Денис и Катерина. Классическая трагедия

— Вот машина
     полицейских:
     пули — в шину,
     в стекла. Целься!
     мой любимый,
     мой Дио'нис!..
     Ах! Денис, там
     кто-то бродит.

— Там караул:
     местный патруль.
     Ждут что-то там.
     Тра'-та-та-та'!

— Вот патроны,
     виски, вина.
     Вот ружье и
     наши лица.

— Тра'-та-та-та'!
— Не без меня!
— Вот посмотри.
— Целишься? Пли!..
     Пахнет свинцом?
— Порохом, Кать.
— Охахахац!
— Пишут ли что?
— Тихо еще.

     Испугались
     дяди деток.
     Понимаю:
     пистолеты.
    
     Что? сдаваться?
     Не сдаются:
     русский драться
     любит жутко!..

     Точно знаю,
     что хочу!
—                Что?
— Выстрел, зая!
— Так стреляй же!
     Я сниму все,
     передай ка-
     меру. Ready?..

     Тра'-та-та-та'! —
     Катя моя.
     Вот же, вот он! —
     Декамерон.

     Плохо одно:
     зрителей нет.
     Дайте вопрос —
     будет ответ.

— Смерти прямо
     в live-эфире
     вышли ныне
     из любимых.
     Задавай же,
     редкий зритель:
     что случилось?
     как все было?
     что откуда?
— И куда что?
— Как все будет?
— Цель задайте!..

     Дом предо мной.
     Целюсь.
—                Агонь!
      А!-ха-ха-ха'ц!
      Окна — на ноль!

      Мама пишет:
    «Убери фо-
      тографи'и
      из соц. сети…»
— Знаю, верно,
     пишет следом:

   «На всю страну
     позоришь нас».

— Угадал! но
     что с плечом, друг?
     То отдача?
— Да, немного
     отдаются
     стрельбы. Холод
     в доме. Нужно б…
— Скоро — СОБР!

     Дом топить нам
     уж не к месту.
— Расскажи им,
     что, невеста.

— А случилось
     вот, что: и'з-за
     нелюбви к нам
     мы одни здесь
     и стреляем
     по машинам,
     по собакам,
     по домам и
     мы не видим
     выход сами.
     Подскажите…
     Целлофан здесь
     трупов для и
     крови для... Ха!
     Есть вопросы?
     Задавайте!
     Скучно нам здесь…
     Там, за домом, —
     полицаи,
     не выходят
     к нам на связь, а
     нас учили:
     не сдаваться! —
     русский драться
     должен или.

     Ружья здесь, там
     пистолет есть;
     виски, вина
     и патроны —
     все, что нужно
     людям в доме!
     Дружно! дружно!
     задавайте!
     Мы хотим! хо-
     тим общаться!
    
     Как оне нам
     рассказали?
— Будут штурмом
     брать.
 —            Наврали?
— Ну… едва ли.
— Штурмом будут
     брать наш домик.
     Всем весело-
     го просмотра!

     Испугались
     дяди деток.
     Мы спросили
     дядей: «Можно
     пострелять по
     вам немножко?»
     А оне нам:
   «Постреляйте».
     Мы стреляли
     по машине,
     дяди убе-
     жали, скрылись.
     Разве это
     интересно?
     Нет, ребята, —
     буду честной.
     Что же будет?
     Слышно, люди?
     Ждем вопросов,
     предложений.
     Может, нам дер-
     знуть покинуть
     дом, стреляя
     по мишеням?
     Может, нам по-
     ра сдаваться?
     Я шучу! Сда-
     ваться — грязно.
     Может, простре-
     лить вторую
     шину у ма-
     шины? Умно?
     Может, сдела-
     ем коктейль Мо-
     лотова', а?
     Может, тели
     бросить из ок-
     на на наст? Нас
     отругать у-
     же не смогут
     за такое
     да, к тому же,
     тели крутит
     лишь дерьмо, нам
     жаль не будет
     расставаться.
     Голосуйте!
     Мы пока есть
     будем вкусно
     приготовлен-
     ное блюдо…
    
— Вот и ответ!
     Наш референ-
     дум завершен.
     Что за окном?
— Там только снег,
     там никого.
   «Грудь покажи», —
     пишут. Приди
     и покажу!

     Выстрел! А'-ха!
     п-ха'-ха! хо'-ха!
     Вот и тели
     наш прострелен.

