хорошо там, где Насть нет

Закурила опять – не сдержалась. Обещанья не стоят предательства
бывших – их не нужна Насте жалость. Боль забвению павшей предать листве
может осень и дым сигар тонких. Одиночество – ей вроде кокона,
что сама сплела, помня о том как, полюбив, будет всё ж одиноко нам.

И с душою распахнутой настежь, дожидаясь агонии осени,
крест на сердце рисует вновь Настя -  под винтовку любимого Мосина
подставлять грудь свою нараспашку – как на казнь, приглашая Набоковым.
С ним оставшись, в его спит рубашке - не ходить же вокруг всё да около,

с тем, кто так уже сам не на "вы" с ней. Но с утра обнаружит лишь простыни
на постели. Ещё ненавистней - всем подружкам своим врать, что просто не
суждено ей ужиться на пару с ним: для Насти самой, он, пожалуй, стар.
Подними одинокий свой парус, проиграв, ничьей став - вот пожалуйста…

Ей хотелось любви настоящей, а не этого всё – отношений тех
где от глаз жены, как Настю в ящик, он запрятал с обузой на шее и
хоть  твердит, что лишь с ней он расслаблен – не с женой… Знает - в сердце входить к нему
лишь жена может – скромной росла, блин…Жизнь, как убер с незрячим водителем.

Время  - дорого, да и не лечит. И не учит нисколько - вот неучем
так осталась. В крови её плечи –  крылья срезаны. Но только не о чем
пожалеть Насте в этот октябрь. Мир и так весь вокруг дышит ладаном.
Начертить бы мишени хотя бы пару раз вновь на сердце залатанном…