Что же мы приглянулись ослепшему дряхлому веку...

Что же мы приглянулись ослепшему дряхлому веку?
Или наша уживчивость впору пришлась и по мерке?
Словно жалость проснулась и мы поддержали калеку,
словно жизнь нам видна как убогая сцена с галерки.

И кривая усмешка на бледных губах исполина
на щеках обозначила борозды землетрясений.
Встала дыбом седая от мусорной пыли щетина.
От зубов полусгнивших доносится вонь испарений.

Растопырил в беспамятстве он узловатые пальцы
и схватить что-то силится, падая, и опереться.
Но ничто не поддержит в последнем паденьи страдальца
и никто не поможет больному ожить и согреться.

Что же в нас он уперся своим закатившимся взглядом
и, очнувшись на миг, как в агонии нас окликает?
Что ж не кончится, ищет случайно оставшихся рядом
с этим гибельным местом, где корчится он и страдает?

Колебания наши он зря принимает за веру.
Просто мусорный ветер нам пылью глаза занавесил.
Мы уже получили судьбы нашей полную меру.
Вместо хлеба – песок равнодушный торговец отвесил.

Мы в душе распрощались давно с бесприютной пустыней,
всё простили тебе, осквернивший и небо и землю.
Не найти нам тепла в омертвелой твоей сердцевине,
ненасытной утробе, от язв почерневшей издревле.