Князь Юрий Долгорукий Глава I часть 7

Старший брат

Жизнь сменилась кардинально.
Год прошёл, как пролетел.
Рать росла, росла буквально
И Мстислав с ней рос , взрослел.

И Сбыслав переменился,
Стал Мстиславу первый друг.
И учил, и сам учился …
Как-то всё сменилось вдруг.
 
Мономах всем на совете
Объявил: «Врагов за Дон!»
При его авторитете
Это был почти закон.

Пригласил объединиться,
Но Олег прислал отказ,
Брат его Давыд мириться
Не желал, … всплакнёт не раз.

А разведка, Понт конечно,
Донесла, Илтарь идёт
И ведёт себя беспечно
Зная, сечь его не ждёт.

И его разведка тоже
Узнаёт что где и как …
Донесла, что рать, похоже,
Не готова для атак.

Что у них свои разборки,
Свой же Новгород крушат.
Мономаха на задворки
И из дома ни на шаг.
Всё не так на самом деле,
Хан Илтарь о том не знал,
Такой не было доселе,
Рать была, … потом узнал.

И вот княжеств русских войско
Вторглось в ханство первый раз.
По распутице, где скользко
Вышли в тыл, как напоказ.

Так Мстислав впервые в жизни
Увидал ряды шатров.
Их не ждали, люди вышли
Не видавшие врагов.

Степь ковыльная дремала …
Ночь, костры ещё горят.
А охрана и не знала,
Что их так «предупредят».

Миг. И всё пришло в движение.
Вся орда была у ног.
Будто сняв оцепенение,
Рати били, кто как мог.

И Мстислав в пылу азарта
Не заметил – рядом друг.
Грязь, уместная для марта,
Поменяла всё вокруг.

Сбыслав весь в грязи, как леший,
Крикнул: «Князь, поберегись!»
Но Мстислав рубил, кто пеший,
Кровь пьянила, … заорись.

- «Получай за все набеги!»
Меч сверкал в его руках.
Он с двух рук крушил ночлеги,
Слыша вопли: «О, Аллах!»

Продолжалась эта сеча
До утра и стан затих.
Тыщи трупов, как предтеча,
Что прощений никаких.

Рать шла вглубь, круша преграды.
Не один был стан разбит.
Помогали снегопады,
Хоть и март, а снег кружит.

Не для половцев погода,
Им нужна сухая степь.
А в такое время года,
Добывают корм и снедь.

Перед станом баррикады
Из телег, телячьих шкур
Рати были, как преграды,
Но вносили лишь сумбур.

Хан Илтарь стрелой пронзённый
Сгинул, как и вся орда.
Хан Китан хоть и пленённый
Замолчал и навсегда.

Превосходство Мономаха
Завершило весь разгром.
Но подобного размаха
Не видал никто потом.

Он нашёл в толпе Мстислава,
Тот веселье излучал.
Подскакал, имел же право,
Как отец и князь, обнял.

- «Распрекрасное начало!
Я же видел. Молодец!
Войско всё ж не подкачало,
Каждый ратник и боец.

А где Сбыслав? Вон он, вижу …
Кто-то смел его подмять?
Я теперь тебя приближу,
Воеводу дай обнять!»

- «Я же тысяцкий пока что …» -
Сбыслав князю возразил.
- «Не похож на новичка-то,
Хоть посадником служил».

Князь подвёл коня вплотную
И при всех расцеловал.
Рать взревела алиллую,
Мономах не возражал.

Усмарь здесь же появился,
Весь в грязи, рот до ушей:
- «Воевода объявился!
Изведём их всех, как вшей!»

Как и князь, коня вплотную:
- «Поздравляю! Молодец!!!
Помни заповедь простую,
Быть таким же, как отец».

Увидав Мстислава зычно
Прокричал, так мог лишь он:
- «Вот кто дрался необычно!
Гениально! Мой поклон!

Кто тебя двумя мечами
Научил так молотить?»
- «Сбыслав это, между нами …»
- «Мне такого не забыть».

