МногоГранниК 50

Я впервые видел, как она плачет. Воспоминание о ней, проекция из головы, смотрела мне в глаза, только мне, и из её глаз текли настоящие слезы. Быть может, я выдумал это, может это было лишь наваждением (это все и было наваждением), и я спроецировал то, что хотел видеть,
но
она приблизилась ко мне и обняла меня, пряча лицо на груди.
- Я так люблю тебя, ты знаешь?
Она не была тёплой. Она была никакой, как картон, как пенопласт, как пресная еда или сухой табак, но она казалась такой живой, такой настоящей, что я обнял её, утыкаясь носом в макушку. Мне было плевать, что все смотрят, никто не ожидал, что она будет... Именно такой.
- Я так и не успел сказать тебе. Я всё время хотел, но никогда не говорил.
Я почувствовал, как она улыбается.
- Я знаю, - ладонями, точь в точь такими же, какими я их и запомнил, она коснулась моего лица. - Я всегда знала. Я тоже тебя очень. И его.
Сердце пропустило удар.
Это была та девушка, которую я ни разу не поцеловал.
Это была та девушка, с которой у меня никогда не было близости.
Это была та женщина, уже не просто девушка, которая сделала мою жизнь моей, и с которой я не был очень долгое время.
Это была та, кого я любил всю жизнь. Это была та, кого я потерял, не успев попрощаться.
Она отстранилась и утёрла слёзы, почти истерично всхлипывая:
- Ты же... Давай сделает то, ради чего ты меня позвал, ладно? Мне нельзя долго...
- Ты уйдешь?
- Воспоминания травят душу, - она опять улыбается. - Не хочу делать хуже.