Поэма про мою армию

Законом было вменено, отдать какой-то долг стране

И я пошёл как все пошли, поскольку жили в кабале.

В мед.бурсе я учился штопать, колоть уколы, бинтовать.

Военным же на все на это, по ходу, было наплевать.

Отправили в степные дали и дали в руки автомат,

Сказал сержант, мы побежали, сказал стоять, и все стоят.

Да, нас учили понемногу: водить, стрелять и исполнять,

В программе армии народной нет дисциплины "выживать".

Навесив лычки на погоны и дав в дорогу сухари

Нас отвезли к аэродрому, в Самарской пепельной степи.

Попал впервые заграницу, дома чужие и поля,

Но ту же песнь поют синицы, висит такая же луна.

Мой пращур был отсюда сослан на берег мощной Ангары,

Я тоже, не своею волей, траву топтал чужой страны.

Дурдом военный закрутился: не медик и не в БТР,

Который изучал в учебке. На все положен тот-же хер.

Десантником сказали будешь, и дали в руки автомат,

Чему учили - все забудешь, ты только выживи сержант.

Про мордобой и про каптёрку сейчас мне легче вспоминать,

Не пригодились, мама, книжки про братство как писал Ремарк.

Судьба мне улыбнулась странно, наш обосрался батальон,

Над новогодним полигоном стоял дизентирийный стон.

Меня признали наконец-то, решив, что лучше пусть медбрат

Военным заправляет клизмы, чем слесарь или адвокат.

Минули дни бездумной жизни, подъем-обед опять отбой.

Пришлось чему то подучиться, и провести последний бой.

Искали мы одну Шигеллу, по папе, Флекснера она,

Страна в опасности военной пока в кишке живет одна...

Мы победили, спит бригада, промыты уши и мозги,

Все чаще стал мне сниться дембель и вставки вшиты в сапоги.

Прошло уж три десятка лет, а непонятна мне причина,

Давать всем мужикам срока только за то, что мы мужчины?