Хайдеггер и Парменид в проекции на учёный мир

     Довольно курьёзный случай в постижении парменидовской темы, представляют из себя современные учёные, причём не все, а самые гениальные из них, которые рискуют и отваживаются на личную метафизику. Приведём слова Нильса Бора, явно пытающегося ухватить то, что много веков назад ещё до нашей эры уже было схвачено Парменидом. Вот эти слова:
    "Поверхностной истине противостоит ложь, глубокой — другая истина, так же глубокая".
     Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы увидеть, что перед нами попытка метафизического высказывания, поскольку в данном случае речь идёт не о науке физике, в которой и прославился Нильс Бор и даже не о смежной с ней науке математике, в которой, без сомнения, физики также крупно поднаторели, но об истине вообще - истине безотносительной, истине целого человеческого познания, а это, конечно же, сугубо метафизический вопрос. Итак, мы видим, что физики и математики "дерзают" - в лице своих "лучших из лучших", то есть позволяют себе делать этакие набеги или экскурсы в философскую область. Ну вот и давайте дальше поглядим насколько хорошо у них это получается и получается ли вообще?
     Услышать сказанные Нильсом Бором слова, подумать над их вполне не пустым содержанием - это одно дело, а сравнить эти же слова с тем, что уже в древности говорили философы по тому же самому поводу - другое. Сначала давайте начнём рассматривать эту фразу так, чтобы стало ясней видно почему она так близка именно парменидовской теме. Наверное потому, что мы видим здесь две пары противоположностей, положенных крест на крест: одна пара - это противоположности поверхностные, выглядещие вполне знакомо, как истина и ложь, вторая - противоположности глубинные или глубокие, выглядещие как равноправная пара двух истин. И это само по себе, при первом же прочтении кажется довольно странным, поскольку привычную диллему познания: истина-ложь, относят здесь к числу малозначащих и поверхностных. Очевидно, есть и ещё одна пара противоположностей - противоположность первой плоскости рассмотрения и второй, то есть противоположность глубины и поверхностности, каждая из которых также несёт свои противоположности. Как говорится, запутаться не мудрено.)))
      Первая же фраза о "поверхностной истине", а затем о глубокой, подсказывает нам, что основная, базовая речь идёт о разделении - на поверхностное и глубокое, и что здесь также вполне можно узнать парменидовскую тему доксы - мнения или же поверхностного,кажущегося знания.  Уже Гераклит работает в том же самом ключе, когда говорит, что "тайная, скрытая гармония лучше явной" и что "ослы предпочтут скорее солому, а свиньи грязь, чем что-то дельное". Уже гераклитовские образы "бросают камушки" в тот же самый огород. Однако Гераклит, разводя эти две области, никогда не пытался их сравнить или вывести одну из другой. Гераклит мощно отбрасывал всё, что могло иметь значение доксы, высмеивал его и указывал на иную, достойную человеческого познания, глубину. Ею он и занимался. У него, эта иная глубина или Логос - являлись противоположностями внутри себя самих. На этой глубине мы открываем противоположности, их единство - вот что говорит практически во всех своих изречениях Гераклит, если его верно пересказать понятными нам сегодня словами. Но не то же ли самое открывают и наши физики, спустя энное количество лет и с некоторым опозданием?)) - на глубине нашего познания есть одна глубокая истина и вторая глубокая истина, ей противостоящая, следовательно есть обе?  Ну а на поверхности... А на поверхности разыгрываются баталии: у меня - истина, а у тебя - ложь. Вот так вот с жёстким отрицанием - с утверждением своего и отбрасыванием иного. Таким образом мы уже видим насколько тесно примыкает то, что высказывает Нильс Бор к гераклитовскому мироощущению. Приведём ещё одно высказывание Бора:
     "Всё, что мы называем реальным, состоит из того, что не может считаться реальным само по себе"
     Как вам такое, например, высказывание? В свете Гераклита, оно опять же прочитывается легко и понятно. Стоило познанию двинуться вглубь сути вещей, как тут же оно столкнулось с тем, что всё тут работает словно не по реальным законам. Это не наша реальность, не та, привычно наблюдаемая "правильно" воспитанным глазом, это та реальность, которая с наших позиций выглядит как нечто невозможное, нереальное. Но если мы мыслим как Гераклит - мы нисколько не смущаемся этим: ведь реальное и нереальное тесно переплетаются в картине по новому открытого мира. Нильс Бор не хочет сказать, что наука занимается сплошными нереальными фантазиями, он хочет сказать, что истина сначала отстаивает себя против заблуждений как бы внешним образом, а затем, она вдруг обнаруживает, что противоречива в самой себе и только тогда и начинается самое интересное.
