Легенда о Коловрате Мещерский сказ

Юрий Белоусов
ЛЕГЕНДА О КОЛОВРАТЕ
Мещерский сказ

   Давным-давно это было. Когда еще люди русские знали песни вольной Артании, помнили род свой и племя Бусово.
   Жил на Руси купец знатный Кондратий Иванович: по духу – русский, а по крови – казак. И было у него два взрослых сына. Первый в Москове торговал, а второй в Рязани служил – поживал. Все хорошо у сынов было. И у Кондратия Ивановича – всё спокойно! Вот и понесла жена его третьим.
   Родился младший сын силы не дюжей – богатырь, под стать земляку Добрыни Рязанычу. Одним словом – казак.
   Рос малец не по дням, а по часам – ума набирался, да навыков ратных.
В схватке был всегда первым. И имя ему дали - Лев.               
   Кондратий Иванович души в сыне не чаял, и мечтал, чтобы тот по стопам отцовским пошел. Есть чем заняться им, от Новгорода Великого до Тьмутаракани. Им - людям торговым. Нужным для земли русской людям.
   В граде Чернигове - Дедине рязанской, да муромской, искал Кондратий Иванович выгоду. И жену Льву там сосватал – дочь купеческую.
   Свадьбу сыграли, как следует, как полагается людям православным на Руси. Но долго тешится, да веселиться некогда было. Засобирался Кондратий Иванович в дорогу, в Новгород Великий, и взял с собой Льва с невесткой на дела торговые. К тому времени ждали молодые в семье пополнение, молили Бога, чтобы тот сына послал.
   А времена на Руси были не спокойные: князья великие силами мерились, да не дружно уже поживали, не так, как во времена государства древнего.
   Да, и ливонцы проклятые, крестом папским и мечом немецким на Русь нападать затеяли, народы эстов и латгалов притеснять стали. Много людей православных побили нипочем. И пошел Лев с благословения отцовского в княжью дружину.
   - А как отговорить его окаянного: думал Кондратий Иванович, - упертый, весь в меня - отца! Да и силушка богатырская пускай Руси – Матушке послужит.
   Вот только недолго служба правилась. Налетели, как стервятники - рыцари ливонские на земли новгородские, да порубали много русичей, и сына его Льва Кондратьевича всего мечами поранили.
   Нашли отец с невесткой добра молодца на поле ратном, вырвали его у черных воронов, да повезли на телеге в Рязань, на Родину. А у Льва Кондратьевича  - душа, в теле изрубленном, еле теплится.
   Как доехали до развилки, где дороги расходятся, у камня придорожного, отправил Кондратий Иванович обоз с молодыми на Рязань, а сам к сыну в Москову заспешил.
   Время весеннее было, когда телега с израненным телом Льва и женой его верной докатила до Рязани. Да, только закрыли ворота на ночь стражники перед обозом. Времена - не спокойные, до утра пришлось ждать им – горемычным.
   И, в эту ночь забрал Господь душу Льва Кондратьевича, и дал жизнь сыну его, родившемуся  коло врат славного города Рязани – столицы некогда Великого княжества и государства волхвов древнего, хранили которое вольные белопоместные казаки. До сих пор люди считают их потомками скифов царских ка-саков, а народы, жившие между Итилью-Волгою и Ямуной-Окой - русами.
   Утром зашла вдова молодая в город: в одной руке держа сына прозванного Коловратом, а названного Евпатием, а в другой – вожжи лошадки, телегу тащившей с мужем её, Львом, в рассвете сил пред Богом представшим. Молодыми уходили – герои Руси православной!
   Евпатий с матерью, до приезда Кондратия Ивановича из Московы, остались жить в Рязани у среднего сына - дядьки родного. Да только жена у него дюже ревнивая была. От своей ревности совсем голову потеряла.
Чуть со света не сжила невестку – вдовушку с племянником родным.