Вот уже повозок сотни
Потянулись в дальний путь.
В них трофеи с данью сходны,
В этом разница и суть.

Ткани разные с коврами,
Украшения, … гнали скот.
Пленных, принято веками,
В основном вдов и сирот.
 
Шум стоял в Переяславле,
Так народ там ликовал.
Был боярский суд представлен,
Мономаха он встречал.

Мономах же, не слезая,
Конь, как вкопанный, стоял.
Прокричал: «Эх! Мать честная!
Пир горой, чтоб мир сиял!»
 
Возглас в дело превращался.
Пир возглавил Святополк.
Как Великий князь, держался,
Это был священный долг.

Все гуляли, веселились …
Смерд, боярин и купец.
Было даже с ног валились …
Кто не встал, тогда мертвец.

И князья, и рать гуляла.
Им пришлось на площадях.
Знать дворцы сама заняла,
Ратник же в своих краях.

Вино бочками возили.
Пиво – можно утонуть.
Но по-пьяни не бузили,
Могут в пиво окунуть.

Здесь же жарили барана,
Туши месячных телят.
И под грохот барабана
В пляс пускались все подряд.
Так неделю шло гулянье,
Просто рот устал жевать.
И вино, как в наказанье,
Не пошло, зачем страдать.

Наступила передышка,
Половецкий клан притих.
Было ясно, им не крышка,
Мономаху только штрих.

Ближе к лету рать Мстислава,
Отдохнув, набралась сил.
В рейд сходить, нужна не слава,
Он отца вдруг попросил.

Мономах не возмутился,
А совсем наоборот.
Тут же с сыном согласился,
- «Но не лезь» - сказал: «К ним в рот.

Это будет, как разведка,
По всем княжествам пройдись.
В Суздале бываем редко,
Изяслав там, не стыдись».

Вот черниговские земли …
- «Не пойму!» - сказал Сбыслав:
- «Почему же мы-то дремлем,
Зная весь Олега нрав.

Он же с половцами вместе,
Просто бредит Русь порвать.
Что? Боимся братской мести?
С братом их пора прибрать».

Рать прошла совсем по краю,
В земли так и не зашла.
Чтоб Олега рати стаю
Не навлечь. Зачем пришла?

- «Всё же есть в народе сила,
Цену нам бы всем понять.
Надо чтобы власть служила,
А не ссорилась опять».

Так сказал Мстислав в раздумье,
Усмарь ближе подошёл:
- «Слышу здесь не тупоумье,
Разговор мужей пошёл.

Ты, Мстислав, отца припомни,
Он когда-то бил своих?
Он один пока, запомни …
Ну, а Киев? … Киев тих …

Помогать ему нам надо,
Святославичей держать.
Не давать им сбиться в стадо,
А Давыда дожимать».
 
Вот и Суздаль наконец-то,
Месяц шли, всё лес и лес.
А как вышли – чудо место,
Речка выше всех чудес.

Речку Каменку всё знают,
Те, кто в Суздале живёт.
Лебедей там не пугают.
Рыба, палец сунь, клюёт.

Богом избранное место,
Мономаховский оплот.
Может Новгорода вместо?
Нет! Совсем наоборот.

Вёрст за тридцать до подхода,
В Клязьму начали входить
Так искали место брода,
Было некого спросить.

И Мстислав увидел сотню,
Мчалась прямо к ним на рать.
Словно дети в подворотню,
Где их могут покарать.

- «Пропустить!» - сказал он зычно:
- «Это кто-то из своих…»
Было как-то непривычно
Ждать, когда не знаешь их.

- «Боже мой! Кого я вижу …
Это ж брат мой Изяслав!» -
Закричал, как плохо слышу,
Очень сдержанный Мстислав.

Оба очень повзрослели,
Не встречался много лет,
Но привязанность имели,
Как погодки, не секрет.

- «Вам Олег не попадался?» -
Первое, что он спросил.
- «Нет! В Чернигове остался.
Он себя здесь проявил?»