     А теперь е-
     го — с петель
     да в окошко —
     на метель!..

     А теперь е-
     го добъем,
     чтоб уж точно
     умер он.

     Подожди-жди!
     Подожди-жди!
     Жди!.. Давай! А!
     Карнава-ааал!

     А теперь ру-
     жье почистим — 
     в ствол патроны
     не влезают.
     Вот и письма!
     Пишут: «Светит
     срок тебе, Де-
     нис за это».
     А другие
     пишут: «Фоток
     не хватает — 
     сделай больше».
     Впрочем, зая,
     чисти, чисти
     наши ружья.
     Пишет друг твой.
     Да, мы психи.
     Довили нас.
   «****улись», — 
     пишет Дима.

     Ждем Андрея
     и Кравца' — 
     приглашаем
     вас, друзья!

     А представь, Де-
     нис, за нами
     вертолет при-
     шлют с нацио-
     нальной гварди-
     ей! Представил?
     Что тогда нач-
     нется?
—             Штурм.
—                А
     после?
— Трупы
     или сроки.
— Срок за стекла?
— И за шину.
— За собак, что
     мы убили?
— И за тели.
— Телевизор?
— И погоны
     сняли…
—                чьи-то.
— Да, плюс мы же
     прострелили
     и напротив
     чей-то домик.
— Безобразни-
     ки мы двое!
— Безобразни-
     ки! Не спорю.
— Что ж — нам нече-
     го терять. Де-
     нис, за нами
     вертолет при-
     шлют с нацио-
     нальной гварди…
     Переставь же
     телефон — пусть
     дальше он сни-
     мает нас — как
     мы живем здесь.
     Русский не сда…
— не сдается.
— Доедим о-
     бед?
—         Отлично!..
     Вкусно очень,
     хоть и просто
     приготовлен
     он сегодня.
     Знаешь, Катя,
     только ждать не-
     приятно' их.
— Да их ждать-то
     день иль три.
—                Нет,
     все быстрее.
     А-ха-ха! ****ь!
     Мент сказал, я
     вспомнил только,
     что не будет
     ничего нам!
— Мы — дебилы —
     а-ха-ха! — он
     не добавил?
— Нет, не помню.
— А-ха-ха!
—                Но
     матери тво-
     ей лицо бы-
     ло ****ец злым.
     Пишет кто-то,
     впереди вся
     жизнь еще у
     нас с тобою.
— Жизнь какая
     впереди?! Не
     понимают
     люди что ли,
     что мы столько
     натворили?!.
— Сигареты
     знаешь где?
—                Там,
     на столе.    
—                Да,
     вижу. Будешь?         
— Буду. Пишут. 
— «Курите?!» Не
     только.
—              Мы е-
     ще и отме-
     чаем нашу
     встречу! наши
     жизни!
—              Аня
     присо-еди-
— нилась! А-ха,
     а-хо! а-ха-
— ха!
—       Андрей пусть —
     передай — при-
     льнет к экрану.
     Нам с друзьями
     лучше станет!
     Расскажи по-
     ка Анюте,
     как мы тут жи-
     вем с тобою.
— Аня, видишь,
     тут патроны,
     здесь оружье,
     за окном про-
     стрелянна'я
     полицайка,
     чуть поодаль
     полицаи —
     это все для
     нас, за нами!
     Что мы дела-
     ли здесь вместе?
     Мы здесь жили,
     3-й день уж.
     Вот и ножик,
     им взломали
     дом, а после —
     сейф, а там мы —
     ой-ля-ля! — мы
     там нашли, 2
     ружьеца плюс
     пистолет плюс-
     -плюс патроны.
     И сегодня
     к нам пришли, тут
     все и завер-
     телось. Страшно?
     Нет.
—          Страшнее
     будет уби-
     вать себя, на-
     верно. Будешь
     думать: «Жизнь пре-
     красна!.. И стре-
     лять в ментов — пре-
     красно!» О-ха-
— ха-хо!
—             О-ха-
— хо!