   С горя лил слезы по сыну Льву Кондратий Иванович. Так и сгорел в тоске, еще до того, как Евпатию Коловрату пять годков исполнилось. А как представился дед, ушли они из дядькиного дома.
   Приглянулась мать Евпатия князю рязанскому, одному из Игоревичей. Неспроста ревновала жена среднего брата мужа своего к красавице – вдовушке.
Была она не земной красоты: как лебедь - белая, как лань – статная, со станом гибким – дочь купца черниговского, в любви взращенная.
   И забрал князь ее к себе во дворец – женой суженной, а Евпатия стал сыном называть, будто родного.
   Был у князя еще младший брат - Юрий. Души он в нем не чаял. На несколько годков Коловрат моложе был Игоревича, но ни в чем не уступал княжечу: ни ростом, ни ловкостью, ни духом казачьим.
   Быстро сдружились соколы, стали, как братья родные. Когда исполнилось Евпатию семь годов, стали старшие князья брать его и Юрия на охоту в леса дремучие, где был тайный двор княжий, за стенами монастыря Иоанна Предтечи, у Крестова брода на реке Воймеге. Здесь крестил людей мещерских православных Андрей Первозванный, в своем четвертом путешествии на север русов. Здесь в стенах святых - великие князья рязанские душу лечили и ума разума набирались.
   Да только поссорились между собой добрые соседи князья рязанские и владимирские. Пошел наказать Рязань князь владимирский Всеволод по прозвищу Большое гнездо, и пленил братьев Игоревичей. Пришлось Евпатию с матерью уехать на время к деду в Чернигов. И жили там они пять годков, покуда князей рязанских из темницы не выпустили.
   Только по приезду в Рязань, нашла хворь на Евпатия Львовича. Ослаб он, как тростинка стал. Ветром злым тело гнет к земле-матушке, а ноги и такого носить не в силе. Так и лежал он на полатях много лет. Ждал своего времени.
   В середине лета, когда Евпатию исполнилось 33 года, пришел в дом к ним старец вещий – молельник-праведник, заветы предков помнящий. Такие еще были на Руси. И сказал он матери Евпатия, слезы льющей, чтобы собрала молодца в путь не далекий, по Оке – матушке, которую и тогда величали, и сейчас зовут – Поясом Богородицы. Да вдоль речки невеликой Непложи, к роднику одному безымянному.
   Удивилась этому мать его, поседевшая. Где это видано, чтобы тростинушке усохшей в делах ратных пригодится? Но перечить не стала. Собралась в дорогу к ручью безымянному, что в реку Непложу впадает. Там у местечка Урсовского, старец попросил окунуть Евпатия в воды студеные три раза, крестясь, молитвы тайные причитая, да Ипатием нарекая. И сказал праведник Коловрату:
   - Быть тебе казак: храбрым, сильным и святым.
   И налились румянами щеки богатырские. И почувствовали силу земли-матушки ноги казака-воина. Расправил плечи могучие. А все остальное нарастет, да наживется – дух главное излечен был. Так родился заново Евпатий Коловрат у родника целебного. Здесь и справил себе рязанский боярин городок укрепленный - Урсовский. Да, и сейчас люди там часовенку поставили в честь святого Ипатия. Говорят, помогает людям православным Евпатушка.      
   Прошло два года, как боярин Евпатий Львович – Коловратом названный, верно служит другу своему - великому князю Юрию Игоревичу. Любит воевода свой народ, и не знает пощады врагам кровопийцам. За то называли его во всей земле русской – «Неистовым».
   Вот уже четвертый десяток разменял Евпатий, а семьи и детей не нажил. Бог не дал. Да и не время было. Больше жизни любил, по братски, Евпатий друга своего - князя рязанского Юрия Игоревича и супругу его. А детишек их малых баловал, да лелеял, отдавая всю душу и сердце.
