Знакомство с морем

 (Написано по реальным событиям)   

Я ехал к морю! И счастливая душа
Томилась радостным и светлым ожиданьем,
Вот так же праздника ждут глазки малыша
И с ним игрушек, сладостей желанных.

Бежал по рельсам, с перестуками, вагон,
В окне мелькали живописные пейзажи,
А я сидел, как погружённый в дивный сон,
В котором солнце, море синее и пляжи...

Хоть ухмылялся криво разум иногда,
Что на дворе уже давно ноябрь знобящий –
Я лишь махал рукой брезгливо: «Ерунда! –
Ведь там же – юг, юг – самый  настоящий!

А это значит – там всегда курортный рай! –
Зачем же иначе путёвку предложили?
Пусть, хоть туристом пробегу я этот край,
Увижу море…»   -- Сердце сладко ныло…

В ответ мой разум хохотал: «Каков пижон!
Да ты ж наивный и доверчивый, как школьник! –
Вот потому-то, что сейчас там «не сезон»,
Ты едешь пустоту собой заполнить!»

И я, чтоб дать ответ ему сполна,
Демонстративно, с оскорблённо-гордым видом,
Шёл в ресторан, где покупал бокал вина
И в нём топил, растерянно, обиду.

И море в мыслях становилось штормовым,
И белоснежные чубы взметали волны,
Я, засыпая, говорил с ним, как с живым,
Чужою пошлостью, насмешкой оскорблённым.

И вновь мне снился ласковый прибой,
Дымки далёких кораблей на горизонте,
И я во сне смеялся над собой,
Шептал упрямо сам себе: «Там вечно солнце!»

Мне на пути встречались города
И я бродил по ним, но их совсем не помню,
Ведь я одной мечтой – о море – жил тогда,
Всё как-то блёкло перед той мечтой огромной.

Но вот – случилось! Этот день настал!
Мой путь упёрся, наконец-то, прямо в море!
И день тогда довольно ласковый стоял,
Совсем недалеко белели горы.

Я поражён был этой красотой:
Налево – море, а направо – горы,
Я восхищён был этой встречею с мечтой,
Я потрясён был этой синей далью моря!

Мне было так легко и хорошо,
Мне нравилось простором быть пьянимым,
Я, как-то, к морю в сумерках пошёл,
Чтобы побыть наедине с ним, как с любимой...

Я мысленно ему слал свой привет,
Вдали заря в борьбе с пучиною, сдавалась,
Нас разделял лишь невысокий парапет,
У ног с шуршаньем волны разбивались.

Я думал о стихийной силе волн,
О тех громадных и волнистых расстояньях,
Перед которыми корабль – как утлый чёлн,
И сожалел о предстоящем расставании.

«Ведь ты – ребёнок, -- думал я, -- большой малыш,
И корабли тебе – не больше, чем игрушки!
И ты нарочно их, подбрасывая, злишь –
Порой ведёшь себя, как мальчик непослушный!

Тогда ругают все тебя – на все лады!
А то, что скучно здесь тебе – не понимают!
Они в тебе лишь видят скопище воды
И озорство твоё за ярость принимают!»

И, мне казалось – море слышало меня,
И что-то тихо мне в ответ тепло шептало,
И в серых сумерках сгорающего дня
О чём-то мне доверчиво вздыхало…

Вздохнул и я, собравшись уходить,
Чтоб не затягивать тоскливость расставанья,
Но вдруг шепнуло тихо море: «Подожди,
Дай мне обнять тебя, хотя бы – на прощанье!»

И я увидел, как большущая волна
Торопится, стремится к парапету,
Средь сотен маленьких она была одна
Большим, морским мне посланным приветом!

И мне труда не составляло убежать,
Но я стоял и ждал с оцепененьем.
Раздался всплеск! – Одежду – хоть отжать!
И море тихо засмеялось с одобреньем.

Опять лукаво мне шепнув: «Ещё разок?»
«Ну, нет уж – хватит!» -- Я заторопился,
И, отбежав, прикинул «на глазок»:
Достаточно ль от «ласки» удалился?

А море: «До-го-ню…» -- Шуршало вслед,
Как будто – правда, мне вдогонку собиралось,
Хоть с той поры уже прошло немало лет,
Я, вспоминая эту шутку, улыбаюсь.

Взглянуть пытаюсь на себя со стороны:
Я с морем, в догонялки – вот потеха!
А как объятья те, солёные, нежны! –
Я и сейчас сдержать в себе не в силах смеха!

Таким, вот, память и сейчас его хранит:
Большим ребёнком, непоседливым, игривым,
Притворно-ласково ласкающим гранит,
И сохраняющим в себе стихию взрыва.

И если дождь с утра стеной сплошною льёт,
Стучит по крышам, с громом буйным споря –
Я твёрдо знаю – это вновь привет мне шлёт
Мой друг и озорной проказник – море!

И я ловлю лицом потоки тёплых струй,
Что под одежду мне стараются забраться,
И вспоминаю тот, солёный, поцелуй
И моря мягкие, прощальные объятья!