     Пишут, что не'
     верят нам во-
     все. Посмотреть
     хочется о-
     чень, как мы стре-
     ляем с балко-
     на? О стрельбе
     просят. Испол-
     ним.
—          Тра-та-та!
— Всем все понят-
     но?
—        Вот за на-
     ми, слышу, при-
     ехали.
—             Кто
     же навестил
     нас?
—          В мегафон
     что-то кричат.
— Слышим ли? Слы-
     шим! Отпустить?!
     Катю?!
—               Оне
     думают я
     здесь в заложни'-
     ках! А-ха-хах!
— Ха! Вот дают!
     Кинуть ору-
     жье? Не доки-
     ну!
—       Ну и ну!
     Мы ведь еще
     очень хоте-
     ли воровать,
     но не успе-
     ли.
—       Вот печаль!
— А-ха-ха-хайль!
— Йо-хо-хо-хойль!
— Пишут, что лю-
     бят все родны-
     е.
—     Мне Ники-
     тку только жал-
     ко.
—       Что менты?
— Надо смотреть,
     раз уж их боль-
     ше теперь ста-
     ло. Этикет!
     Суки калит-
     ку не закры-
     ли.
—       Безкультур-
     ные!
—          Ха-ха!
     О! Вот и Ви-
     ка присое'-
     ди'нилась. Так!
     Все и тебе
     я расскажу.
     Впрочем, смотри,
     что здесь и как.
     Видно ли все?
     Видно. ОК.
     И вот теперь
     ждем новостей.
— Мы же сюда
     3 дня назад
     вместе сбежа-
     ли, нас нашли
     вместе с мента-
     ми родствени'-
     ки, но нас так,
     ловлей, не взять.
     Русские не
     будут сдавать-
     ся!
—       «Вас же у!-
     бить могут», — пи-
     шут. Это да.
     В том-то и де-
     ло все теперь.
— На вертоле-
     те, нам сказа-
     ли, прилетят,
     штурмом, ****ь, брать.
— Да, нам сказа-
     ли, могут у!-
     бить.
—           Та-та-дам!
— Виски закон-
     чился.
—             Кидай
     эту бутыль
     прямо в стекло
     полимаши-
     ны.
—        Только За!
     Смотришь?
—                Смотрю!..
     Зая попал!
     Так и живем.
     Может камин
     все же расто-
     пим. А-ха-хо!
— Ха! Автомат
     мне бы сейчас!
— Брату спаси-
     бо за оде-
     жду! И — люблю
     только тебя!
— Я не пони-
     маю, где все?
     Присоеди'-
     няйтесь к просмот-
     ру!
—       Так все в шко-
     ле, а у нас —
     жизнь. Может, вый-
     ти и их пе-
     ре'стрелять всех?
— Их слишком мно-
     го, нам патро-
     нов уж не хва-
     тит.
—         Расскажу
     тем, кто лишь толь-
     ко нас услы-
     шал: меня из-
     били, синяк
     на голове
     есть и сейчас;
     в 9 пришла,
     очень хоте-
     ла на ночь к по-
     друге пойти,
     ну и меня
     вдруг оскорби-
     ли, унизи'-
     ли; убежа-
     ла я без спро-
     са и меня
     ночью нашли
     отчим и мать,
     ну и изби-
     ли в n-ный раз.
     Вот весь рассказ.
— Вот и сего-
     дня мать Катю-
     ши к нам пришла;
     выхватив нож,
     Катю поре-
     зала.
—           Денис
     мой заступил-
     ся, по ноге
     выстрелив в мать
     из пневмоти-
     ческого пи-
     столета. Он
     предупреждал.
     Слышать никто
     не захотел,
     и мой Денис
     выстрелил в цель.
    