  А тем временем сосватала мать Евпатия Львовича невесту ему в своем родном Чернигове. Красоты необычайной была дочь боярская. Молодые сразу же полюбили друг друга. И стали готовиться к свадьбе.
   Вороньем черным небо покрылось над Русью. Шел с востока великий царь Батый с монголами. Орды тысячные, беспощадные требовали десятину за все с рязанычей. А в то время казна киевская и черниговская в Рязани хранилась – в Великом городе.
   В славном граде Чернигове, ждал Евпатий с невестой друга своего князя Юрия Игоревича в гости. И все уже для венчания готово было. А только прискакал вместо гостя - гонец - измученный с вестью горькою: «Зарубили неверные молодого князя Федора Юрьевича - посла рязанского, а жена его Евпраксия с сыном новорожденным зараз со стены на смерть – разбилася».
   Обвенчались все же Евпатий с боярыней черниговской. Стали они супругами перед Богом и людьми русскими. Но, не было уже радости в празднике том. И на утро, после ночи первой супружеской, поскакал наш казак с сотней воинов на помощь в земли рязанские. Оставив жену свою горемычною с семенем, с божьей помощью.
   Не получив дани, орды Батыя разбили войско рязанское. Но каждый воин православный унес с собой две жизни поганые. Били в ярости монголы люд русский и жгли Рязань. Остались только пепел и тела посеченные, пожженные и утопленные. Все, кто в городе был - до единого, сгинули.
   И пришел Евпатий с дружиною на землю рязанскую. И встретил он деревни, да города разоренные, и люд угнетенный. А Батый окаянный уже рушил Коломну, да жег Москову.
   Зашел Коловрат в ворота града Рязани порушенные, у которых на свет появился. Склонился Евпатий «Неистовый» над телами княжичей родных, друзей своих: Юрием Игоревичем с супругой верной и детьми их малыми. Не стыдясь воинов своих, лил воевода слезы горючие, что растопили землю промерзлую. Не держали горя в себе и дружинники его рязанские, да черниговские.
   И вспыхнуло вдруг пламя над городом тлеющим. Огнем молнии явились на пожарище воины дружины небесной. Не знали, не ведали люди русские досель молнии зимой лютою. Кольчуги и шлема витязей сияли золотом. Кони у них крылатые, мечи жаровые, а над головой нимбы сияют. Вот он Федор Стратилат, а вот Дмитрий Солунский, а впереди воевода их Георгий Победоносец. Воинство небесное на помощь пришло к Евпатию. Да видно поздно. Не заступиться теперь за людей рязанских. Лучше бы умереть ему рядом с другами, за веру православную.
   И спросил воевода небесный Евпатия:
- Что делать собираешься, Коловрат?
   И ответил Евпатий Львович:
- Буду яму копать, для сородичей. А потом пойду по следу бить поганых, и найду того хана, что сделал дело то убийственное. Да, умру с мечом на поле ратном за княжечей, да за Отчизну. И не нужно мне в этом помощи.
- Будь, по-твоему, Евпатий Коловрат, - молвил ему воевода небесный, - Только запомни слова вещие стихов духовных:
Не ходи прохожий,
Не топчи мой прах.
Я то, уже дома,
А ты еще в гостях.
- Как трудно будет – пропой этот стих, и мы придем на помощь. А сейчас будем яму с тобой рыть.
   И помогли воины небесные Коловрату. Растопили лед мечами огненными, да, и ускакали прочь в небеса.
   Ночью, к Евпатию явилась во сне птица вещая Гамаюн, и поведала ему имя хана, что посек Юрия Игоревича с семьей, а еще рассказала о мече «Проклятом», о котором знают девы водные, что живут в озере Русалочьем, там, где Урс река впадает в реку Непложу.
