухи.
небо осенив перстом,
сделали облаву.
изловили братанов
и глухую Клаву.
и пошли на самовольство,
именем Иисуса.
соразмерность и жестокость-
это дело вкуса.
долго сиськами долбили
в бане Алексея,
чтоб не шастал, змей, по бабам
семя гнева сея.
а его братану Ваньке
отпинали яйца,
что бы девок обходил
и начал бояться.
лишь глухонемая Клава,
Ваньке инвалиду
клитор полизать дала,
помычав для виду.
но пустили извращенья
корни на деревне
каждой хочется к себе
вниманье, как к царевне.
доведя до совершенства
древнее искусство,
на танцульки все ушли-
в храме стало пусто.
лишь старушки богомолки
по деревне шляются.
их облобызать, безумных,
ангелы пытаются.
а они бубнят под нос
глупые молитвы,
позабыв что жизнь для юных,
это поле битвы.
и не каждому из них
выжить удаётся.
если молодость уйдёт-
больше не вернётся.
старым ,прежние, грехи
кажутся невинными.
пруд воспоминаний чёрен
и покрылся льдинами.
и уже не омрачают
размышленья старость
и обходит стороной
нечаянная радость.