     Что еще нам
     оставалось?
     Что еще нам
     остается?
     В мегафон крик
   «Выходите!»
     Вот и все их,
     дядей, мысли.
     Неизвестный
     кто-то пишет:
   «Мы пытались
     дозвониться.
     Наберите
     сами. Просим».
     Молодец, что
     попытался.
— Мы пытались
     тоже…
—               Что же?
     Жить спокойно.
— Да.
—        И 3 дня
     жили вместе
     мы идеально,
     а сейчас, как
     видно, люди
     обступили
     нас в испуге.
— Могут же о-
     не уехать
     и оставить
     нас в покое!
— А родите-
     ли забрать их
     заявлени-
     е! забыть все!
— Знаешь, что? Сле-
     ды вкруг дома!
— Да, конечно!
     Волки — кружат!
— След от бани
     вижу тоже.
— Пли по бане!
— Уж стреляли!
— А'-ха! О'-хо!
— Ах-хаха'о!
— Сигареты
     как закончим,
     так, по-види-
     мо'му, само-
     убиваться
     и начнем. Их
     много там у
     нас осталось?
— Мало… восемь.
     Почему ни-
     кто не смотрит?
     наше виде-
     о, когда там
     за минуты
     2 собрала
     баба с сиська-
     ми компанью?
     Пишут кто-то:
   «Раздевайтесь —
     соберете».
     Нахуй это!
— Аха-ха'цац!
— Охо-хо'хоц!
     Кстати, сколько
     мы уж вместе?
— Больше полу-
     года.
—          Только
     смерть разлу'чит
     нас с тобою!
— Да и то не
     факт, что так все!..
— Где спец. гварди-
     и отряды?
     Или как там
     это звать? Кто
     первым к нам сю-
     да войдет, тот
     первым же у-
     битым ляжет.
     Почему ни-
     кто не действу-
     ет?
—       Плевать им!
— Зрители, де-
     литесь виде-
     отрансля'ци-
     ей с друзьями!
     Вот тогда мы,
     может, выйдем,
     чтобы сдаться
     в руки власти.
— И вообще, ска-
     жите, надо
     нам сдаваться
     или нет? Е-
     сли сдаваться,
     то уж дел мы
     много сдела-
     ли — сморите
     видео, что
     сняли раньше.
— Так сдаваться
     или нет?
     Напишите
     свой ответ.

— А потом про
     нас расскажут
     наши ро'ди-
     те'ли, дру'ги,
     что прекрасно
     было все и
     неожидан
     этот случай.
     Как же это
     неприятно!
— Пишут: «Вы же
     никого так
     и не у'би-
     ли еще, так
     что, конечно,
     надо сдаться».
     Это только
     лишь пока мы
     не убили
     никого, но…
— это ведь е-
     ще не вечер.
— О! спецназ, ре-
     бят, приехал!
     Все ведет к са-
     моубийству,
     если не к у-
     бийству ими,
     если не к у-
     бийству нами,
     О, Катюша!..
     сможешь выстре-
     лом себя за-
     кончить?
—                Я не
     знаю и смог-
     ули дотя-
     нуться до кур-
     ка? и хватит
     ли сил у ме-
     ня? Быть может,
     ты убьешь ме-
     ня?
—        Быть может,
     сдаться все же
     лучше?
—               Смысл в том?..
     Будет больно
     убиваться.
— Разве? Сразу
     мы убьемся.
     Ты не видишь
     эти ружья?
     Катенька, ре-
     шай быстрее —
     как ты хочешь
     это сделать?
— Ох, сейчас нач-
     нется ужас.
— Кто-то новый
     подключился,
     пишет: «Проис-
     ходит что здесь?»
     Там спецназ в бро-
     нижелетках,
     дохуя спец-
     наза там, уж
     бродят у под-
     хода к дому.
     С автомата-
     ми, конечно;
     в касках ходят.
     Мы, скорее,
     кончим с жизнью.
— Самый смех в том,
     что не шутка
     только сказан-
     ное другом.
— Любопытно,
     после смерти,
     что там, после?
— Крови будет!
— Выпей, Катя,
     станет легче,
     может, даже,
     веселее.
— Пишут: «Страшно?»
     Да, но не от
     то'го, что нас
     здесь нашли и
     окружили.
     Страшно от то-
     го, что сделан,
     выбор сделан,
     и от выбо-
     ра такого
     потеряем
     мы друг друга.
— Пишут, что не
     верят нам, что
     все придума-
     ли. Увидеть
     сможете' все
     скоро сами.
     Тра'-та! та'-та!
     пистолетом.
     Как? похоже
     все на шутку?