   И помчался еще до рассвета Евпатий в места те загадочные. Поведали ему тогда русалки, что хранится тот меч в болотах Волчьих, у истока реки Шушморы, где живет царь змеиный Ур. Там в Шушморе тайном, есть храм его каменный. Храм тот - шар из четырех частей. А внутри его «Проклятый меч» хранится. И тот, кому удастся меч этот найти, сможет поднять живых-мертвецов  воинов земли русской, воинов вольной Артании, что тысячу лет в земле ждали своего срока. И не боялись воины те ран, и не знали усталости. Но есть одно условие тому, кто поднимет воинов тех: после смерти, он сам войдет в это воинство.
   Вернулся Евпатий к дружине своей к полдню, когда красный огненный шар солнца низко навис над мертвым его городом. Собрались молча. Перекрестились. И, пошли они тайными тропами, по старому «серебряному» пути. Шли по небольшим замершим рекам. По реке Пре, мимо Святых озер. Шли они по льду реки Бужи, до болот Волчьих, где река Шушмора рождается. Пробивается потом горемычная местами загадочными, до реки Воймеги, которая несется торфяными водами в Полю, что зимними трактами славится… Так и до Колезя люди добираются. А уж от Колезя – Клязьмы в любую сторону дороги хожены. Там и заночевал Евпатий с дружиной своей, не дойдя совсем немного до тайного двора княжеского, что таится в монастыре знакомом на реке Воймеге.
   Только улеглись воины для ночевки, как осветилось небо шарами яркими. То болото Волчье разродилось шаровыми молниями. И встал Евпатий «Неистовый», видя знак в этом. И пошел к тому месту, где рождались молнии. И увидел он там Храм в виде шара каменного.
   Зашел Евпатий вовнутрь и обмер. Посреди зала алмазного обвил меч чудный змей огромный – царь змеиный Ур.
- Трус дважды умирает. Храбрецу же смерти нет, - с этими словами шагнул Коловрат навстречу змею. Но, не стал Ур перечить Евпатию. Дождался «Проклятый меч» своего хозяина. И засиял серебром-золотом клинок булатный. Кован был он в местах здешних кузнецами-колдунами мещерскими, и готов был послужить за землю – Матушку.
   Как вышел Евпатий Львович из храма того змеиного, то увидел войско тысячное. А воины те были: не живы, но и не мертвы. И хоть кони не летали их казачьи, не было быстрее в мире всадников. И сказал Евпатий Львович сынам древней Арты:
   - Спасибо родичи мои давние, за службу и помощь. Есть у меня дело кровное. Разберусь я с ханом – убийцею друга моего Юрия Игоревича, вот тогда вместе повоюем на смерть за Русь православную, за Отчизну нашу.
   И нагнал к вечеру Евпатий врага со своей дружиной на пересечении путей патриарших, ловчих, да тайных на поле широком у озера Святец в землях Суздальских. Напал на не ждавших ворога монголов, со всей злобой природной. Да так, что вмиг сломал менган вражеский, передовую тясячу всадников ордынских. Первым попался на его пути хан, что умертвил Юрия Игоревича с семьей. Увидел тот люд неживой  – воинство Коловрата, и сам себе вспорол живот ножом бусурманским.
   И билась дружина Евпатия с ордами Батыя так нещадно, что мечи притуплялись. И брали тогда они мечи ордынские и секли ими. И рубили поганых казаки земли Артании. Хоть и не были они бессмертны, но не были они и живы. Стрелы их не разили. Из ран руда не текла. Как падал враг, срубленный мечем, то вскоре поднимался, и воевал уже за русичей. А если воину «проклятому» кто-то срубал голову, то в огне сгорал он лютом, а конь под ним визжал врагов пугаючи.
   Изумленный этой дерзостью, послал царь Батый против Евпатия брата жены своей - богатыря Хостоврула, а с ним и сильные полки монгольские. Налетели поганые, как стаи коршунов. А впереди – исполин Хостоврул двухметровый бусурманище. Обещал он господину своему привести Коловрата живым, но униженным. Да только махнул Евпатий Львович мечом своим «проклятым», и разрубил Хосоврула ото лба, до стремени на две половины. А потом стал разъезжать через полки отборные, и сечь силу ордынскую, и многих знаменитых богатырей Батыевых побил.
