Улыбка Искандера

Взгляд цепкий и настороженный.
Так часто хмурятся обиженные дети.
Восточное лицо с чертами европейца.
Подбородок надвое расколот.
Волосы тёмные и, возможно, жёсткие.
Высокий лоб с решёткою морщин.
Речь внятная, и медленно-сухая.
Каждое слово отдельно стоит и играет.
Я не видел улыбку Искандера.
Где-то там, в конце пятидесятых.
Да, он ушёл непобеждённым.
Фазиль Искандер
умер.

Смерть даёт
ослепительную вспышку
и освещает
всю жизнь человека.

Это было
прекрасное время!
Владимир Солоухин
и Юрий Казаков.
Василий Шукшин
и Василий Аксёнов…
Мы были
не только читатели,
но и со-читатели,
прошедшие
вместе с авторами
наше время.

Фазиля Искандера я видел
несколько раз на сцене
и на экране.
Но, однажды…

Два раза в месяц,
после аванса и получки,
я скитался по книжным магазинам.
7 апреля 1999 года
я вошёл в двери
на Мясницкой, 6
и пошёл на второй этаж.
В холле, за столиком
сидел Фазиль Искандер
и давал автографы
на только что
вышедшей книге
«Сюжет существования».
Эта книга мне дорога тем,
что на ней подпись автора,
и за то, что в ней есть
повесть «Поэт».
А в повести изумительная глава
«Добро первично, и потому роза красивая».
До сих пор я помню
некоторые афоризмы оттуда:
«Юмор – осколки счастливого
варианта жизни, хранящиеся
в прапамяти человечества».
«Всех подлецов заочно
прощаю. Нет обид!
Поскольку знаю точно,
что Бог их не простит».
«Сплетня – сладость заговора
без его опасности».
«Если ты дурак, то будь
хотя бы флегматиком».
«Лакей лучше всего узнаётся
не в лакействе, а в дерзости».
«Главный признак провинциализма
в литературе – стремление быть модным».
«Чем богаче еда, тем вонючее дерьмо.
У вегетарианцев, надо полагать,
благородный козий помёт».
«Имя знаменитой шпионки Мата Харри
звучит как псевдоним русского мата».
«Я так туп в живописи, что понимаю
только великие картины»…

В то время
я ещё служил в охране
(без оружия, со свистком)
на Авторемонтном заводе
на улице Авиамоторной.
После дежурства меня
на платформе «Новая»
останавливала милиция.
Видно, их смущал мой прикид:
серый плащ, серая кепка
и кирзовые сапоги
из служебного
обмундирования.
Милиция дежурила по двое
и постоянно искала третьего.
– Серь-жант Грудь-ко!
Ваши док-кументы!
Сержант Грудько
обеими руками перегибал
резиновую палку в дугу,
пытаясь её переломить,
как и собственные слова.
Я показывал паспорт,
и они разочаровывались.
Это стало традицией:
ко мне подходили
сержанты Рудько,
Воронько, Гусько,
Читайло и Нечитайло
и даже Дац…
Но однажды с похмелья
я предложил вместо паспорта
членский билет
Союза писателей России.
Воробьяненко и Соловейченко
были удивлены, но когда
отходили от меня, долго оглядывались
и что-то шептали в рацию.

Так вот…
Я купил книгу
Фазиля Искандера
«Сюжет существования»
за 54 рубля 00 коп
и пошёл к автору.

Работница магазина
стояла в сторонке
и наблюдала.
Я подошёл к Автору,
протянул книгу
и громко произнёс:
– Владимир Попов,
поэт Советского Союза!
В доказательство
показал бордовые корочки
писательского билета
с золотым силуэтом
Вождя Мирового Пролетариата.
Работница магазина улыбнулась…
Ни тени облачка не пробежало
по лицу Писателя:
он был серьёзен
и даже нахмурен.
Подписал книгу
и протянул мне.
Я сказал: «Спасибо!» –
и загрохотал
вниз по лестнице
кирзовыми сапогами.

Вышел на свободу…
Обошёл музей Маяковского
и двинулся параллельно
Политехническому музею.
Дошёл до скверика
возле памятника Героям,
присел на скамью,
и только тогда
открыл книгу.
Там было написано:
«Владимиру Попову.
Братски.
Фазиль Искандер».