— Наш последний
     выход. Страшно.
     Дальше все! ко-
     нец трансляций.
— Страшно? что же?         
— За тебя.
—                Нет,
     не грусти, не
     надо плакать.
     Перестань пе-
     режива'ть. Все
     здесь закончит-
     ся, сейчас же,
     и Любовь, и
     эта травля.
     Но смотреть на
     то, как плачешь,
     нестерпимо.
     Сердце, сердце.
— Хочется ска-
     зать последни-
     е слова, а
     все никак не
     получает-
     ся собрать их.
     Слишком много
     натворили
     дел с Денисом
     этим утром.
— Аня, Вика.
— Видно, только
     все сейчас лишь
     присое'ди-
     нятся к нам.
—                Макс,
     ты такой, бля,
     пидарас иль
     самурай иль
     что-то там, Макс.
     Помни же мо-
     и слова, Макс…
     Да, я тоже,
     бля, скучаю,
     но не эти-
     ми словами!
— «Жалко ли ро-
     дителей?» А
     что же им нас
     жалко не бы-
     ло до этих
     вот моментов?
     Нет, оне нас
     не жалели.
— Если б так же
     поддержали
     раньше родствен-
     ники нас, все
     было б по-дру-
     гому, может.
— Все вернуть у-
     же нельзя, ведь
     нас посадят.
     Не сдадимся —
     нас убьют те,
     с автомата-
     ми и в масках
     да в костюмах.
   «Будем, Катя
     и Денис, по
     вам скучать».
—                Мы
     будем тоже.
— «Где вы взяли
     деньги?» — пишут.
— С карты мамы,
     а потом мне
     ба дала не-
     много денег.
— Нам звонят… Де-
     ниса мама
     просит выйти,
     сдаться им, но
     выходить нам
     так не хочет-
     ся, ведь больший
     ужас будет,
     чем уже се-
     годня вышел.
     Что же делать?
   «Все про вас уж
     написали»,
   «Прыгай с крыши», —
     говорят. Здесь
     двухэтажный
     дом у нас! Хах!
— А'х-ха! ха'-ха!
— «Этим утром
     что случилось?»
     Вот что: спали
     мы спокойно,
     к нам стучатся,
     смотрим — мать мо-
     я и бабуш-
     ка пришли к нам.
     Мы пускаем.
     Нож в руке, но
     для защиты.
     Вдруг слетелись
     на меня: «Нож!
     Нож! отдай же!»
     И в итоге
     руки мне раз-
     резали так,
     что я боли
     не успела
     ощутить, и
     мой Денис им
     пригрозил, что
     может выстре-
     лить, покуда
     не отпустят
     Катю и не
     выйдут и'з до-
     му. Оне же
     без внимани-
     я на это
     продолжали
     свой концерт! Зай
     выстрели'л и
     матери' по-
     пал в бедро пнев-
     матом. Так-то.
— Все оружье
     мы нашли здесь,
     в доме этом,
     доме отчи-
     ма Катюши,
     вскрыли сейфы.
     А потом мен-
     ты приеха-
     ли и понес-
     лось.
—           Рука тре-
     сется.
—            Ставь ка-
     меру.
—           «Как вы
     добрались до
     деревеньки?»
     На такси. «Как
     вы проникли
     в дом?» Смешно! Мы
     час иль око-
     ло того взла-
     мывали' ок-
     но — взломали.
   «Перекраси-
     лись когда?» Как…
     как приеха-
     ли сюда, мы
     перекраси-
     лись друг в друга.
— Все, последни-
     е слова, а
     то, пока мы
     говорим здесь,
     дом взломают
     и убьют нас.
— Да, ребята.    
     Всем спасибо
     за поддержку,
     за то время,
     что вы с нами,
     было здоро-
     во местами.
     Любим.
—                Любим.
— И — прощайте.
— Прощайте.
 

     Выключил. А вот и крики.
   «Выходи давай!» — кричат.
     Подставляй висок, Катюша:
     время! Время — умирать.


     ЭКСОД ПЕРВЫЙ
     Кa/54cd8sfывпsпвafcjsсчы/sсфcц/вcs.ы2св2вс2ы32

— Сердце, сердце, успокойся.
     Что ты бьешься так тревожно?
     И моя пришла пора.
     Успокойся, замирай.


     ЭКСОД ВТОРОЙ
     Де/ыылл409шfо;Вмвs3карdbвfиhлгaшsн3екук53ач
    

     ЭПИЛОГ
     Взрывы гранат на 2-м, 1-м, 12-м, 4-м этажерках между фу-жерами журавлей, жертв травли, на каналах связи с общественностью и наследственной традициями духовностью револьвер нас насилия во Краснодаре, во Пскове, во Архангельске, во Уфе, во Печоре, во Кургане, во Карауле, во Красноярске, во Хатанге, во Якутске, во Туре, во Тынде, во Иркутске, во Тюмяти, во Владивостоке, во Охотске, во Куйге, во Магадане, во Черском, во Анадыре во-первых во 2-м этажах, сдержанные стеклопакетиками.


Fin


ОПУС 3-й, BBKN.ru