   Тогда послал великий царь людей своих верных переговоры чинить.              И, спросили они у Евпатия Коловрата:                - Чего хотите вы - русичи?                И получили ответ они простой:                - В бою умереть!
   Испугался Батый, впервые за все годы своей жизни поганой. Созвал он своих волхвов верных и шаманов с бубнами. И стали те колдовать, да шаманить. И перестал вдруг сиять в руках у Евпатия Львовича меч заколдованный. И полегли в землю отцы и деды земли Артании. Назовут потом потомки русичей это поле – Убитым. И поставят здесь Крест поклонный с камнем памятным, в память о богатыре Руси-Великой - Евпатии Львовиче Коловрате «Неистовом», да о сечи той первой со злым ворогом.
   Полегла в бою этом добрая половина дружины Евпатия. И ушел он обессиленный и пораненный в леса, ко двору тайному князей рязанских, через Крестов Брод. А у камня придорожного, цвета крови православной пролитой на поле брани, у дороги Рюриковой, что ведет к Мурому на Ялме, повстречал Евпатий Львович с дружиною старца того праведного, что на ноги поднял его пять лет тому назад. Присев на камень, «Судьбиной» названным, рассказал боярин Коловрат ему о своих сомнениях. Да только оборвал Евпатия Львовича старец вещий – молельник-праведник, заветы предков помнящий:
- Знай, Коловрат, наш православный Бог - сильней! 
   И ушел он в лес, тропою звериною.
А Евпатий запел вдруг слова вещие стихов духовных:
Не ходи прохожий,
Не топчи мой прах.
Я то, уже дома,
А ты еще в гостях.
   И только произнес он слова эти, как ударила молния в январском небе, вспыхнули пламенем облака над Мещерой. А с огнем молнии явились на помощь к Евпатию Львовичу воины дружины небесной. И шлема витязей сияли золотом, и кони их были крылатые, и мечи жаровые, а над головой их нимбы сияли. Вот он Федор Стратилат, а вот Дмитрий Солунский, а впереди воевода – защитник земли русской - Георгий Победоносец.
   - Здравствуй Евпатий Львович! Аль готов ты умереть за землю русскую, - молвил воевода небесный, обратившись к Евпатию, - и готов ли ты после смерти войти в наше воинство?
   - Считайте, что я уже с вами, - отвечал Георгию боярин рязанский. И сразу же вспыхнул опять всем величием божественным меч его, но не «Проклятый», а «Кладенец», отцами кованный!
     И вновь, и вновь, разили дружинники Евпатия ордынцев Батыя, нападая из засад и в честном бою. Один там с сотней бился, а двое с целой тьмой!
   И опять призвал царь Батый волхвов своих, да шаманов с бубнами и вызвали они бога своего, что под стать ангелу падшему – дьяволу.
   Гром ударил прогневано над полем бранным. Отнял их бог крылья у коней витязей небесных. Сорвал нимбы, да погасил мечи. Бессмертные воины просто стали смертными. Но не оставили они Евпатия Львовича в последнем бою недалеко от Келезя – реки Клязьмы. Выходили витязи на бой, как в последний раз - за Русь великую, за Отчизну свою родную.
   Не могли остановить ордынцы силу русскую. Уже четыре тьмы положили они в лесах мещерских. И тогда придумали монголы с шаманами своими план коварный. Заманили они отряд Евпатия Коловрата в поле открытое. Напустили на дружину его змей огромных заморских, чтобы ноги сковать.  И, наведя множество пороков – машин камнеметных, били по ним камнями заговоренными, бесовскими штучками.
   И один камень с вырезанной на нем рожей, попал в воеводу рязанского. И упал тот, будто бы замертво.
