часть четвертая

Еще горят огни в сердцах
Того, что только нужно сделать.
К чему когда-нибудь тебя сподвигнет
Бешеная ревность иль грусть
В часы осенних истин,
Или любовь в твоих глазах,
Несчастных не взаимным...
В танце дерев шумят стволы,
И ветви мчатся от листвы,
Как будто и они летучи.
Их силуэт на фоне ночи
И этой бури молодой!
Так неожиданно прибой
Застиг твой взгляд уединенный

И ты застыл, вниманья полный.
Валя на холсте ворожила,
И увлекаясь, ей казалось,
Что день ушедший навсегда
Всего лишь слой веселых красок
Уж чуть поблекший на вчера.
Я среди Валиной гостиной:
Тут холст окончен, вновь
Начат, и счастьем вновь
Наполнится душа поэта -- любви
И горести юдоль. Полотна легкою рукой
С восторгом я перебираю.
Описывать страданья Вали
Я не берусь, но обученью

Предамся с радостью душой.
Я постараюсь не витать и хоть какой
Мне ум достался, его к учению собрать.
Кто видит на пустом холсте
Черты земное продолженье,
Достоин разделять мечты
Твои иль чьи-нибудь иные.
В картинах тоже струны есть,
Но чтоб белилам зазвучать
Ты что-то обозначь, как темность
И светлое начнет сиять.
Акцент же щупай осторожно,
Летай мастихином своим.
Не бойся, холст испортить сложно,

И если сердцу не угодно,
Другое нарисуешь им.
Свобода творчества дана,
Но мои зрелые года
И труд, и поиски творца
Не воплощают больше страсти
И грусти не трогают мои холсты.
Но в общем, милые портреты
Я все не прочь изобразить:
С цветами девушка в саду
Иль парень на лесной прогулке,
И иногда лицу в молитве
Не раз еще я предпочту.
...............................

Но может, не художник ты
И моей речью утомленный,
Прости, тогда, вернемся к Вале.
Земля полна очарований
Под снежным праздником зимы,
Когда вернулся в хату ты:
В огне дрова, бор потемнел,
Влажны власа от хвои
Роняют под ноги листы
И чувство дикой красоты
Лесной еще в очах.
Ты засыпаешь постепенно,
Уютно плед тебя обнял,
На кухне ягодное тесто;

Древесный стол его соседство
Делит с листочками от мяты.
-- Поверишь ли в мою любовь
Из строчек, недомолвок, но рисунки...
Твои черты слетают, оживая, во мне
Недавняя печаль растает и
Я забуду черных птиц в улыбке
Мая, под зеленью листвы
Задумчивых и благородных ветров.
....................................
....................................
....................................
....................................
....................................

Быть может, дух гармоний чистых
Меня однажды посетит: мой страх
И боль, и слабость скроет
Во озареньи простота,
Восторга захлестнет волна,
И брызги радости покроют.
Но нам пора в сей час к Тимуру.
По берегу залива ступает
Сумрачен и сир,
Туман пространство наполняет,
Клубится, теплый вечер.
Там в барабан играет кто-то,
Тимура он сопровождает
В его пути с мышленьем слит.

Тимур мелодии не зрит.
И вдруг церквушка недалеко.
Будто сгустился вещий свет
И золотистой дымкой вес,
Фигуры зыбкие молились.
Богослужение вечерне творилось
Там в девятый час.
Молитвам Богу о прощеньи,
О покаянии в смиреньи,
И ожиданье повечерия.
Тимур, он сожалел в сердцах,
Что стал причиною обиды,
Слез на невинности щеках
И дружбы долгой панихиды,

Тогда те самые рисунки
Он Гене мог не передать.
Себе признаться не желает,
Все мысли не идут на лад,
Он, наконец, их обрывает,
Пытается забыться сном,
Но мысли шевелятся в нем.
-- Или мои смутила чувства
Постылая случайность сна?
Но ночь моя лишь призрак дня.
Он стал заметно меньше спать,
Его большой рояль звучать.
У тайны дома замирать,
Дивясь его уединенью

И небу в сумерках ветвей.
Чердак, грачи в лучах заката,
Там не страшны уловки ада.
В нем строгость думы и смирений,
Уединенности клочок и
Там Тимур живет.
...............................
...............................
...............................
...............................
...............................
...............................
...............................
...............................

Ульяс мог сообщить немного,
Там пожила еще недолго.
Творила в сумраке сомненья
И не чуралась обученья.
Но невозвратно, то прошло,
Зачем винить себя за то?
Теперь в Москве она трудилась,
А в Наантали возвращалась.
Так всем нам дороги места,
Где неокрепшие сердца
Разбились смелыми мечтами,
Но где мы выстоять смогли
Чьими-то добрыми словами,
В долине чьей-то милости.

Не грустите за Тимуром,
Он мудрым сердцем и добром,
И вдохновительным трудом,
Я верю, счастлив будет.
Он жив и дух его творит!
Я и сама за ним грущу,
Уж фотографии листаю,
Но только я Тимура знаю,
Он не одобрит вам того.
Пора оставить мне его.
Пускай лишь добрый стих и память
О нем порой напоминают.
................................
................................

Иная Генина стезя.
Пускай же счастие найдет
В кругу семьи, дневных забот,
Беседой полных вечеров,
Веселых праздников, хлопот.
И с пожеланьем добрых слов
Расстанемся сейчас же с Геной.
................................
................................
................................
................................
................................
................................
................................

Пусть в час вечерних упований все
Ярче твой фиал горит
И в усмирительной порфире
Лишь новый день ее гасит.
Узри сквозь сумрак душу леса:
Она янтарна, а края,
Смесь кадмия, ультрамарина
И капля снежного белила
На строгой кисти января.
Безумец май еще не скоро лимон
Введет в ультрамарин
И засияет, обновлен,
Что люб и славен
Другому сердцу снова он.


2012 -- 2015


Примечания

Наантали -- город на юго-западе Финляндии. Naantali от шведского Нодендал, т.е. "долина милости". Вначале так назывался монастырь. Название Нодендал было упрощено жителями до Наантали.

Инари -- озеро в Лапландии.

Квак -- пиво, которое подают в особом стакане. При питье раздается характерный звук.

Суви -- от фин. Suvi - лето.

Карнавал "День Сонной головы" описан по рассказам, услышанных однажды автором, эти рассказы оказались выдумкой. Сам карнавал с таким названием действительно проводится в Наантали в июле.

Турку -- город в Финляндии, расположенный в регионе Западная Финляндия.

Туия - от фин. Tuija - хвойное дерево туя.