Ей

Когда в прострации,
Новые люди, большие города, извечные миграции.
Вагоны грязные и поезда,
Все те же станции.
Мечты:
Отсюда бы съебаться.
От стен, от стульев, от коробок.
И объявить потом по рации о том что просто заебался ты.

Кричать,
срывая связки о справедливости.
И выкинуть бы тонну этих мнимых принципов!
А мне уже не вылезти!
Не вырасти!
И ты опять в сети !
В итоге пришла пришла к выводу.
Тем летом надо было сказать не прощай,
А прости !

И после не искать всех этих барыг и дилеров.
И не винить потом Богов и киллеров.

А теперь спой мне гимн о свободе,
Или оду о море и потерявшемся в нем моряке,
Нет !
Ещё проще: возьми мою true story
Ведь я как и он
Только на потопленном тобой корабле.

Ты ведь волны, ты ведь воздух, ты мой крест.
Ты ведь буря, ты ведь солнце, ты мой бес.

Ну а если вздумаешь стрелять ещё раз,
Подожди,
не считай до трёх...
Целься метко,
а дыханье затаи.
О предохранителе забудь,
Спусти курок, и это будет верный путь.
Теперь я загнанный зверь,
Но ты не бойся...
Не вскрикну теперь я:
Не бей !

Сделай быстро,
сделай точно,
как хирург.
Сделай больно,
сделай прямо,
но без рук.
Кровь прольётся, а ты милая не стой.
И могилу как у Бродского хочу - простой.

Ещё прошу,
не возвращайся потом к ветхому,
разбитому мной и тобой шалашу.
Ещё предсмертная просьба, постой !
Ты над телом мешком перед тобой упавшим,
Долго не стой.

Только не закрывай мне свои сохраненки,
Прошу,
Там так мало меня теперь,
И отсылки к этому твоему никчемному шуту.

Я знаю,
Возможно я злюсь,
борщу,
перегибаю.
Но ты же знаешь что ревность тут не при чем,
Он просто рядом, у тебя просто его плечо.

И как закончишь работу палача,
Еще одна просьба:
Пожалуйста уже не зови врача.