Ю. Ли-Гамильтон. Мадам де Бренвилье своему искусст

Мадам де Бренвилье своему искусству. (1675)
(Воображаемые сонеты.)

Того – счастливит золота подсчёт,
Тому – любимой очи мнятся пленом,
Тот – сном ребёнка умилён священным,
Той в радость – солнца летнего заход;

Но мне смотреть приятно, как ползёт,
Сжимая сердце жертвы, смерть по венам,
А в глаз лазурь – неспешно вслед за тленом
Прокрадывается мертвецкий лёд. 

Убийства нет искусней, чем такое:
Чуть капель, порошка – и жить оно
Велит народам в битвах иль в покое;

Нежнейшей ручке сотрясти дано
Опоры мира мощные, людское
Прореживая в тайности зерно.

Маркиза Мари-Мадлен де Бренвилье – знаменитая французская отравительница 17 века, с задержания которой началось известное «Дело о ядах».
Отравила своих родственников с целью получения наследства. Ходили слухи о других её отравлениях – в частности, её прислуги и бедняков, которых она посещала в парижских больницах якобы с благотворительностью и при этом испытывала свои яды на них. Годен де Сент-Круа, её любовник и сообщник, умер в 1672 по непонятным причинам (скорее всего, во время приготовления яда), найденные после его смерти бумаги и ампулы яда выдали отравительницу (возможно, он шантажировал любовницу этими бумагами). Маркиза бежала, скрывалась в Лондоне, Голландии и Фландрии. Была найдена в льежском монастыре в 1676. Её попытка покончить с собой не удалась, и после долгого судебного процесса (29 апреля – 16 июля 1676), в ходе которого преступница сначала полностью отрицала свою вину, а затем призналась во всех злодеяниях, маркиза де Бренвилье была подвергнута пытке питьём, обезглавлена и сожжена.
Обстоятельства суда и казни маркизы переданы в письмах госпожи де Севинье, а позднее в очерке Александра Дюма «Маркиза де Бренвилье» из серии «История знаменитых преступлений». Маркиза де Бренвилье фигурирует в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» – она появляется среди гостей на Великом балу.

Eugene Lee-Hamilton.
Madame de Brinvilliers to Her Art. (1675)
(Imaginary Sonnets.)

Some love to look into their lover's eyes,
And some to watch a baby in its sleep,
And some to count the jewels that they keep,
And some to watch the fading summer skies;

But I prefer to watch the numbness rise
To my prey's heart, and slowly make death creep
Through unsuspicious veins; or watch the deep
Blue eye-rims grow, till cold and stark he lies.

There is no art like that of taking life:
A pinch of dust, three little measured drops,
Can end great wars or plunge mankind in strife.

The weakest hand can shake the world's great props,
Cut through the plans of men with shadowy knife,
And, unsuspected, thin the human crops.