Судьба

И я, устав от будничных тягот,
Увидел вдруг построенный однажды,
В ноябрьском поле дом многоэтажный.
И в доме том –
Что ни этаж, то год.
Но как бы я не напрягал очей,
Но как бы я не всматривался в зданье –
Этаж последний утопал в тумане.
И сколько там сокрыто этажей?
И шла по коридору этажа
Укрытая вуалью госпожа.
И облик был её неуловим,
Как облако небесное, как дым.
То строгой леди, образцом бонтона,
То нищенкой босою по бетону
Плыла она сквозь краски витража,
То восторгая душу, то страша.
И я прозрел:
Я видел с давних лет
Перед собою этот силуэт.
С рождения она была со мной,
Моей надеждой
И моим смятеньем,
Моим полётом
И моим паденьем,
Моим спасеньем и моим судьёй.
Я, помниться, бодался с ней не раз
(Мне с моим шилом не сиделось ровно).
Бывало, проносило без урона,
Но чаще всё же падал мордой в грязь.

О, Госпожа по имени Судьба!
Мой вечный жребий,
Мой удел,
Мой Фатум.
Души моей наиглавнейший атом,
Моя царица и моя раба.
Я всё прошёл, что начертала ты:
Твои награды и твои же кары.
Я пил твои отравы и нектары.
И строил и сжигал твои мосты.
Горел в аду,
Блаженствовал в раю,
Познал любовь и ненависть людскую…
За круговерть такую немирскую,
За то, что я тоскую и ликую –
Благодарю тебя.
Благодарю!

Так я сказал.
И ножкой о паркет.
И голову склонил вполне по-светски.
Она ж, из-под вуальной занавески:
Мне буркнула: – Беда с тобой, поэт.
Ты то ликуешь, то прибит хандрой
Ты так непрост…
И мне с тобой непросто.
И дом твой не по нормам, не по ГОСТам.
Так, сляпанный российский самострой.
Тут шик и блеск, а там – увы и ах,
Бардак и хлам с горой пустых бутылок.
Ты не чесал бы попусту затылок,
А приберись, пока хватает силы
Хотя бы на последних этажах.
И, замолчав, скользнула тенью вдаль,
И растворилась средь этажных клеток.
Но показалось мне, что напоследок
Она мне улыбнулась сквозь вуаль.