***

Перевязали, напоили мятным валокардином,
Заткнули рот, сказали: "Это не конец света".
Глаза укутали мягким марлевым палантином,
Мычу с тоской - понять бы, что оно, это "это".
Одно ведь дело, когда слышишь земли горох,
Как он бьется о деревянную крышку горестно,
А солью давиться - неправильно, и не в срок,
Для чего так со мной - и сравнить, если честно, совестно.
Я построю осаду, чтоб стены - ввысь
Из чужих алфавитов и книг бесполезных стяжей,
Из билетов неважно куда и красивых лиц -
Лишь бы скрыться от вздохов своих протяжных.
Ты пойми, я себя не считаю распятой жертвой,
И не буду играть в одинокого пса-изгоя.
К черту, знаешь, страданья людского мерки,
Просто знай - изнутри слышен плеск помоев.
И сейчас я боюсь не разлуки, дурной судьбины,
Не твоих равнодушных глаз, не одной через год проснуться.
Я прошу всё на свете насколько возможно сильно
Кинуть круг, не позволив мне захлебнуться.