- «Новгородцы известили,
Вече приняло Закон
И Давыда не пустили,
Вне Закона нынче он»,

И Мстислав заулыбался:
- «Вот так новость! Браво, брат!
Новгородец разобрался
Кто есть кто? Я очень рад.

Но я думаю, братишка,
Затаится этот тип».
- «Есть у нас одна мыслишка,
Взять Смоленск, пока он влип».

Изяслав сказал спокойно,
Как обыденную вещь.
- «Ты считаешь так достойно?
Ты пойми, Давыд зловещ.

Святославичи сегодня …
Пол-Руси у них в руках.
Без отца там преисподня,
Не остаться б в дураках».

Дальше ехали , молчали.
Каждый думал о своём.
- «Вы чего вдруг замолчали?» -
Сбыслав слышал: «Подождём …».

Во дворце Мстислава ждали,
Рать устроили в шатрах.
Угощения, яства звали
Отдохнуть не при делах.

Захмелев от медовухи,
Братья начали мечтать:
- «Помнишь, что в сарае духи,
Нас хотели разыграть?»

Изяслав расхохотался:
- «Как ушли без спроса в лес?
Ты на дерево забрался
Посмотреть и еле слез…»

И опять смешок довольный:
- «Как тебе наш новый брат?»
- «Юра? Парень своевольный.
Мал ещё и не зажат.

А вообще он симпатичный,
В год всего заговорил.
Случай, скажем, необычный,
Он же толком не ходил.

А сейчас ему два года,
Я недавно был у них.
Он Георгий, так от Бога,
Юра только для своих»

Изяслав вдруг изменился:
- «Сын степей он, а не брат.
От дикарки он родился,
Вороньё над ним кружат».

- «Медовуха не на шутку
Разум сделала таким.
Ты представь хоть на минутку,
Если б ты родился им.

Если б мать была не Гита,
А Астина, хана дочь.
Жизнь не стала б именита?
Мономахов значит прочь?

Феодосий, в раннем детстве,
Мне всё время говорил.
Изучать род в малолетстве
Надо, чтоб и род твой жил.

Князя Игоря напомню,
Это Рюрика был сын.
В жёны взял крестьянку, помню,
Helga, звали до седин.

Это же княгиня Ольга!
Вот ещё один пример.
Мать Владимира нисколько
Не чуралась перемен.

Да, она была рабыня.
Сын Малуши Русь крестил.
И её Святое имя
Сам Господь благословил.

Так что брось свою химеру,
Юрий нам законный брат.
Воспитать, чтоб помнил Веру,
Он же правильно зачат».

Изяслав ещё не пьяный
Вспомнил: «А в Смоленск пойдём?»
- «Не пойдём!» - Мстислав усталый
Произнёс: «Решим всё днём».

Утром вдруг гонец весь в мыле:
- «Вас, князь, в Новгороде ждут.
Чтоб дружину не забыли …
Рать оставь, потом придут»

И вот Новгород. Ворота …
Встретил дядька Вячеслав.
И за ним была охота,
Но остался, всех послав …

- «Во дворце отец заждался!»
- «Мономах! Неужто здесь!!!
Как? Зачем здесь оказался?
Дядя Слава, я твой весь!»

И Мстислав стрелой, где ждали.
На крыльце стоит отец.
Рядом швед. Конунг? Едва ли …
Головной убор – венец.
 
В стороне чуть, незнакомка.
Белокура, нежный взгляд.
Локон – сжатая соломка,
Видно викингский обряд.

- «Познакомься сын с Христиной,
Вас сегодня под венец.
Будет Русь с нами единой,
Так сказал король-отец».

- «Да, да, да!» - король с улыбкой:
« Будет она ваша мать,
Будет нянькой, будет зыбкой,
Будет всех вас  обнимать».

Так Мстислав и подчинился.
Там отец, а там король …
Он в принцессу не влюбился,
Но жена сыграла роль.