      Ну хорошо, это Гераклит, его окружение и вокруг него блуждание. Где противоречивость, там, как не крути, всегда будет Гераклит, ведь это он первый начал подобную тему противоположностей во всём, тему их единства и борьбы. Но более трудным будет вопрос - как во всём этом высвечивается парменидовская тема? А вот здесь как раз для мысли физиков наступают предельные сложности, ибо Парменид призывает найти единство открытых противоположностей, а не просто смириться с фактом их существования и признания равноправными. И он находит такое единство и называет его Бытием. Парменид стоит как бы на шаг дальше упомянутой позиции физиков и ждёт когда же станет возможным говорить об единстве, считай об осуществлённом переходе противоположностей, об их гармонии, синтезе, о Бытии. Гераклит конечно также упоминает об этих странных переходах - день в ночь, жизнь в смерть, и самое интересное, что и наоборот, смерть в жизнь и ночь в день, но Гераклит не сосредотачивается на этом единственном сосредоточении, в котором и благодаря которому всё есть одно. День переходит конечно, в ночь, но как нам мыслить вечерние и утренние сумерки? Гераклит называет своё одно - огнём, потому что у него оно вечно подвижно и не может успокоиться, Парменид - бытием, потому что у него оно совершенство, которому некуда уже больше стремиться. Где во всём этом находятся наши учёные? Они находятся где-то на полпути между Гераклитом и Парменидом и не могут свести наш мир к подлинному единству, что-то у них не получается, не выходит, чего-то им не хватает.
       Мыслить - значит различать. Различая две глубокие противоположные истины, разум впервые начинает мыслить, обнаруживая, что до этого, он фактически занимался неизвестно чем - быть может всё-таки тоже мыслил, но не собственным образом?
       Хайдеггер прямо заявляет, что учёные не мыслят. Я так заявить не могу - читая высказывания Энштейна, Бора, Ландау и других научных звёзд, я могу заявить, что наука пока не мыслит, а отдельные её представители - пытаются, хотя и топчутся при этом довольно долго на одном месте. Благодаря своему научному опыту, они делают смелые обобщения и поднимаются до уровня метафизики, но тотчас же там консервируются, поскольку научный способ познания и научный язык не позволяют разворачивать дальше метафизические изыски. Наука помогает учёным приобрести опыт, но не даёт "оторваться от земли", что же касается метафизики, то она в своё время осуществила этот красивый отрыв - она изобрела своё собственный, ни на что не похожий язык и свои собственные способы движения в нём. И вот, не зная и не понимая уже изобретённого велосипеда, учёные пытаются изобрести его заново, и у них почти получается - почти... почти...

        Как нам быть со всеми тремя парами противоположностей, открытыми Нильсом Бором в его высказывании? Пожалуй, он и сам их не замечает все. В который раз философия пытается объяснить учёному как он мыслит, но слушать её никто не станет, - культуры философского слуха нет, искус метафизической свободы отсутствует. Нильс Бор - несомненно умничка и вызывает заслуженные симпатии, но это не поможет нам в трудном деле нашего мышления. Что помыслил Нильс Бор? Что помыслил Парменид в том куске своей поэмы, которая нам досталась? Что мыслил Гераклит в своих отрывочных афоризмах и как нам соотнести все три позиции?
       Пожалуй Гераклит прочно находится в области глубины, в той паре противоположностей, где две равные друг другу глубокие истины и борются, и синтезируются друг с другом. Он - тёмный и находится на глубине - редкодостижимой и принимаемой за нереальное. Пожалуй Парменид находится на уровне "между-между" - между доксой и истинным путём, то есть там, где царствуют противоположности поверхностного и глубинного. Парменид противопоставляет Бытие и доксу, он философствует в разрыве глубин, как различных уровней познания или различных путей, которые Парменид и описывает. Ну а наша наука находится на уровне "истины и лжи", на том самом поверхностном уровне, который Нильс Бор пытается преодолеть несколькими, знакомыми ему, метафизическими словами.
        Что же можно сказать после всего этого? Эти парни никогда не встретятся,вот что можно сказать... Каждый из них так и будет отдельно от других рассматривать мир со своего акцента. Гераклит, Парменид и наука - вместе дадут вам целый мир, но друг друга они так и не услышат. До тех пор пока... пока сама действительность не заставит их отражаться друг в друге.