   Вновь спустилась благодать с небес на русичей. Вновь наделил Бог силой воинов. Возникли крылья у лошадей их, а мечи пламенем вновь зажглись. Нимбы у витязей над головой солнцем засияли. Исчезли змеи шаманские. Упали ордынцы вниз. Богу своему молясь. И промолвил вдруг воевода дружины небесной – Георгий Победоносец – защитник земли русской:
   - Полно нам, браты, кару воздавать. Меру воздали мерой. Возвращаемся назад!
   И ускакало крылатое воинство.
   Лишь, великий царь Батый поражённый отчаянной смелостью, мужеством и воинским искусством рязанского воеводы, стоял на коленях перед его безжизненным телом, смотрел в вечное синее небо, называемое его народом – Тенгри, и молвил со слезами на глазах:
   - Если б, Евпатий, со мной был ты вместе – место твое было б рядом у сердца! С тобой казак, я бы завоевал весь мир!
   И дойдет царь Батый до самой дальней Европы. И покорит он полмира. Но вернется сюда, на землю древней Артании, придет в низовье Волги, чтобы его похоронили так, как хоронили русов – потомков царских скифов – ка-саков. На двоих Батыю с Коловратом, та одна земля, между Итилью и Ямуной.
   Отдал Великий Царь тело Евпатия Львовича оставшимся в живых рязанским воинам. И, в знак уважения к их мужеству, повелел отпустить, не причиняя никакого вреда. Только как то само собой исчез с поля ратного и меч – «Кладенец». Это один из дружинников Евпатия, родом из Чернигова, вынес хитростью сокровище народное.
   Не печальтесь дети малые! Не умер тогда Коловрат. Поэтому и воинство небесное не забрало его сразу с собой на небо. Только прошли было рязанцы, через орду монгольскую, как встрепенулся Евпатий Львович, будто чары с себя сбросил. Попросил он спрятать надежно меч свой волшебный, чтобы злые люди не пользовались.
   Дошли потом его дружинники до реки Осетр. Разлилась река: не пройти - не проехать. Задержался здесь Евпатий Львович. Отдохнуть решил – устал очень уж. И запел он слова вещие стихов духовных:
Не ходи прохожий,
Не топчи мой прах.
Я то, уже дома,
А ты еще в гостях.
   И только произнес он слова эти, как ударила молния в январском небе, вспыхнули пламенем облака над Осетром. А с огнем молнии явились воины дружины небесной, во главе с воеводой Георгием. И попросил Евпатий исполнить три просьбы. Первую - привести жену его с матерью. Вторую - похоронить тело его на родной земле. Да третью - хранить род его Коловратами названный. И исполнили всё небесные витязи. А потом призвали Евпатия Коловрата в небесное воинство. Как и договаривались. Полагается казаку слово держать. Держал его всегда Евпатий Львович.
   Говорят на Рязани, что где-то в Исадской Луке могила Коловратова. А на Владимиршине сказывают, похоронен он близ села Нарма, что в Мещере. Да и у Осетра близ подмосковного города Зарайска, крест люди поставили Коловрату. Я не знаю, кому верить. Любовь народная такова. Знаю только, что обмывали и отпевали Коловрата жена его с матерью.
   А потом родила боярыня черниговская двух близнецов – богатырей, под стать Добрыни Рязанычу и Евпатию Львовичу. Одним словом – казаки! И сейчас род Коловратов в Европе здравствует средь потомков славян. А на Руси память живет народная о легендарном герое Евпатии Коловрате. Приходят люди в часовню к святому Ипатию на ручье безымянном, что на Рязанщине. Молят его о помощи. И помогает Ипатий.
   Только вот, написали люди местные икону с образом родным, нашим – рязанским образом Евпатия Львовича Коловрата «Неистового» - воина войска небесного. Смотрит он на нас и улыбается.
   Так помяни Господи честного воина Евпатия, и всех сродников его, и дружину его хоробрую, и их сродников, и всех павших за землю русскую, и во все времена!